Роман Злотников - Трилогия «Арвендейл»

— Ой, достойнейший, и сам бы там не гостевал, и тебе не советую…

— А ты почем знаешь, что я там не гостевал? Ты скажи, а я уж сам покумекаю.

Тот, что назвался Ругиром, вздохнул:

— Из плену мы бежим, из Каменных ям.

— Эх ты, — охнул Губал. Да и староста про себя тоже языком цокнул. Ли-ихо. Губал ошарашенно затянул:

— Так это ж…

— Вот то-то. — Ругир невесело хмыкнул. — Не с востока мы пришли, а оттуда, — и он махнул рукой на север. — Если честно, не думали мы здесь на поселение наткнуться. А тут вот такая удача…

Староста задумался. Дело оказалось о-очень непростым.

— Мгум… Значит, у нас осесть хотите?

— Да хотелось бы… давно людского лица не видели.

— А что дальше не пойдете?

Чернолицый горько усмехнулся.

— Да идти некуда. Весь отряд наш положили. Все рядышком легли. Только мы с Тристаном и выжили… ну, еще капитан… только его они сразу на кол и в очаг… Но капитан им отомстил — у него ладанка была с потайным зельем, так он, как они его потрошить принялись, его за щеку спрятал, а пока жарился — она и рассосалась. Вся кодла и траванулась. Мы потому и утечь смогли, что они капитаном отравились, а то бы… — Он махнул рукой. Староста одобрительно кивнул. Он и сам о таком слыхал, да только вот никого, кто своими глазами все это видел, встречать не доводилось.

— Значит, давно утекли?

— Ну да.

— А ну как вы за собой Черную охоту притащили?

Ругир пожал плечами.

— Да это вряд ли. Она бы нас уже давно настигла, чай, второй год идем. Мы потому на юг и двинулись, хотя на восток чуть не в три раза короче, чтобы охоту со следу сбить. Да и все равно это. Ежели не сбили, то охота на твою деревню все одно наткнется… — И он умолк. Да и что тут говорить, и так все ясно.

— А чего все время ты говоришь-то? Или у твоего дружбана языка нет?

Ругир кивнул.

— Точно. Как орки нас посекли, так сразу всем языки и повырвали. И живым и мертвым. Мой вот только не тронули, я для них в диковинку оказался, решили погодить да поспрашивать.

Староста понимающе кивнул в ответ. У орков да троллей человечий язык — первый деликатес. Как увидят — аж трясутся. Иногда эти твари через это свое пристрастие даже вляпаться могут. Во время Картолернского похода их полк сильно зажали на Совином перевале. И отбились они, считай, лишь потому, что, когда их к скалам прижали, почитай, половина орды бросила битву и принялась у мертвых языки вырывать и хавать их прямо на месте. Потому полк и смог удержаться, пока панцирники не пробились.

— А зачем ходили-то?

— Тут, староста, извиняй, не знаю, да и знал бы, не сказал. Тайна нанимателя.

Староста кивнул. Его подобный отказ не огорчил, а скорее даже порадовал. Значит, правильные мужики, слово держать умеют.

— Ремеслу какому обучены?

Ругир повеселел.

— А то как же! Тристан — кузнец хоть куда, я — гончарить умею, да и с луком накоротке, обузой не будем.

Староста снова кивнул и перешел к главному вопросу.

— А дитенка где взяли?

Ругир снова помрачнел.

— Так мы не одни ушли, а с бабой. Из благородных, но кто и откуда — знать не знаем. У ей тоже язык вырван был. Мы и не знали, что она на сносях. Первые месяцы куда как споро бежала, а потом… короче, сродить-то она его сродила, а сама… — И он грустно махнул рукой.

— А коза откуда?

— Так я ж говорю, она из благородных. Как поняла, что преставится скоро, так и наворожила откуда-то. Мы попервости опасались, что блеять будет, ан нет — тихая.

Староста опять кивнул.

— А сколько дитю-то?

— Так, почитай, почти четыре месяца. Славный такой парнишечка. Тихий. Уж не знаю, может, она и ему чего наворожила, но у нас с ним никаких хлопот. Спит да ест, ест да спит.

Староста привычно кивнул еще раз.

— А назвали-то как?

Ругир как-то странно поежился.

— Да его мамка назвала, вот. — И он протянул лоскуток какой-то тонкой материи, который, несмотря на все трудности путешествия, выглядел так, будто его только что отхватил от рулона нож торговца. На ней чем-то бурым было выцарапано какое-то слово. Староста владел грамотой очень слабо, однако достаточно для того, чтобы понять, что слово написано не на языке людей.

— Это имя, что ль?

— Ну вроде как… Только мы не знаем, как оно звучит. Она ж немая была.

— И что, теперь мальцу без имени жить? — насупился староста.

— Да нет… мы его Троем назвали. Как нашего капитана.

Староста снова понимающе кивнул. Они помолчали, затем староста спросил:

— И как там было-то?

Чернолицый хмыкнул.

— Если честно, староста, сами не знаем, как добрались. Такого навидались… — Он замолчал, выжидательно глядя на старосту.

Староста глубокомысленно наморщил лоб.

— Мгум… ну что ж, оставайтесь покамест. Вечером соберем сход, там и обсудим.

На том и порешили.

Глава 2

Детство

— Трой, эй, Трой, ты где?

Звонкий девичий голос далеко разносился под сенью огромных сосен.

— Трой, немедленно отзовись, негодный мальчишка!

Однако ответом на этот сердитый окрик вновь была тишина.

— Трой, я немедленно иду к дяде Тристану!

Это уже было серьезно. Дядя Тристан запрещал ему убегать далеко от других детей и уж тем более прятаться от них. Хотя наказания за подобную шалость, скорее всего, удалось бы избежать (дядя Тристан и дядя Ругир считали, что парня должна учить сама жизнь, и потому очень редко наказывали его хоть сколь-нибудь серьезно), но дядя Тристан мог не дать ему сегодня после обеда постучать большим молотом по раскаленной заготовке. А вот от этого Трой не желал отказываться ни под каким видом. Поэтому густые кусты, разросшиеся у подножия небольшого бугра, на вершине которого раскинула свои ветви вековая сосна, зашевелились, и спустя мгновение наружу высунулась взлохмаченная детская голова. Она принадлежала мальчишке лет семи от роду, который, судя по ситуации, а также озорному выражению лукавой мордочки, был изрядным проказником. Быстро крутанувшись в одну и в другую сторону, голова качнулась вперед, вытягивая за собой из зарослей довольно широкие для возраста ее обладателя плечи, торс и бедра. Последними на свет божий появились исцарапанные босые ноги! Мальчишка воровато оглянулся и, шустро взобравшись по крутому осыпающемуся склону, порскнул куда-то в сторону.

— Ну все, Трой, я уже пошла! — На этот раз девичий голос звучал не в пример более сердито.

— Ну чего ты так кричишь, Селия, еще темных тварей накличешь. Я грибы собирал. Вот видишь, набрал полный туес.