Исход из Длинного Солнца - Джин Родман Вулф
— Есть еще, хм, э, немного? Таких же. Сражающихся, а? Несколько… э… сотен.
— Двести, примерно, — уточнила майтера Мята. — Две сотни птеротруперов из Тривигаунта. Ими командует генерал Саба, которая также командует и дирижаблем. Двести — очень маленький отряд, как и сказал Его Высокопреосвященство, хотя с огненной поддержкой из дирижабля даже маленький отряд может добиться многого. Кстати, генерал Саба предложила свою помощь, если мы все-таки решим атаковать Четвертую.
— Как мило с ее стороны. — Потто принес дымящийся чайник и поставил на стол.
— Но не для вас, советник. Это я понимаю. Для нас. Жест доброй воли со стороны Рани новому правительству Вайрона, и он был высоко оценен.
— Цветы вашей дипломатии. — Потто поднял чайник.
— Да. Она только возникает, но уже добилась определенных успехов. — Майтера Мята встала. — Нам нужны заварочный чайник и чай. Сахар, молоко и лимон, если Его Высокопреосвященство пьет чай с лимоном. Я приготовлю.
— Я хочу спросить вас, не кажется ли вам мое лицо пыльным?
— Прошу прощения, советник?
— Пыльное ли оно? Посмотрите внимательно. Может быть, нам лучше подойти к окну — там свет лучше.
— Не вижу никакой пыли. — Она, неожиданно и неприятно, поразилась отсутствию теплоты на этом лице, которое казалось таким оживленным. Знакомая металлическая маска майтеры Мрамор была сгустком смирения и страсти; это, при всей его видимой полноте и полнокровности, было холодно, как змеи Ехидны.
— Оно провалялось в запасе много лет. — Перегнувшись назад под невозможным углом, Потто потер кончиком носа дымящийся носик чайника. — Дорогой генерал, я самый молодой член Аюнтамьенто. Вы знаете об этом?
Майтера Мята покачала головой.
— Однако они решили, что оно выглядит слишком молодым, и попросили меня заменить его. — Он ухитрился еще больше отклониться назад. Из носика побежала струйка кипящей воды. — Вы ничего не знаете об орде Рани, верно?
— Что вы можете сказать об этом?
— О моем лице? — Потто ткнул в него носиком. — Оно было в кладовке. Я же сказал об этом, почему вы не услышали? Сейчас я не могу видеть так же ясно, как раньше. Наверно, у меня пыль в глазах.
И прежде, чем майтера Мята сумела остановить его, Потто поднял чайник и наклонил его. Поток бурлящей воды обрушился на его нос и глаза.
— О, боги! — воскликнул Прилипала, а майтера Мята отпрыгнула от шипящей струи.
— Вот. Это надо было сделать. — Потто выпрямился, опять посмотрел на нее широко раскрытыми ярко-синими глазами и замигал, очищая их от кипящих капель. — Намного лучше. Теперь я могу видеть все. Надеюсь, что и вы тоже, мой дорогой юный генерал. Орда Рани уже на подходе, шестьдесят тысяч пехоты и пятнадцать тысяч кавалерии. У меня нет такой роскоши, как дирижабль, и я не могу высматривать врагов Вайрона с воздуха, но я делаю все, что могу. Семьдесят пять тысяч закаленных в боях труперов, плюс караван из пятнадцати тысяч верблюдов с припасами и еще рабочий батальон из десяти тысяч мужчин. — Потто повернулся к Прилипале. — Мужчины Тривигаунта принадлежат вашей школе, патера. Безоружные. Во всяком случае, должны быть.
Прилипала уже успокоился.
— Неужели эта огромная и, гм, ужасная сила… э… марширует? Марширует, вы сказали, а? Тогда я считаю, что она не может маршировать сюда, или к вам… хм… Аюнтамьенто, более формально. Условия сдачи, а?
Потто хихикнул.
Майтера Мята расправила плечи.
— Мне не смешно, советник. Его Высокопреосвященство совершенно прав. Если Рани действительно послала против нас такую огромную силу, ваше дело обречено.
— Именно этого я и боюсь, — сказал ей Потто. Он поднял чайник. — Как вы думаете, не слишком ли он остыл?
— Чтобы сделать чай? — Она невольно шагнула назад. — Сомневаюсь.
— Чтобы промыть глаза, и вы бы смогли увидеть правду. Но мне кажется, что вы правы. Кипевшая вода может оставаться горячей достаточно долго.
— Я пришла под флагом перемирия!
Потто прыгнул к ней — никакой настолько жирный человек не смог бы двигаться так быстро. Она повернулась и побежала, чувствуя, как кончики пальцев царапнули ее одежду, достигла двери на ладонь впереди его и вылетела наружу. Одна рука схватила ее, как овцу, вторая прижала к бокам ее руки. Ее лицо уткнулось в несвежую одежду.
— Принеси ее обратно в кухню, — сказал голос Потто близко от нее.
Сбивчивая речь Прилипалы, не так близко:
— Вы не можете… я хочу сказать, просто не можете… святая сивилла! Вы, вы…
— О, замолчите. Перегни ее назад, Паук. Заставь ее смотреть на это.
Внезапно появились свет и воздух. Человек, схвативший ее, был так же высок, как Прилипала, и так же широк, как Потто; он схватил ее за волосы, встал на колено и положил ее на другое.
— Сын мой. — Глядя вверх на его массивный небритый подбородок, она обнаружила, что ужасно тяжело не выдавать голосом страх. — Ты осознаешь, что делаешь?
Мужчина, по-видимому Паук, поглядел в сторону, по-видимому на Потто.
— Так, советник?
Она закатила глаза, но не нашла его — толстые пальцы не давали ей повернуть голову.
Издали донесся его голос:
— Я ставлю чайник обратно. Мы не дадим ему остыть, пока я объясняю вам правила.
В поле зрения появился Прилипала, на вид высоченный как башня; он склонился над ними:
— Есть ли… э… Майтера. Генерал. Что-нибудь, что я могу сделать?..
— Есть, — сказала она. — Пусть Бизон узнает, что произошло.
— Возвращайтесь на ваш стул, — сказал Потто Прилипале, и тот исчез. — Не хотите ли узнать, мой дорогой генерал, — круглое радостное лицо Потто появилось напротив Паука, — как так случилось, что я оказался совсем рядом с собственным трупом? Или что стало с Кровью? Его заколол ваш друг Шелк. Давайте не будем называть его кальде. Больше не будем такими вежливыми.
— Дайте мне встать, и я буду счастлива спросить вас.
— Нет необходимости. Тело Крови уже унесли, как вы видите. А вы видите, верно? Пока. Я приказал, чтобы моего не касались, потому что, думаю, мы сможем восстановить его. Я лично пришел сюда, чтобы забрать его, вместе с некоторыми самыми доверенными ловцами шпионов. Паук — их хефе. Я бы использовал солдат, но, как кажется, они ужасно чувствительны к упоминанию титула «кальде», хотя,
