Зеркало - Ольсберг Карл

— Мне кажется, там кто-то был.

Они очень медленно пошли вперед. В коридоре за входной дверью стояла кромешная тьма. Внезапно что-то в ней пришло в движение, направляясь к выходу. Она успела сделать несколько снимков при помощи камеры в очках. Оказалось, что причиной испуга девушек стал олень. Выскочив из здания, он еще некоторое время бежал по улице, пока не исчез за углом дома.

Мария рассмеялась.

— Похоже, в городе все же осталось несколько обитателей.

Фрейя ничего не ответила. Она посчитала эту встречу очень тревожной. Город-призрак вдруг показался ей зловещим предзнаменованием будущего мира, мира без людей. Природа в кратчайшие сроки вернула бы себе власть над планетой.

— Я называю этот район Волчьим царством, — сказала Мария. — Волков здесь множество. По ночам можно слышать их вой, тогда становится жутковато.

Как бы безумно это ни звучало, катастрофа 1986 года превратила это место в огромный заповедник. Радиация, похоже, не сильно беспокоит животных. Хотя, возможно, они просто не живут достаточно долго, чтобы ощутить ее вредное воздействие. С другой стороны, я знаю истории о телятах с четырьмя рогами или младенцах со сросшимися ногами, которые, как говорят, рождались после катастрофы. Может быть, это обычные страшилки. Я не биолог.

Они вошли в здание. Пахло плесенью и гнилью. Бетонная лестница вела наверх. Одно из больших оконных стекол у задней стены разбилось, и осадки беспрепятственно попадали внутрь. Сквозь линолеум пола проросли травы и несколько невысоких кустарников.

Слева от входа находилось большое помещение, в котором когда-то явно располагался ресторан — там до сих пор оставалось множество столов и стульев. Находившаяся на противоположной стороне зала дверь вела в кухню. Электроприборов давным-давно уже не было, как и остальной кухонной утвари. Только забытый ржавый нож лежал на пыльной поверхности одного из столов.

За кухней находилась пустая холодильная камера, в которой все еще висел затхлый мясной запах, за ней — две кладовые. В полуистлевшем барахле обнаружились вставленные в деревянные рамы цветные фотопортреты Михаила Горбачева с тщательно заретушированным родимым пятном на лбу и еще каких-то партийных деятелей, которых Фрейя не узнала. Рядом стояли транспаранты и плакаты.

— Это предназначалось для празднования Первомая, — объяснила Мария.

Фрейя, заинтересовавшись, сфотографировала этих немых свидетелей ушедшей эпохи. Затем Мария отвела ее в другое здание, находившееся на плошали.

— Здесь был детский сад, — сказала она.

Фрейя поняла это и без пояснения. У нее перехватило горло, когда она увидела красочно разрисованные стены, доску с алфавитом рядом с входной дверью. Внутри все было еще хуже. На полу среди всякого хлама, валявшихся стульев и осыпавшейся с потолка известки стояли пыльные детские сандалики, лежали плюшевый мишка и игрушечный барабан. Синяя перевернутая машинка без колес выглядела так, словно она попала в серьезную аварию. А на маленьком детском столике обнаружились противогаз и голая кукла без ноги.

— Похоже, это место покидали в большой спешке.

Мария покачала головой.

— Сначала люди вообще не поняли, что происходит. Немного дальше по улице есть гостиница, самое высокое здание в городе. Там на крыше собрались горожане, чтобы полюбоваться гигантским облаком, поднявшимся над реактором. Только через несколько часов началась эвакуация. Вообразите себе, тогдашние власти оказались совершенно не готовы к подобной катастрофе. Ничего такого не предусматривалось в пятилетних планах Верховного совета.

— Я хотела бы сделать съемку сверху, чтобы получить общий вид комнаты, — проговорила Фрейя.

— Конечно, давайте.

