Девять миров свободы 2 - Димитрий Сергеевич Евстафиадис
Здесь зачастую встречаются уже давно знакомые лица. Этот слой создан для возможности осознания того, что мир состоит не только из прагматических вещей, но и имеется место волшебству и мистике. Именно так.
Мы сидели в зрительном зале. Еще не погас свет. Всюду стоял монотонный гул, словно где-то вдалеке вился рой гигантских пчел. Воздух наполнял цветочный аромат. Это еще более усиливало эффект. Зрители ознакомились с анонсом в программках и обсуждали предварительно полученную информацию. Многие были знакомы, а потому радостно приветствовали друг друга. Дамы в кринолиновых платьях нервно обмахивались веерами из перьев разных причудливых птиц, с ажурными вставками и инкрустированными ручками. Свет погас, а вместе с ним прекратился гул гигантских пчел, на сцене началось театральное действие. Все были вовлечены в спектакль. Казалось, что образовалось единое пространство, к которому был подключен каждый из находящихся в зале. Каждый зритель и коллектив актеров на сцене создавал этот слой, подключаясь к нему своим энергоинформационным полем. Наши измерительные приборы и антенны фиксировали, что в зале не было практически никаких спонтанных и разрозненных всплесков и колебаний. И это было поразительно. Реакция зрителей на сцены в спектакле проходила одной волной и потухала одновременно.
В антракте мы решили в зал не возвращаться. Нашей целью теперь было еще одно помещение. Приборы во время спектакля несколько раз фиксировали передвижение бесцветных существ. Но их, как ни странно, было не так уж много. Видимо, особых ценителей среди неоргаников были единицы.
Главное действо происходит не только на сцене и в зрительном зале, есть еще одно интересное и загадочное место, которое мы и решили посетить. Оно привлекало своей некой оторванностью от реалии, это была самая глубина подмостков – подвальное помещение. Здесь, всеми забытый и заброшенный, располагался старый театральный реквизит, который давно уже списали, он хранился на высоких полках и в больших деревянных ящиках, которые повсюду стояли на полу, пропахнув пылью и подвальной сыростью.
Не встретив никого, мы спустились по пожарной лестнице. Дверь, ведущая в хранилище, была просто прикрыта. Понятно, что засовы нам не помеха, все же данный факт обрадовал. Хотя нужно было насторожиться. Но мы не расценили это как халатность – ну кому вздумается сюда спускаться и вытаскивать старый театральный реквизит?
Приборы молчали. В подвале не было ни звука. По всем приметам в помещение давно никто не заглядывал. Пыль была всюду и лежала густым слоем. По углам в свете тусклых ламп поблескивала серебристая паутина, сплетенная местным пауком-тружеником. В ней просматривались мелкие насекомые, попавшие туда ненароком.
Рестана и Лори с интересом разглядывали костюмы, которые висели на одной из гардеробных вешалок. Это были старые, а может, и старинные платья, служившие своим героиням не один сезон. Девушки при виде такого богатства стали вмиг обычными любопытными женщинами. Они перебирали гипюровые рюши и жемчужный бисер на нарядах, и им это, похоже, доставляло немалое удовольствие. Эдвирг и Марвин тоже имели довольно заинтересованный вид. Ведь не каждый день можно увидеть старинное средневековое оружие, а оно было отличного качества и почти как настоящее.
Вдруг ученые услышали тихие шаги. Словно кто-то передвигался, почти не касаясь пола, шурша длинными одеждами.
– Коллеги, мы, похоже, здесь не одни. К нам пожаловали гости. Что-то мне подсказывает, что к этой встрече ни мы, ни они не готовы. Предлагаю удалиться вон туда, – Марвин показал на небольшой выступ в стене, за которым вполне могли все поместиться.
Исследователи тихо спрятались за стенным выступом в нише и стали наблюдать. В помещении появилось несколько фигур. Тусклая лампа осветила троих. Они были в гриме. Выражения лиц были жуткими. Глаза краснели, а потом и желтели, но ничего не выражали, а на месте ртов зияли черные ямы. Монстры начали вытаскивать из стоящих сундуков одежды. С них летела клубами густая серая пыль и насекомые. Вот уж кому повезло, так это нашему пауку-труженику, будет у него сегодня славная охота.
Сущности облачились в старые костюмы, извлеченные из сундуков. Один стал палачом, второй – сатиром, на третьем оказалось надето какое-то обветшалое тряпье, которое было полностью залито кровью. Вдруг откуда-то зазвучала тихая музыка. От нее в жилах стыла кровь. Это был, скорее, набор монотонных шуршащих звуков с завыванием ветра в трубе, и все это исполнялось дьявольским оркестром под скрип колес старой телеги. Троица стала играть маленький спектакль. Сатир читал жуткий монолог, в котором улавливался смысл того, что сейчас будет казнен провинившийся человек. Окровавленная фигура в тряпье смиренно положила голову на взявшуюся из ниоткуда дубовую чурку. Рядом с импровизированным эшафотом кто-то заботливо прислонил огромный топор. На орудии запеклись следы крови. Палач поднял топор и с диким хохотом резко опустил его на шею бродяги. Раздался характерный хруст сломанного позвоночника. Голова отвалилась и покатилась к вешалке с реквизитными платьями. Из шеи убитого хлестала прямо на его грязное и без того тряпье густая красная кровь. Ее запах донесся до стоявших за стенным выступом ученых. Наступила страшная тишина. Затем обезглавленное тело поднялось с колен и довольно ловко для только что казненного юркнуло под вешалку. Вылезло и приставило голову, приладив ее получше.
Прозвучал звук далекого горна. Троица скинула театральное облачение и пошла туда, откуда и появилась.
– Да, разве что овации не сорвали. Но очень впечатляет. На какой-то момент мне даже стало жутко, – Марвин с товарищами вышли из-за стены.
– А теперь, коллеги, нужно осмотреть здесь все. Необходимо понять, куда и откуда они вышли, – не успел он это произнести, как опять послышались шаги. Ученые привычно спрятались за стеной. Прибор показал бесцветную сущность. Это был неорганик. Он убрал костюмы обратно в сундук, вытер кровь, задвинул топор и чурку в угол. Затем быстро скрылся из вида.
Исследователи вышли и стали осматриваться. Наконец Рестана негромко всех позвала.
– Друзья, идите сюда, вот откуда наша странная актерская труппа пожаловала, – попыталась она неловко пошутить.
В самом конце подвала находился длинный обитый бархатом коридор, который был такой длины, что вряд ли поместился бы весь под зданием театрального комплекса. Это был переход в инферно. Прямо на границе с коридором и помещением, в котором в данный момент находились четверо исследователей, лежала то ли утерянная, а может быть, намеренно оставленная здесь одна из 78 карт колоды «Архетипы Ада».
Марвин поднял ее и перевернул, на карте был изображен адский Всадник. Ученые не знали, что это значит. Но предчувствие подсказывало им, что ничего хорошего.
