Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Чуть поодаль на склоне белела мыльная пена — кто-то уже ополоснулся и слил отработанную воду прямо в промоину. Гедимин встал туда же. Горячая вода стекла, оставив ещё один мыльный след, на спину брызнула прохладная, приятно охлаждая кожу. Сармат подставил контейнер под сток и ждал, пока обсохнет тело под комбинезоном и мокрая голова, подозрительно разглядывая помутневшую жидкость. Через секунду он, спохватившись, сунул анализатор под броню и разочарованно вздохнул — момент, видимо, был упущен. На почти высохшей коже была только вода — два атома водорода и один — кислорода, ничего нового и совсем ничего интересного.
— А, вот ты где, — Вепуат, выйдя на открытое место, приветливо помахал дроном. — Исследуешь?
Гедимин недовольно сощурился.
— Взял пробы воды, — буркнул он, глядя на анализатор, прижатый к контейнеру с отработанной жидкостью. Знакомые обозначения на экране были, но очень мало. «Вот как это у них получается, а?»
— Вот и хорошо, будет дубль к моим, — деловито ответил Вепуат, пересаживая дрон с ладони на плечо. — Пойдём в лабораторию. Айзек нам уступает стол и немного посуды.
…Три листа бумаги, сверху донизу исчерченные столбцами обозначений, покрыла сетка пересекающихся прямых — сопоставление данных прошло успешно, но легче от этого не стало. Вепуат обвёл часть листа размашистым кольцом, и сарматы мрачно уставились друг на друга.
— Выходит, в местной атмосфере двенадцать значимых элементов. Шесть из них дают простые двуатомные молекулы, два — трёхатомные, у одного бывает и так, и сяк, а ещё он, те два и один из первых шести входят в сложные составляющие, — Вепуат поставил на листе несколько новых пометок. — Если бы удалось их все разделить и как-то с ними поработать…
Гедимин тяжело вздохнул.
— Теперь посмотрим воду, — Вепуат придвинул другой лист, оставив исчёрканный край первого на виду. — Если хорошо посмотреть воду, я думаю, мы выловим основной местный окисли… Ядро Сатурна!
— Угу, — мрачно отозвался Гедимин, глядя на обведённые неровными линиями наборы значков. Местная «вода» состояла из трёх видов двуатомных молекул, и ни одна составляющая в них не совпадала.
— М-да, — сказал Вепуат, покосившись на листок с анализом атмосферы. — Жизнь на Равнине явно непроста. По сорок процентов того и сего и двадцать этого…
Он на секунду задумался, глядя поверх плеча Гедимина в сторону литейной станции.
— Всё-таки мы выловим основной окислитель. Надо что-нибудь поджечь — и пронаблюдать.
Он решительно поднялся из-за стола и пошёл к горелке, попутно щёлкнув переключателем. Гедимин услышал тихое гудение вытяжки.
— Что поджечь? — спросил он.
— А всё равно, — отозвался Вепуат. — Любую местную органику. Сходи набери травы… или вон у Броннов отщипни от корзин. Только не полкорзины сразу!
Гедимин слегка сощурился, но из-за стола встал. «У него хоть какие-то соображения. А у меня полный череп вакуума. Ладно, пойду за травой…»
— Жечь будем снаружи, — буркнул он, покосившись на анализатор. Вепуат резко развернулся к нему, растерянно мигая.
— Почему?
Вместо ответа Гедимин щёлкнул по экрану. На нём выстроились в ряд обозначения до боли знакомых азота, кислорода и инертных газов.
— Ядро Сатурна, — пробормотал Вепуат, сверяясь со своим анализатором. — Экраны всё-таки работают… Может, заэкранировать всё по самые уши — и дело с концом?
— Всё не заэкранируешь, — отозвался Гедимин, скользя взглядом по образцам. «Эти минералы тоже проверить бы на горючесть… Ладно, начнём с местной флоры.»
Снаружи ни на фотон не посветлело; сармат направил фонарь себе под ноги, и лиловая трава зашевелилась, подставляя веерные листья под луч. Собирать её было непросто — узкие нитевидные сегменты листа выскальзывали из-под пальцев, растение реагировало на любое касание, и в конце концов сармат сгрёб всё вместе с гравием и долго отряхивал от лишних минеральных примесей. Образец ещё трепыхался, когда Гедимин закрывал за ним крышку контейнера.
«И ещё пару горстей…» — сармат бросил в контейнер смятый комок красной травы и засунул шуршащую коробку под броню. «Теперь — к Броннам. Надеюсь, их корзины не будут уворачиваться…»
Выйдя из-за шатров, Гедимин сразу заметил на окраине шевеление. Из-за плетёной изгороди вынесли ещё один светильник и поставили у бортика волокуши так, чтобы он освещал открытые корзины и бочонки. В них рылись аборигены, пересыпая какие-то предметы в небольшие ёмкости. Над ними стоял Бронн с ложкой и периодически наклонял светильник, чтобы лучше рассмотреть что-то внизу. По его резкому окрику часть предметов из малой ёмкости была выкинута на склон, в темноту. Гедимин невольно поморщился. «Наши „макаки“ везде мусорят, и эти туда же. Будет тут куча гнилой органики…»
Из темноты донеслось громкое чавканье.
Сармата заметили. Возня с корзинами прекратилась, Бронны подались назад, кто-то влез на бочонок, и все уставились на пришельца. Гедимин недовольно сощурился. «Незаметно не получилось. Как теперь объяснить им, что мне надо?»
— Я возьму образцы веществ, — сказал он, указав на ближайшую, почти пустую корзину. — Растительные волокна. От этого ничего не испортится.
Бронны молча глазели на него. Их заострённые уши стояли торчком, кто-то даже приоткрыл рот, показав небольшие, но острые зубы. «Как у Скогнов, но мельче,» — подумалось Гедимину. «Тоже хищники… Так и знал, что по-нашему они не понимают. Что делать? Возьму образцы, будто так и надо. Будут сопротивляться — пойду искать переводчика.»
Он поддел когтем туго свалянное волокно и отсёк небольшой фрагмент верхнего слоя. Потом перешёл к бочонку и срезал длинный выступ — древесная щепка была неплохим образцом местной органики. Бронны молча следили за сарматом, но не вмешивались.
«То, что в корзинах, может быть, тоже сгодится…» — Гедимин заглянул в ёмкость и тут же отказался от этой идеи — крупные круглые ягоды явно содержали очень много влаги и для сжигания не годились. Сармат подсветил их лучом фонаря и невольно усмехнулся — они просвечивали насквозь, и внутри загорались серебристые искры. «Красивый эффект…»
Бронны зашевелились. Тот, что
