Владимир Колотенко - Стена плача
- Кстати, - сказал я, - уже готова и виртуальная модель Пирамиды, - и добавил, не меняя тона, - там и для тебя местечко нагрето!
- Какое?
Мне больно было смотреть на него. Он еще не верил в то, что вдруг оказался кому-то нужен. Нужен не для того, чтобы кого-то убрать точным выстрелом в лоб, не для того, чтобы мстить, убивать, ненавидеть, просить, даже не для того, чтобы протянуть руку помощи или подставить плечо, кого-нибудь напоить или поделиться последней лепешкой, нет, - а для чего-то другого, непостижимо-величественного! О таком он мечтал все последние годы! Неужели дождался?
- Какое же?!
Нетерпение подводило его. Еще бы! Терпение терпело фиаско. Когда мечта достижима, и, кажется, что ты уже хватаешь ее за роскошный павлиний хвост, хочется быть уверенным, что на этот-то раз, что сегодня, сейчас вот, она уже никуда от тебя не ускользнет, никуда не денется, твоя мечта.
- Ты должен делать то, что ты умеешь делать лучше других - месить и лепить. Из глины генов ваять основание...
И тут Юра не удержался. Он расхохотался бешеным истерическим смехом, я даже испугался. Он просто выпрыгнул из кресла, катапультировался, как из горящего самолета, несколько раз подпрыгнул, затем замер, поднял голову вверх, протянул руки к небу, словно пытаясь ухватиться за облака, и так стоял не меньше минуты, колосс Родосский, бог в джинсах... Затем он снова упал в кресло, снял очки и, как обиженный школьник, кулаком вытер слезы, катившиеся из глаз. Он не мог удержаться от слез, тер и тер кулаком свои красные щеки, тер и всхлипывал, икая, как ребенок, которому вернули любимую игрушку.
- Да-да, - почти шепотом сказал он, - ваять жизнь - это то, что мне надо.
Я не знал, что мне делать: утешать его или радоваться вместе с ним. Я знал точно одно: я попал в десятку: он теперь - мой. И дал вволю ему наплакаться. Потом мы шли по ночному Иерусалиму и молчали.
- Я до сих пор не верю, - произнес он, наконец, - но как тебе все это удалось провернуть? Знаешь, ты - гений...
- Знаю, - сказал я.
- Я бы до Пирамиды никогда не додумался!
- Пирамиду не я придумал, - сказал я, - мы ее все вместе придумали, ты, я, Аня и Стас, Ия и Юля, Архипов и Тамара, и...
- Да, и Славик, и Ксения и Наталья...
- И Жора, и Вит...
- Да, Жора - гений всяких придумок...
- Бог, - сказал я.
- Да, Жора тоже... Ты уже называл Юлию, кто это?
- Пирамиду, - сказал я, - придумал Сам Бог. В Его Книге все написано, там начертан и план нашей жизни. В ней все есть и маркетинг, и менеджмент, аудит и консалтинг, даже бонусы и дивиденды, абсолютно все, надо просто уметь читать... Пришло время прочитать ее заново и по-новому, и досталось это нам, понимаешь, не кому-то, а нам. На нас Он возложил это Его плодоносное иго, это бремя небесное, понимаешь, нам нельзя Его подводить.
- Ты строишь свою Пирамиду так уверенно и с таким вдохновенным смирением, как это может делать только глубоко верующий в правоту своего дела человек.
- А ты разве в нее не веришь?
Тут я вспомнил Аню, наш спор, и сказал то, что говорил ей:
- Сrede ut intelligas! Верь, чтобы понимать!
- Да-да... Чтобы понимать, - согласился Юра, - требуется вера.
Видимо, этот мой небесный спич, свято вырастал и ширился по ночным вымершим переулкам Иерусалима, и наводил на нас некий таинственный трепет, звуча как молитва, как клятва, которую мы давали на верность служения Небу. Это был наш катарсис.
- Так кто эта твоя Юлия? - снова спросил он.
- Муза, - сказал я, - наша муза... Чистый креатив! Кстати, и Тина...
- И она с вами?
- Ты знаешь Тину, - спросил я, - какую Тину?
Юра посмотрел на меня и ничего не сказал.
Вот так, рассуждая о Боге и Его исповедимых для нас путях, мы и добрели до гостиницы.
- Только бы не оказалось все это благими намерениями, которые приведут нас известно куда, - сказал Юра, - ведь самый главный бич человечества - невежество и неверие...
Но этой капельки пессимизма было не достаточно, чтобы затушить тот костер, который, я это видел, в нем уже разгорался.
- Знаешь, - он сделал еще одну попытку уйти, - мне кажется, у тебя ничего не получится.
- Чудак, - сказал я, - у тебя уже нет выбора!
Мы не знали тогда, что костер этот превратится в пожар.
О Тине он больше не проронил ни слова. А я не спрашивал. Видимо, речь шла не о нашей Тине.
- А была ещё какая-то? - спрашивает Лена.
