Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)

– Не знал, что ты говоришь, – сказал он.

Ким пожала плечами, посмотрела на дверь.

– Могу я теперь идти?

– Конечно.

Наутро она узнала, что Карнби увезли в сумасшедший дом. Увезли так же, как до этого увезли ее родителей.

5

Первый мальчик, в которого влюбилась Ким, был сыном кухарки, и постоянно дразнил ее немой. Ким обижалась, терпела, прощала его, но затем не выдержала и сказала ему, чтобы он перестал, что ей обидно, и что если он не замолчит, то она… Закончить она не успела. У мальчика потекла из носа кровь, и Ким убежала, спряталась под одеяло и не вставала с кровати пару дней, притворяясь больной. На кухню она старалась не заходить еще около месяца, затем просто проходила мимо поваров, не поднимая глаз, но кухарки, в сына которой она была влюблена, уже не было. Она уволилась и уехала к своим родственникам в другой город. О ее сыне Ким ничего не слышала.

6

В восемнадцать лет, покинув интернат, она устроилась на работу в ресторан Пеликан помощником главного повара. Глухой итальянец долго злился на нее, считая обузой, затем начал доверять. Ему было сорок лет, и Ким нравился его акцент. Несколько раз он даже ненавязчиво приглашал ее на свидание, но она отказывала. Отказывала до тех пор, пока не стала встречаться с одним из временных рабочих. Его звали Род, и он был одного с ней года. Ким нравилась его улыбка и нравились светлые волосы. Иногда, когда они оставались у него в квартире, он будил ее завтраком в постель. Будил до тех пор, пока Ким однажды не заговорила во сне. Она не помнила, что ей снилось, но утром, когда открыла глаза, увидела своего парня, отгонявшего от нее несуществующих мух. Кровь, которая текла у него из носа и ушей уже успела засохнуть. Ким вызывала неотложку, его отвезли в больницу. Она осталась одна. Одна в его квартире. В чужой квартире.

– Все еще хотите пригласить меня на свидание? – спросила она, спустя месяц глухого повара итальянца.

Он нахмурился, решив, что она что-то напутала с жестами, затем расплылся в широкой улыбке и энергично закивал головой.

7

Повара звали Матео Чезаре. Ради Ким он сбрил усы и бороду, от которых у нее на лице была аллергия, снял дом на окраине города и даже сделал предложение выйти за него, не требуя отвечать в ближайшие месяцы. Вместе с ним Ким прожила три года и сделала от него два аборта. В первый раз она просто испугалась, что не сможет молчать во время родов и убьет своим голосом не только своего ребенка, но и весь медперсонал, во второй раз ей стало страшно, что ребенок родится такой же, как и она.

8

Клив Роузвел. Он не был красавцем, как Род, не был заботливым и нежным, как Матео. Но… Но он был таким же, как Ким. Он встретил ее в людном месте, долго смотрел в глаза, затем протянул записку, жестами попросил прочитать после. Когда Ким осталась одна и пробежала глазами по первым строчкам, то решила, что доктор Берг или военные снова нашли ее, но затем… Затем мир распустился, расцвел, словно прежде она всегда брела в этой пустыне одна, а теперь вдруг впереди показался оазис и много знакомых людей. Людей, которые говорят с ней на одном языке, испытывают схожие чувства.

9

Они встретились в дешевом отеле, вечером. Номер был снят на сутки, хотя большинство посетителей снимали здесь номера на час.

Ким приехала на такси, расплатилась, долго стояла, вглядываясь в загородный отель и номер с цифрой 17.

– Клив Роузвел, – тихо шептала она снова и снова.

В какой-то момент в груди поселился страх – таким сильным было ее счастье.

«А вдруг это ловушка, обман, розыгрыш?»

Но затем сомнения ушли, лишь руки крепче сжали записку. Ким сделала шаг вперед. Каблуки утонули в насыпной гравийной дороге, ведущей к отелю. Нога подвернулась, но Ким даже не заметила этого, поднялась на крыльцо, постучала в дверь. Сердце билось в груди, словно дикая птица в клетке.

– Клив Роузвел, – она попыталась вспомнить его лицо, но не смогла, – Клив Роузвел.

Дверь открылась.

– Клив Роузвел, – сказала шепотом Ким, вглядываясь в незнакомые серо-голубые глаза.

– Кимберли Престон, – так же шепотом сказал Клив.

Они оглянулись по сторонам, снова встретились взглядом, выждали пару секунд и осторожно улыбнулись.

– И никто не сходит с ума, – тихо сказала Ким и почему-то заплакала.

10

Время перевалило за полночь. Было слышно, как за тонкими стенами сменяются постояльцы, хлопают двери, скрипят кровати. Ночь заметала в окно сухой ветер, запах цветов, выхлоп автомобилей, далекие звуки города.

– Так значит, твой отец был таким же, как ты? – шепотом спросила Кимберли, когда Клив закончил историю своего детства. Он кивнул. Сердце екнуло. – А мать? – Ким поджала губы, увидев, как сдвинулись к переносице его брови.

– Мать была обыкновенной, – тихо сказал он.

– Значит… – Ким замолчала, не в силах сказать очевидное.

– Отец научил меня всему, что я знаю, – поспешил сменить тему разговора Клив. – Научил избегать случайностей, опасаться долгих знакомств.

– Тебе повезло, – Ким помрачнела, вспоминая своего первого парня.

Ее история была долгой и закончилась лишь к утру.

– Пойду, умоюсь, – сказала она, вытирая заплаканные щеки.

Трубы долго стучали, затем разродились ржавой водой. Ким выждала около минуты. Вода стала светлее, чище. Дверь в комнату была открыта, и она видела, как Клив курит, стоя у окна.

– И что теперь? – спросила его Ким. – Будешь искать других, похожих на нас.

Он обернулся, пожал плечами. Ким улыбнулась. Мир за окном просыпался, но все это было где-то далеко, не здесь.

– Я никогда еще не была так счастлива, – призналась Ким.

Клив улыбнулся. Повисла неловкая пауза.

– Столько лет тишины, а теперь, когда можно говорить, у нас нет слов. Забавно, правда? – натянуто рассмеялась Ким.

– Я просто боюсь, что сейчас ты уйдешь, – признался Клив.

– Или ты, – Ким выглянула за окно.

Снова повисла неловкая пауза.

– Все так странно, – сказала Ким. – Словно прежней жизни и не было вовсе.

– Но она была.

– Да.

Они вздрогнули, услышав голоса на улице, обернулись, спешно закрыли окно, мешаясь друг другу, замерли, несколько раз безуспешно попытались что-то сказать, рассмеялись, замолчали, снова рассмеялись и снова замолчали…

А где-то далеко продолжал просыпаться город. Чужой город…

Часть третья

История семьдесят третья (Нано-бум)

1

Послания. Послания в чужом мире. Враждебном мире. Письма. Звонки. Слова, что не один. Что есть кто-то, как ты – чужак, история, пережиток прошлого в мире будущего… Джонатан Вудворт услышал этот глас, когда ему было 35. Даже не глас – крик. Крик о помощи. В телефонных звонках, письмах, снах… Особенно во снах, потому что в последние годы Вудворт не видел снов. Таблетки, которые ему давали, обещали полное исцеление, обещали, что он станет частью общества, системы, но… но таблетки не помогли…