Абрахам Меррит - Живой металл

— У руля, — ответил Стронг.

— За бортом! Нас просто выкинут из игры. Ведомство национальной безопасности когда-нибудь заявит: «Спасибо, мистер Гарриман, спасибо, мистер Стронг. Мы все решим в интересах нашей страны, а вы можете отправляться домой». И мы пойдем домой — ждать атомной войны.

Это не по мне, Джордж, я не собираюсь выпускать джинна. Я хочу основать лунную компанию и пестовать ее, пока она не вырастет настолько, чтобы твердо стоять на ногах. Я говорю вам — вам всем! — что это величайшее дело с тех пор, как человек освоил огонь, величайшее в истории. Если мы возьмемся за него верно —, получим новый прекрасный мир. Если ошибемся — получим билет до Армагеддона в один конец. Это ключевой день, и он настанет, с нашей помощью или без. Я хочу быть первым человеком на Луне и уж постараюсь сделать все наилучшим образом.

— Кончил проповедовать, Дилоуз? — спросил Стронг.

— Нет, не кончил, — сердито ответил Гарриман. — Ты так меня и Не понял. Да знаешь ли ты, кого мы можем там встретить? — он ткнул рукой вверх. — Людей!

— На Луне-то? — сказал Каминз.

— А почему не на Луне? — шепотом спросил Монтгомери у Стронга..

— Не на Луне, конечно; она свое отжила. Я бы здорово удивился, найди мы там что-нибудь живое. Я говорю о других планетах, о Марсе, Венере, спутниках Юпитера, о звездах, наконец. Вы понимаете, что будет, если мы встретим людей. Мы одни, совершенно одни — единственные разумные в единственном мире. С собаками и обезьянами особенно не поговоришь. Словно горькие сироты, мы до всего додумываемся сами. И представьте — мы находим людей, которые живут по-другому, мыслят по-другому. Конец одиночеству! Мы сможем смело смотреть на звезды и ничего не бояться. — Он кончил; вид у него был усталый и даже пристыженный, словно он сам удивлялся своей горячности. Он внимательно смотрел на собеседников.

— Чудесная речь, шеф, — сказал Монтгомери. — Если вы не возражаете, я ее использую.

— Неужто ты все запомнил?

— А зачем? Я включил ваш диктофон.

— Ну и хитрец!

— Мы пустим пленку по видео и добавим актерскую игру.

Гарриман расплылся в мальчишеской улыбке.

— Мне сроду не приходилось играть, но если ты уверен, что у меня получится, я готов.

— О нет, шеф! — ужаснулся Монтгомери. — У вас не тот тип. Здесь подойдет Бэзил Уилкинс-Бут. Он всех купит своим органным голосом и архангельским ликом.

Гарриман глянул на свое брюшко и сердито сказал:

— О’кэй, вернемся к нашим делам. Насчет денег. В первую голову, можно собирать пожертвования через одну из неприбыльных корпораций, как обычно жертвуют на колледжи. Как думаете, много мы соберем таким образом?

— Немного, — ответил Стронг. — Эта корова почти не дойная.

— Дойная, дойная. Всегда найдутся богатые люди, которые с большей охотой раздают подарки, нежели платят налоги. Сколько заплатит человек, чтобы лунный кратер носил его имя?

— Я думал, все они уже названы, — заметил юрист.

— Далеко не все. А ведь мы хотим добраться до обратной стороны; ее вообще еще никто не видел. Но это дело пока ждет; мы просто составим список. Монти, я хочу подключить и школьников. Если сорок миллионов детей дадут по десять центов, то сложится четыре миллиона, а мы сумеем ими распорядиться.

— Но почему десять центов? — спросил Монтгомери. — Если детей по-настоящему заинтересовать, они и по доллару наскребут.

— А что мы предложим взамен, кроме чести участия в благородной кампании и все такое?

— Хм… — Монтгомери снова взялся за ноготь. — А что, если охотиться за долларами, но и займами не брезговать? За десять центов он получает членский билет клуба «Лунный свет»…

— Нет, «Юный космонавт».

— О’кэй, «Лунный свет» оставим для девочек. Кстати, не позабыть бы втянуть в наше дело скаутов обоего пола. Итак, у него есть членский билет, он приносит еще десять центов, и мы ставим в билете штамп. Когда штампов наберется на доллар, мы выдаем диплом, который можно вставить в рамку. На лицевой стороне — его имя и какой-нибудь девиз, а на обратной — изображение Луны.

— На лицевой, — возразил Гарриман. — Выпустим их сразу большим тиражом: будет и дешевле, и солиднее. И еще мы гарантируем, что его имя будет в списках «Юных Покорителей Луны», а списки будут положены в основание монумента, что будет поставлен на месте прилунения первого корабля. На микропленке, конечно. Нужно держать марку.

— Чудесно! — воскликнул Монтгомери, — но ведь можно пойти и дальше, шеф. Когда его взносы достигнут десяти долларов, мы выдаем солидный позолоченный значок с изображением звезды, присовокупив к нему звание Старшего Фронтирера и право голоса в чем-нибудь. А имя его будет выгравировано на платиновой микропластинке и помещено в тот же монумент.

Стронг сморщился, словно лимон надкусил.

— А что будет, когда он внесет сотню долларов?

— Тогда, — весомо ответил Монтгомери, — мы выдадим ему новый билет, и пусть начинает все по-новой. Не беспокойтесь, мистер Стронг, если ребенок наберет столько — он получит достойную награду. Например, позволим осмотреть ракету перед стартом и дадим, совершенно бесплатно, его фотографию в обнимку с пилотом на фоне ракеты, конечно, с автографом пилота.

— Обманывать детей! Фи!

— Вовсе нет, — совершенно искренне отпарировал Монтгомери. — Нечто невещественное — самый честный товар, он стоит ровно столько, сколько за него платят и никогда не изнашивается. Такие воспоминания не тускнеют до самой могилы.

— Гм…

Гарриман слушал молча, с улыбкой. Каминз откашлялся.

— Если вы, два вурдалака, уже кончили пожирать бедных детишек, послушайте мое предложение.

— Выкладывайте.

— Джордж, вы ведь собираете марки?

— Да.

— Сколько может стоить марка, погашенная на Луне?

— Что? Но это же невозможно.

— Мне кажется, мы можем без особого труда получить в почтовом департаменте такое разрешение для нашего корабля. Так на сколько бы она потянула?

— Это зависит от количества.

— То есть нужно такое минимальное число марок, которое дает максимальную прибыль. Можете сосчитать?

Стронг, отрешившись от всего, взял старомодный карандаш и принялся за подсчеты.

— Саул, — продолжил Гарриман, — мы в паре с Джорджем хотим купить часть Луны. Как насчет продажи лунных участков?

— Это несерьезно, Дилоуз. Нельзя же продавать участки до высадки на Луне.

— Я совершенно серьезен. Вы, наверное, имеете в виду законы сороковых годов, где говорится, что участки, выставляемые на продажу, должны быть исследованы и подробно описаны. Но я хочу торговать лунными участками, и мне нужна легальная основа. В идеальном варианте, я хочу продать всю Луну, включая права на полезные ископаемые.