Мак Рейнольдс - Галактический орден доблести

— Да, сэр, — с серьезным видом покачал головой Матерс. — И все, что вы только что говорили — правда. Я не могу больше летать на кораблях-разведчиках, а также не могу командовать крупными боевыми кораблями. Теперь я должен был бы заняться торговлей облигациями и проводить беседы в домах престарелых. Нет, сэр. Я думаю, что буду более полезен в других областях. Я официально заявляю об отставке и заключаю соглашение, в соответствии с которым буду помогать развитию Каллисто и других спутников Юпитера.

Командор ничего не ответил, лишь его губы еще больше побледнели.

— Возможно, мне удастся использовать свой авторитет для привлечения добровольцев на разработку месторождений уранита, — упрямо продолжал Дон. — Увидев меня, жертвующего свои силы и преодолевающего все невзгоды…

— Мистер Матерс, — бесстрастным голосом произнес Бернклау, — я сомневаюсь, что вам придется когда-либо испытывать невзгоды, где бы вы не оказались. Однако, желаю удачи. Вы свободны.

13

Смех разбирал Матерса, когда он выходил из штаба. Ему теперь никогда не забыть изумленных глаз командора, пораженного известием об отставке. Объяви он об этом месяц назад, и ему бы точно устроили отдых в компании врачей-психиатров. А сейчас? Сейчас эти штабные крысы абсолютно не в силах что-либо с ним сделать. Он свободен! Наконец-то он свободен! Больше не летать три недели в дальнем космосе. И больше не будет никакой космической хандры. И никогда не придется пресмыкаться перед командирами, а в глазах своего старшего механика он уже никогда не заметит насмешки после прерванного полета. К черту эту военную службу — и точка!

При его выходе из штаба охрана опять вытянулась по стойке смирно, а он остановился на тротуаре, ожидая вызванный им по передатчику ховеркарт. Пока он ждал, полдюжины проходивших мимо офицеров его поздравили и пожали руку. Дон Матерс узнал некоторых из них, но не всех, так как большинство было не из его эскадрильи. Однако, они его так горячо приветствовали, что казалось, будто знакомы с ним уже сто лет. Сев, наконец, в подоспевший ховеркарт, Дон почувствовал облегчение.

Ховеркарт полетел прямо к общежитиям Третьего Дивизиона и приземлился около гардеробных для приезжих офицеров. Выйдя из ховеркарта, он обменялся приветствиями с некоторыми узнавшими его старожилами. Это было частью игры, что, говоря по правде, немного тешило его самолюбие.

Матерс подошел к своему шкафчику и открыл его. Всего каких-то две недели он туда не заглядывал, а впечатление такое, будто там лежат чужие вещи.

Кое-что он оттуда забрал, чтобы унести с собой, но большую часть вещей оставил, так что любой мог взять их себе. Наверняка найдутся охотники до личных вещей знаменитости.

Матерс снял с себя форму и переоделся в штатскую одежду, комплект которой находился в шкафу. Ему подумалось, что сегодня — последний день, когда он надевал форму. Правда, этот его гражданский костюм несколько простоват, но это будет исправлено, как он только закажет новый, ведь теперь ежегодно он должен входить в рейтинг Десяти Самых Модных Мужчин Солнечной системы.

Дон вспомнил, что Демминг и Ростофф предполагали видеть его в одежде, выражающую простоту и строгость, что должно соответствовать их далеко идущим планам по снижению уровня жизни и сокращению денежных доходов. Что ж, он еще подумает над этим.

Среди разного барахла в шкафу лежали и наручные часы, которые Дон никогда не брал в космос. Одни часы у него хранились в кабине корабля, а эти он держал здесь, боясь их поломать во время резких перегрузок.

Сейчас он взял часы в руку и слегка усмехнулся, сравнивая их с теми, что привез из Женевы.

Рядовой из числа призванных на Космическую Службу, стоял рядом, наблюдая с безразличным видом за работой нескольких автоматов для натирания полов. Дон подозвал его и протянул часы.

— Вам нужны часы, рядовой? Мне они больше не пригодятся.

— Ваши личные наручные часы? — изумленно спросил тот.

— Ну да, — слегка раздраженно произнес Матерс. — У меня есть новые, так что возьмите их, если хотите.

Рядовой чуть ли не выхватил их, выпалив:

— Боже мой! Представить только! Я покажу их своим внукам и скажу, что это часы полковника Матерса, который лично их мне подарил!

Что-то похожее про внуков Дон уже слышал. Ему вспомнилась молодая немка, которая стала его первой женщиной после того его знаменитого полета, и она тоже собиралась рассказать об этом внукам.

Взяв маленькую сумку из шкафа, он положил туда нужные ему вещи и ушел.

Затем он вновь вызвал ховеркарт и, сев в подлетевшую машину, продиктовал в микрофон маршрут, назвав конечным пунктом базу.

— На космическую базу допускается только ее персонал, — послышался металлический голос из экрана переговорного устройства.

— Я полковник Матерс. Да, сэр. Извините. — Ховеркарт взлетел.

Охранники у ворот вытянулись в струнку, но Дон даже не взглянул в их сторону. Он надеялся, что уставные формы приветствия очень скоро останутся для него только в воспоминаниях.

Матерс отпустил машину, вызвал такси и после некоторого колебания решил лететь в бар «Нуэво Мексико». Конечно, это не очень далеко и можно дойти пешком, но не хотелось быть замеченным. Стоило попасться на глаза, и тут же соберется толпа, жаждущая получить автографы и пожать ему руку.

Гражданская одежда делала его, по крайней мере, менее заметным. Он вынул свою кредитную карточку и опустил ее в расчетное отверстие. С экрана раздался голос:

— Распоряжение руководства Компании: кредитную карточку полковника Матерса к оплате не принимать.

Это означало, что от него и не ждут оплаты. Матерс вышел из машины и поспешил в бар, надеясь перейти улицу до того, как его кто-нибудь заметит.

Время было утреннее, и в баре оказался только один посетитель — лейтенант Космической Службы, сидевший у стойки. Гарри Амандродер, как всегда, хозяйничал, не торопясь протирая что-то грязной тряпкой. Его круглая физиономия приобрела изумленное выражение при виде нового посетителя.

— Литнант… Я хотел сказать — полковник! Я… Я уж и не надеялся увидеть вас в своей забегаловке!

Дон Матерс сел на табурет недалеко от лейтенанта и улыбнулся:

— Это мой любимый бар, Гарри. К тому же, я здесь задолжал за несколько месяцев. Да какие, к черту, месяцы? — за годы!

Гарри стоял перед ним со слезами в глазах:

— Нет, сэр. Счета оплачены.

— Кем? — недоуменно посмотрел на него Матерс.

— Мной.

Дон отрицательно покачал головой:

— Нет, сэр Гарри. Сотни раз, когда я был на мели, ты поил меня в долг. У меня на счету сейчас денег много, как никогда, и нет возможности потратить их все. Я оплачу твои счета. Мне будет очень приятно, если ты это позволишь.