Александр Громовский - Феникс

3

Ровно через минуту Георг разлепил ссохшиеся губы:

- То, что ты рассказала, чудовищно! Зачем ты с ним живешь? Почему не разведешься?.. Тем более, что детей от него, как я понял, у тебя не будет.

Она посмотрела на него как на конченого лоха и сказала ровным тоном педагога:

- Вопрос, извини меня за прямоту, либо глупого человека, либо одержимого манией свободы. Я надеюсь на второе, учитывая твою профессию. Я же - просто женщина. Никаких пядей во лбу у меня нет. На какие шиши я должна жить? Квартира и та принадлежит ему. Свою жилплощадь я потеряла... Когда мама умерла, а я уже была за Ланардом, комнату, где она проживала, отняли. Вообще всех жильцов выселили, а дом по решению суда отдали наследникам бывших хозяев. Ну, ты ведь знаешь, как это сейчас делается... Мы существуем в реальном мире, мой миленький. Я не героиня какого-нибудь женского романа, которая, после тяжких испытаний ее добродетелей, в конце концов выходит замуж за богатого миллионера и живет с ним счастливо до конца дней своих.

- За богатого, значит, миллионера, - усмехнулся Георг, - А что, есть разве бедные миллионеры?

- Есть, - охотно ответила Инга. - Это те, у кого только один миллион делеберов... или зайчиков... Ко мне один белорус сватался, наверное, хотел здесь закрепиться. Так он предлагал мне именно миллион зайчиков за фиктивный брак. Когда я ему ответила отказом, он сказал: "Что же мне тепереча делать?" Я так потом хохотала, чуть не описалась...

- Ясно.

- Ничего тебе не ясно. Я вижу, что ты из тех людей, которые превыше всего ценят свою личную свободу, даже готовых к нищете ради нее... Но таких людей мало. Во всяком случае, я не из их числа. Конечно, я могла бы снова поискать работу, но кто меня сейчас возьмет? А если и возьмет, то ведь обязательно, пока не закрепишься там, придется подкладывать себя под какое-нибудь толстое брюхо...

Георг машинально подтянул мышцы брюшного пресса, хотя никогда не имел проблем, связанных с избыточным весом, оставаясь всегда поджарым.

- Что же касается детей... - Инга замолчала, словно эта тема для нее была особенно болезненной. - Что ж, если Ланард сильно захочет иметь ребенка, - а он уже хочет - возьмем кого-нибудь на воспитание... Впрочем, Инга ехидно улыбнулась, - если ты готов и, главное, можешь мне предложить, как говорится, адекватную альтернативу, я, пожалуй, соглашусь... подумать над ней.

Она громко расхохоталась, немного фальшиво, на грани нервного срыва. Георг проверил свои аккуратно подстриженные ногти и побелевшую от растворителей кожу пальцев и сказал:

- Ну, в общем, я готов. Также готов подумать... до утра. Завтрашнего дня.

- Ладно, пошутили и будет, - Инга встала и начала мыть чашки в раковине мойки. - А потом, почему ты решил, что мне плохо с ним?

- Помнится, ты говорила что-то о перекрещении двумя руками, нет?

- Ну да, говорила. А ты разве не знаешь, что женская логика самая алогичная логика в мире.

- Ага! Значит, вы сами сознаете, что логика ваша алогична?

- Ничего я не сознаю. Женщина живет не сознанием, а чувствами.

- Ясно-ясно. "Чуйства!" - как говаривал незабвенный Аркадий Райкин. Страсти-мордасти!

- А может, я мазохистка?

- О! - воскликнул Георг, - тут ты не одинока. У кого в жилах течет хоть капля русской крови - мазохисты. Мы народ-мазохист. Ужасно любим страдать и получать от этого удовольствие. Иначе чем объяснить, что русский народ всю жизнь - год за годом, век за веком - живет так паскудно. Ведь ни одного американца, под страхом казни на электрическом стуле, не заставишь так жить!