- Были, были... И Тины, И Инны, и Кристины...
«Тиннн-н-н...».
Глава 15
- Я и в самом деле умею делать с генами все, что захочешь, - заключил Юра, - резать, клеить, лепить, мне подвластна любая технология, комбинаторика генов - это, если хочешь, мое хобби. Мне интересно знать, как может выглядеть то или иное сочетание, какие оно даст плоды, какие у этого плода могут быть заложены признаки. Теоретически я могу просчитать все ходы и выходы, абсолютно все. В моих руках своеобразный кубик Рубика вот и все. И я знаю как. Как, например, сделать так, чтобы...
- Мы тоже комбинируем, - сказал я, - чтобы похвастать и своими достижениями, - мы тут вот на днях скрестили козу и лягушку, дрозофилу и рожь, а совсем недавно нам удалось внедрить гены секвойи в геном одной дамы. Мы надеемся, она будет жить тысячу лет.
Юра на это только улыбнулся.
- Я могу проследить траекторию, так сказать, мысли любого генома, каждого гена. И предсказать прекрасное будущее. Или не очень прекрасное.
- Ты - Нострадамус? - снова спросил я.
- Если хочешь - пророк. Вот только не знаю, - продолжал он, как бы не слыша меня, - как эту генную кухню применить для пользы человечества. Они мне нужны только для заработка, ну и для интереса. А ведь сила гена - это самая могущественная сила на Земле. Атомная энергия не годится ей даже в подметки, согласен?
Я про силу гена слышал уже - Жора тоже радовался этой силе.
- Были бы кости, - сказал я, - мясо нарастет.
- Какое мясо?
- Если ты владеешь этой силой и можешь направить ее на созидание совершенства - ты владеешь миром. Это и есть тот костяк, на котором мы будем наращивать мясо жизни. Ты скажешь, что этого мяса на земле предостаточно, это верно. Задача заключается в том, чтобы создать совершенство! Нам теперь известен и путь, технология этого дела. «Аз есмь истина и путь» - это помнишь? Две тысячи лет ждал Иисус того дня, когда твой Homo sapiens дойдет своим прытким умом до познания гена, и вот сегодня, когда ген открыт, когда ген расшифрован, пришло время измерить и его всемогущую силу. Как?! И этот путь указал нам не царь, не дедушка Ленин, а Иисус. Плодоносный луч - вот know how, вот та звезда, которая должна нам светить во тьме нашего поиска. Оказывается все дело в Духе, в Духе Святом. Мы пришли к пониманию Духа, мы теперь можем его пощупать, измерить, ощутить на вкус. Это твой Кирлиан, биополе или торсионное поле, называй его как захочется. Он вездесущ и всесилен, Он - это всевселенская Мысль, это Слово, с которого все и началось в этом мире, верно? Мысль, ты же знаешь теперь и уверен в этом, Мысль эта - материальна. Что хочу, то и Творю.
Юра слушал, не шевелясь.
- Так вот know how состоит только в том, что наша Мария зачала от Него, от Святого Духа, прилепив к своим половинкам ДНК Его половинки. Это ясно, как день: гаплоидный набор хромосом Марии достроил на себе, как на матрице хромосомы Иисуса, обыкновенного плотника, но и Сына Божьего. Дух создал в матке Марии такое Свое Божественное Поле, чтобы в нем образовался Его гаплоидный набор, точно так, как опилки железа располагаются по силовым магнитным линиям. Таких примеров в природе - тысячи тысяч и миллионы миллионов, ты согласен? Материализация мысли - это уже не чудо из чудес, это явная явь, это наша действительность, сегодняшний день. Об этом уже трубят все газеты нашего мира. Но материализация, надо заметить, только добра. Зло не удавалось еще материализовать никому и никому не удастся. Так что билет только в одну сторону, к совершенству, ты согласен?
Юра молчал.
- Вот тебе чистое и незапятнанное использование силы гена в мирных, так сказать, целях. Обожествление человека. На свет появился не только Иисус, каких тысячи тысяч, но Христос - Человек, Помазанный, Homo Khristosus! Тот же Бог в человеческом виде. Появился похожим на нас, как две капли воды, - голова, руки, ноги, глаза, тютелька в тютельку, пришел для того, чтобы мы - такие же! - научились его понимать. Но мы - нет! Нет! Мы умные, гордые, мы марксисты и дарвинисты, ученые-книжники, мы открыли порох, расщепили атом, разрубили ядро... Мы нащупали эти самые гены! Понимаешь?
Юра только кивал. Не могу сказать, что я поразил его чем-то неожиданно новым, он это и сам прекрасно понимал и не нуждался в моих лекциях для первокурсников. Но в нем зрела убежденность в том, что и он так думает, а значит - не одинок в своих мыслях, а значит - на верном пути. Единственное, чем он мог восторгаться - беспорочным зачатием Марии. До этого момента он, конечно, не мог себе его объяснить и только теперь у него открылись глаза: а действительно, все так просто! До этого надо было дожить. Он дожил.