Фрейя достала из машины дрон и вытащила из сумочки Зеркало для его активации. Трехмерное изображение ее лица в обрамлении рыжих вьющихся волос смотрело на нее серьезно: брови опущены, губы сжаты. Зеркало будто разделяло ее настроение. Фрейя понимала, что камера просто считала выражение ее лица и соотнесла с информацией из браслета, однако она в очередной раз поразилась, насколько точно всё работает. Зеркало, казалось, ощущало себя здесь так же неуютно, как и его владелица.

Конечно, это просто искусная иллюзия. Зеркало, в конце концов, было всего лишь устройством и настоящих чувств испытывать не могло.

— Включи дрон, — велела Фрейя.

Лицо исчезло, и появился пульт дистанционного управления: несколько стрелок, изображение которых накладывалось на картинку, передаваемую камерой. В данный момент был виден лишь пол, на котором лежало устройство.

Фрейя нажала на значок запуска, и дрон медленно, будто всплывая со дна реки, оказался на уровне ее бедер. Поднимая аппарат с очень небольшой скоростью, Фрейя осмотрела комнату.

— Запись! — приказала она.

На мониторе появилась красная точка. Фрейя позволила беспилотнику парить над скамейками и стульями. Картинка была высокого разрешения и без всякого дрожания. Удивительно.

В кадре появился мишка. Стало заметно, что у него не хватает одного глаза. Фрейя направила камеру прямо на мишку. От жутковатого взгляда игрушки у нее по спине пробежала дрожь.

Вдруг Фрейя заметила какое-то движение: по голове медвежонка бежал паук. На картинке камеры он выглядел как огромное чудовище, хотя на самом деле был самым обыкновенным. Фрейя содрогнулась от отвращения. Она ненавидела пауков.

Изображение камеры стало нечетким. Дрон поднялся вертикально вверх и завис под потолком комнаты. Перестал слушаться пульта. Почему? Ведь Фрейя не сделала ничего, что могло бы его вывести из строя.

В наушниках послышался голос:

— Покинь это место как можно скорее!

— Что с вами? — спросила Мария. — Вам нехорошо?

— Нет, все в порядке. Запись, к сожалению, не получилась. Я должна всё повторить.

Фрейя снова воспользовалась пультом. Но с управлением явно что-то было не так. Как только она пыталась подвести дрон вплотную к игрушке, камера отворачивалась в сторону, и изображение становилось нечетким. Фрейя безуспешно пыталась восстановить контроль над дроном. Наконец она сдалась. Придется обойтись уже отснятым материалом.

Карл сидел за своим столом в маленьком угловом кабинете ничем не примечательного офисного центра в Окленде[15]. Конечно, он мог бы позволить себе кое-что получше. Тед Корли из «Глобал Информейшен Системс» (ГИС) много раз предлагал ему переехать в офис корпорации в деловом центре Сан-Франциско. Его стол мог бы стоять в кабинете на самом верху стеклянного небоскреба, откуда открывался вид на залив или даже на мост Золотые Ворота. Но такие внешние проявления успеха его не интересовали. Он предпочитал находиться здесь, среди разработчиков, создающих программное обеспечение для Зеркала, а не среди менеджеров ГИС, занимающихся продажей и установкой оборудования.

Он еще раз просмотрел презентацию, которую предполагалось показать в понедельник на заседании наблюдательного совета. Показатели выглядели превосходно: менее чем за шесть месяцев со старта продаж они уже превысили стомиллионную отметку. Они могли бы продать еще больше устройств, однако мощности китайских заводов не были рассчитаны на такой бурный спрос. На «Ибэе» новые Зеркала уходили по цене в три раза выше отпускной.

Менеджеры ГИС, безусловно, расценят это как повод для очередного повышения цен. Жадные, недальновидные придурки! Пока у Карла получалось выдерживать давление и добиваться того, чтобы конечная розничная цена базового набора не превышала девятьсот девяносто девять долларов. При том, что после вычета торговой наценки она оказывалась ниже себестоимости. Но здесь речь шла о долях рынка, об установлении новых стандартов — вот куда надо инвестировать! «Глобал Информейшен Системс» могли позволить себе потерять на старте несколько сотен миллионов. Карл просто должен им объяснить, что…

Дверь открылась, и заглянула Дженнифер — его секретарь.