Джеймс Кори - Двигатель

— Не решили, но мне бы не хотелось. Наша бригада немного отстает.

— Аврально?

— Нет, пока только режимно.

— Хорошо. Тогда мне можно строить планы с Мегги Чу.

— Считай, что я вас благословил. Я приеду, как только закончу здесь.

— Хорошо, — сказала она и прервала связь.

Он проверил изоляцию, поставил дополнительную скобу на обмотку в том месте, на которое должна прийтись наибольшая нагрузка и отправился назад в носовую часть, к капитанскому креслу. Яхта поднялась сквозь стратосферу и вышла на дальнюю орбиту. Соломон снова запустил программу диагностики, чтобы перед стартом еще раз убедиться, что все надежно. Около получаса он, удерживаемый страховочными ремнями, неподвижно висел в своем кресле.

Подготавливая двигатели к разгону, он вспомнил, что в тот уик-энд, который они с Кэйтлин хотели провести вдвоем, его бригада будет в Лондрес Нова. Он хотел бы знать, сложились ли планы у них с Мегги Чу, или еще не поздно кое-что поменять. Он запустил двигатели.

Ускорение отбросило Соломона в капитанское кресла, а затем надавило на грудь всем весом. Его правая рука опустилась на живот, его левая упал на обивку у него над ухом. Лодыжки прижало к упорам подставки для ног.

Двигатели корабля тихо поют похоронный гимн, пронзительный и скорбный как те песни, что пел в храме его отец. Он уже знает, что не выживет. Яхта Соломона летит слишком быстро, он слишком далеко — никакие спасатели его уже не найдут. Его маленькое судно надолго, если не навсегда, станет отметкой самого далекого полета пилотируемого космического корабля за границы гравитационного колодца Земли. Все чертежи и документацию найдут в его норе. Кэйтлин умна. Она догадается продать чертежи. На эти деньги она сможет жить, как королева, всю оставшуюся жизнь. Если не о себе, то хотя бы о ней он позаботился.

Если бы управление было у него в руках, он мог бы долететь до Пояса Астероидов. Он мог бы полететь к системе Юпитера и стать первым человеком, ступавшим на поверхность Европы и Ганимеда. Но это будет не он. Это будут другие. И когда это случится, их доставит туда его двигатель.

А как же война! Если расстояние измеряется временем, то Земля оказалась близко, очень близко к Марсу, а Марс от Земли все еще очень далеко. Такое неравенство меняет все. Какими условиями они ответят на это? Какие шаги предпримут? В распоряжении горнодобывающих компаний теперь столько лития, молибдена и вольфрама, что хватит на всех. Они могут лететь хоть на Пояс Астероидов, хоть на спутники Сатурна и Юпитера. То, что мешало Земле и Марсу жить в мире друг с другом, теперь перестанет существовать.

Боли в голове и позвоночнике становятся все сильнее. Трудно напоминать себе, что нужно напрягать мышцы рук и ног, чтобы уставшее сердце продолжало гнать кровь. Опять темнеет в глазах, но он не уверен, от инсульта это или от перегрузки. Он нисколько не сомневается в том, что поднимать артериальное давление при инсульте считается плохим лечением.

Траурная песня двигателей становится чуть громче, теперь они буквально поют голосом его отца слова иврита, смысл которых Соломон давно забыл, если вообще когда-либо знал. Значит, это слуховая галлюцинация. Интересно.

Сол сожалел, что не может еще разок увидеть Кэйтлин. Попрощаться и сказать, что любит ее. Ему жаль, что он не увидит, чем обернется его полет. Несмотря на нестерпимые боли, его охватывают покой и блаженство. «Так было всегда», — думает он. С тех пор как Моисей увидел землю обетованную, в которую он никогда не мог войти, люди, будучи на пороге смерти, хотели знать, что же будет далее. Соломон спрашивает себя: «Может, Земля обетованная, потому и священна, что мы ее видим, но не можем на нее ступить?» За нашим веком трава всегда кажется зеленее. Точно так сказал бы Малик. А Кэйтлин бы в ответ посмеялась.

Следующий несколько лет или даже десятилетий будут превосходны, и все это благодаря ему. Сол закрыл глаза. Как бы хотел он увидеть, как все произойдет.

Соломон расслабился, и пространство обняло его как любимая женщина.