- Ну вот, - сказала Инга, ставя мокрые чашки на стальной поднос, - мы уже и до политики добрались. Мой дорогой, кухня на тебя действует разлагающе.

- Прости, дорогая, - проклятая привычка старого диссидента.

- Ладно, диссидент, хватит трепаться, пошли... спать, то есть жить.

ДО ТОГО...

ОТРЫВКИ ИЗ ДНЕВНИКА ГЕОРГИЯ КОЛОСОВА

Человек - это прошлое,

которого уже нет...

Анатолий Ким, "Отец лес".

1 АВГУСТА СЕГО ГОДА

Сегодня, как обычно, встал в девятом часу утра. Позавтракав и испив кофею, как говаривали во времена графа Льва Николаевича Толстого, вышел на лоджию покурить (а вот за это он бы меня пожурил). День обещает быть на редкость хороший. На небе ни облачка, только горизонт затянут голубой дымкой, словно мир не обратился еще окончательно и полностью в состояние вещественности после своего нового рождения, а еще хранит там, у горизонта, области неосязаемые и неприкосновенные. И как побочный продукт этой ночной алхимии - над междугородной трассой висит с размытыми краями полоса смога, словно некая субстанция выпала в осадок. Не станем уточнять, какого рода гадость входит в состав этой субстанции, и так ясно. Впрочем, за последнее время дышать стало заметно легче, в экологической, разумеется, смысле. А вот в смысле политическом... Хотя, как посмотреть... Когда весь мир переживает потрясения: старый миропорядок рушится, а каким будет новый, еще никто не знает, - наше государство, только что народившееся путем почкования от Литавии, не может составлять исключения. Нашу республику под условным пока названием Леберли (объявлен конкурс на лучшее название республики) называют самопровозглашенной. Хотелось бы взглянуть на государство, которое бы не провозглашало самое себя. Все провозглашали о своей независимости вплоть до Американских Штатов.

Ну и пусть их, зато многим жителям Леберли импонирует, с какой энергичностью наш лидер, президент, генерал-майор Адам Голощеков (имя весьма символично: Адам - Новый человек), взялся выполнять свой предвыборный манифест: "Мы устроим мир так: всяк будет потен и всяк будет сыт. Будет работа, будет что жрать, будет всем чистая, теплая, светлая... Бездельникам, паразитам и музыкантам вход воспрещен"1. Впрочем, за рамки политического приличия новая власть особенно не выходит. Никто также специально не проводит никаких репрессий в отношении литавцев, волею случая оказавшихся на территории Леберли. Новая власть считает их такими же гражданами, как и русскоязычное население, которые здесь, в Леберли, составляют 90%. Но литавцы все равно бегут на Правый берег, бросая дома, и там, у себя в Литавии, отыгрываются на наших "недогражданах", как они их называют, по полной программе.

Сейчас, может быть, литавские власти жалеют, что все последние годы выживали, выдавливали, вытесняли, насильно переселяли русское население на левый берег, загоняли в гетто, издеваясь, насмехаясь, унижая, создали тем самым предпосылки к возникновению очага опасного сепаратизма. Рассеянную там и сям нацию легче было бы контролировать.

Разумеется, литавцы никогда не отдадут за просто так кусок своей территории... Они надеются на военную помощь Нового Атлантического Союза, а мы надеемся на Россию, члена того же союза. Щекотливая ситуация. Поэтому НАС предпочитает не вмешиваться, как, впрочем, и Россия. При всех естественных симпатиях к новому русскому государству, она не может признать Леберли, поскольку мы - повстанческое государство, а повстанцы, по новым международным законам, почти террористы. Леберли могут разбомбить кто угодно, причем на законных основаниях, имея в кармане мандат ООН. Единственное, что может предложить нам Россия, это визу на беспрепятственный въезд на ее территорию. Нам предлагают вернуться на нашу историческую родину. Но никто не хочет добровольно стать беженцем, чья судьба незавидна, унизительна... Леберлианцы надеются на чудо. Авось, как-нибудь все утрясется само собой, мы получим международное признание, независимость, самостоятельность и ехать никуда не надо будет.