Евгений Войскунский - Ур,сын Шама

И до того стало Валерию жаль самого себя, что на глаза навернулись слезы.

Шам сказал что-то Уру, а когда тот, судя по тону, возразил, Шам повысил голос, настаивая на своем. И Ур склонил голову в знак послушания. Занятый наблюдением за ними, Валерий не сразу заметил, что на экране теперь плывет земля.

То был низкий песчаный берег, тут и там в пятнах бурых кустиков верблюжьей колючки. Потом слева потянулась гряда пологих холмов, за ней белая извилистая лента дороги, рощица низкорослых деревьев, зеленый разлив виноградников.

Лодка теперь летела очень медленно, едва ли не со скоростью пешехода. Шам кликнул жену, та поспешно вошла, обмотанная белым покрывалом, и оба они уставились на экран, то и дело обмениваясь какими-то замечаниями.

«Что же это за места?» — лихорадочно соображал Валерий. Похоже, выскочили к побережью чуть южнее Приморска… Э, да он изменяет курс! На посадку, что ли, заходит? Может, здесь кто-то должен их встретить? И Валерию мгновенно представилось, как из кустов к приземлившемуся кораблю выходит некто с циничным лицом, с бесшумным пистолетом в кармане и ампулой с цианистым калием, зашитой в уголке воротничка.

Лодка зависла в воздухе и по вертикали пошла вниз. Легкий толчок. Хоть это хорошо, промелькнуло у Валерия в голове: на своей территории сели, не за границей. Он направился к двери, но Ур придержал его за локоть. Валерий тотчас вырвал руку, насторожился. И тут же ему стало неловко: ну конечно, старших надо пропустить первыми…

Шам, а за ним Каа вышли из отсека в тамбур, а оттуда спустились по трапу на землю. За ними спустился Валерий, последним выпрыгнул Ур. Осмотрелись. Ландшафт был полупустынный. Скучные редкие кустики эфемеров покрывали сухую землю. Неподалеку, у подножия невысокой горы, белела каменная осыпь, и оттуда вытекал, слабо журча, родник. Вода, прозрачная и даже на взгляд холодная, прыгала по обломкам известняка, тут и там образуя крошечные водопады и заполняя старинную водопойную колоду, выдолбленную в камне. Переливаясь через край, вода уходила в негустые заросли камыша.

Шам, а за ним и все остальные двинулись к роднику. Было жарко. Валерий, изнывая от зноя, ругал себя за то, что пустился в погоню, не прикрыв головы, в одних плавках.

Шам, подойдя к колоде, погрузил в прозрачную воду руки, а потом и лицо. Он напился, умылся и вытер лицо и бороду полой своего одеяния. Засмеялся гортанно и что-то сказал жене. Каа тоже напилась, потом оба скинули сандалии, вымыли ноги и сели рядышком на камень. Они удовлетворенно жмурились, и Шам коротко обратился к Уру. Тот нерешительно подступил к колоде и некоторое время всматривался в свое отражение, потом осторожно потрогал воду пальцем.

«Боится, что отравленная?» — подумал Валерий, наблюдая за ним. А может, он не шпион, а пришелец? Гм, пришелец… Лодка у него чудная, но все же — не космический корабль. Тюбики с пастой тоже не обязательно из рациона космонавтов. Да и родители его совершенно земные, похожие на кого угодно — на бедуинов, туарегов или на кого там еще, но только не на пришельцев из неведомых миров…

Валерий шагнул к колоде и напился, плеснул водой себе в лицо, облился с головы до ног. Взглянув на Ура, увидел, что тот смотрит на него с неистовым любопытством. Шам сказал что-то, а Каа засмеялась, и тогда Ур решился наконец. Вытянув губы трубочкой, он сделал первый глоток. Поднял голову, подумал, словно прислушиваясь к току воды по пищеводу, потом наклонился и стал пить взахлеб с возрастающей жадностью.

— Хватит пить, — сказал Валерий с испугом, — лопнешь.

Ур звучно глотал, чмокал. И только после окрика своего строгого родителя он оторвался от воды.

— О-о, — выдохнул он изумленно. — О-о-о!

Тут послышались лай и блеяние. Из-за нагромождения скал выбежали две большие широколобые собаки, каких в этих местах называют «алабаш». Увидев незнакомых людей, псы остановились, свирепо рыча. Ур смотрел на них с опаской. А Шам вдруг встал и медленно пошел к собакам, улыбаясь и негромко говоря что-то на странном своем языке. Валерий знал, что здешние пастушьи собаки отличаются бешеным нравом. Он подскочил к Шаму и дернул за край одежды:

— Стойте! Они разорвут вас!

Шам резко взмахнул рукой — не мешай, мол, отвяжись. Псы залились яростным лаем, один из них припал на задние лапы, готовясь к прыжку, но Шам продолжал медленно приближаться и бормотать. И странное дело — грозные алабаши притихли, их рычание перешло на низкие ноты и прекратилось вовсе. Шам без страха потрепал по загривку одного, потом другого — псы, непривычные к таким нежностям, щурились почти кротко, если бы только это слово «кротость» хоть как-нибудь вязалось с их видом.

Из-за скалы высыпала отара овец — плотно сбитая масса пыльной шерсти, гнутых рожек и тонких ножек. Впереди, покачивая огромным курдюком и роняя на ходу шарики, трусил большерогий баран с вылинявшей красной тряпочкой на шее. За отарой, помахивая длинным посохом, шел пожилой пастух. На нем были венгерские брюки из шершавой ткани букле, заправленные в толстые вязаные шерстяные носки, именуемые в здешних местах «джораб». Клетчатая рубаха, остроносые веревочные лапти-чарыхи, незаменимые в горах, и мохнатая папаха довершали его наряд.

— Салам алейкум, — степенно сказал пастух, обращаясь к старшему Шаму и подавая ему руку. Потом посмотрел на блестевшую под солнцем лодку и спросил: — Самолет, ракет? Вынуждени посадка?

— Да, вынужденная посадка, — сказал Валерий. — Отсюда далеко до райцентра?

— Зачем далеко? Там… — Пастух махнул рукой в сторону гор. — Еще близко — наше село.

— А телефон у вас в селе есть?

— Правлени колхоза есть. С тобой иностранни турист, да? Хинд, Мисир?[1]

— Иностранцы, — подтвердил Валерий.

Увидев, что пастух удивленно смотрит на что-то за его спиной, Валерий обернулся. Шам и Каа, войдя в гущу столпившихся у водопоя овец, стояли на коленях, обнимали и целовали глупые овечьи морды. Валерия поразило выражение лиц Шама и его жены — умиленное, разнеженное, счастливое.

— С ума посходили! — проворчал Валерий.

Ур, казалось, тоже с удивлением смотрел на родителей. Если только они действительно были его родителями…

«Как бы добраться до телефона, не упустив моих «подопечных»? размышлял Валерий. — Им ведь ничего не стоит залезть в свою посудину — и поминай как звали».

Быстро нарастающий гул заставил его вскинуть голову. Со стороны моря шли два самолета. Прошив голубизну неба длинным белым стежком инверсионного следа, они промчались и скрылись из виду. «Наверное, перехватчики», — подумал Валерий и совсем приуныл, не зная, как теперь быть.