Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Книга 7

Он успокоился. Вопроса о том, что есть его долг, не стояло. Он должен следовать только своему внутреннему побуждению — а там пусть каждый живет или умирает, как может.

Глава 4

3 часа 17 минут

Панели для переборок были сухие и старые, как и многое другое на этом спасательном корабле. Они хрустели и ломались в мощных руках Хэма, когда гигант арбайт вытаскивал их из-под полового покрытия. Джайлс лежал на своей кровати, наблюдая, как Грос и Эстивен старательно прилаживали поломанные края с помощью липкой пленки и инструментов для ремонта, небольшой набор которых предоставил им Инженер-альбенаретец. Позади кресел инопланетян были постоянные экраны-переборки, свернутые рулоном. Если опустить и закрепить их, отсек управления окажется вне поля зрения пассажиров. Джайлс был благодарен за это относительное, но все же укрытие. Чем реже арбайты будут видеть инопланетян, полагал он, тем больше надежды, что они уживутся с альбенаретцами. Когда их переборки будут починены и поставлены, он пошлет двух женщин собрать плоды иб. Но пока им работать негде — все суетились над разложенными для ремонта панелями.

Он перевел взгляд с товарищей по несчастью на потолок корабля, состоявшего из секций серого второсортного металла, и вздохнул по своему комфортабельному межпланетному катерку… Мысли его обратились к проблемам куда более важным, к его миссии.

Предписание он, слава Богу, спас. Не имея приказа, ему пришлось бы решиться на убийство в Колонизованном мире, законы которого ему незнакомы. Джайлс не без горечи улыбнулся про себя. Когда-то Эделям не было нужды убивать друг друга, но Пол Ока слишком натянул цепь событий, теперь она лопнула и неизбежно ударит, уничтожит его самого. Если бы Пол удовлетворился тем, что стал их знаменем, их философом, тем, что он организовал их всех, лучших из клана Эделей, создавших Ока-фронт шесть лет назад, наставил их на путь очищения и возрождения человеческого духа! Но какой-то вывих в психике Пола, какой-то разрушительный инстинкт толкнул его на следующий шаг: Пол предложил открыть, причем немедленно, Свободные Центры Обучения для всех арбайтов.

— Ты в своем уме, Пол? — спросил его Джайлс.

— Нелепый вопрос, — холодно отозвался Пол.

— Так ли? — сказал Джайлс. — Тебе должно быть известно, что попытаться сделать это без подготовки означает породить хаос. Люди станут умирать от голода прямо на улицах, правительственный контроль будет опрокинут, производство придет в упадок. Осуществлять то, что предложил ты, нужно, но постепенно, шаг за шагом. Почему, думаешь, наши предки остановились на существующей ныне социальной системе? Да просто не хватало ни места, ни продукции, чтобы обеспечивать население, — а власть нуждается в постоянном обновлении технологии. Выбора не было, и все понимали это. Пришла пора остановить развитие цивилизации, неконтролируемый рост населения и изобретений — на время, необходимое, чтобы народ заработал всерьез и смог обеспечивать себя без дальнейшего выкачивания ресурсов планеты. Сейчас мы почти достигли того уровня, когда различия между кланом Эделей и арбайтами могут быть стерты, — и ты хочешь погубить все, что достигнуто, вознеся арбайтов немедленно, забежав вперед на пятьдесят лет.

— Я полагал, — проговорил Пол (его белое правильное лицо было непроницаемо, сохраняя классическую бесстрастность и холодность, присущие члену клана Эделей), — я полагал, что ты разделяешь мои принципы, принципы Ока-фронта.

— Разделял и разделяю, — сказал Джайлс, — принципиальные цели. Ока-фронт состоит из клана Эделей, Пол. Помни это. Я не буду поддерживать идеи одного из членов Фронта, если считаю эти идеи ложными… как не стал бы этого делать и ты. Да, ты организовал наш Фронт, Пол, но он не принадлежит тебе. Ты лишь один из тех, кто хочет работать для того, чтобы покончить с противоестественной социальной структурой, продержавшейся двести лет. Не веришь мне, спроси мнение других членов Фронта. Им, как и мне, не нравится твоя идея немедленной революции. Это отдает охотой за славой, желанием непременно увидеть при жизни, как взвились все сигнальные ракеты.

— Слава? — повторил Пол. — Охота? — Он намеренно разделил эти два слова.

— Я это сказал, — произнес Джайлс так же раздельно. Лишь Эдель, такой же Эдель, как они, глядя на двух высоких, худощавых молодых людей, слушая их ровные интонации, мог бы угадать, что оба они готовы вот-вот взорваться. — Я это сказал, и я так думаю. Повторяю, спроси других членов Фронта.

Пол посмотрел на него долгим взглядом.

— Джайлс, — сказал он, — мне случалось и прежде сомневаться в твоих суждениях. То, что произошло сейчас, подтверждает справедливость моих сомнений. У тебя ложное понимание долга. Мы призваны быть хранителями всей остальной части человечества, простых людей. Этот долг превыше всего. Если бы ты был верен долгу в полной мере, ты бы понимал: ничего, решительно ничего не меняется оттого, что открытие для всех и сейчас Центров Обучения приведет ко всеобщему упадку, повсеместному голоду или любому иному катаклизму. Если время пришло, значит, оно пришло. Но в тебе, Джайлс, есть изъян. Ты отчасти романтик и всегда был романтиком. Ты беспокоишься о людях, а не о великом перевороте и расцвете человечества.

— История — это люди, — сказал Джайлс, Его тон, поведение оставались прежними, но в душе он испытывал чувство, похожее на отчаяние. Вспышка гнева, взбудоражившая его мгновением раньше, погасла так же быстро, как и возникла. Эдели не имеют друзей, по крайней мере, в старом смысле этого слова. Как сказал Пол, для них долг был всем. И тем не менее Пол был его самым старым и самым близким другом. Их отношения восходили к годам ранней юности, проведенной в Академии. Они всегда были рядом — в столовой, в аскетических дортуарах, в холодных классных комнатах, на голых спортивных площадках. Бок о бок они тосковали о семейном тепле — пусть даже весьма условном тепле домов Эделей, пока не выросли в членов правящего класса. Теперь им ведом лишь долг, о котором говорил Пол, никто из них не нуждается ни в чем и ни в ком, ничего, кроме исполнения долга.

Теперь каждый из них жил самостоятельно, изолированно, только в себе, самодовлеющие индивидуумы, не позволяющие себе такой слабости, как близость с другим человеческим существом. Так нужно, чтобы коррупция, моральная неустойчивость, свойственная людям, не нанесли вреда строгой структуре выживания общества, которую разработали их предшественники; только так они могли сохранить ее. До тех пор пока не будет достаточно места, достаточно пищи, достаточно будущего для всех — чтобы все человечество опять стало свободным.