Ариадна Громова - В Институте Времени идет расследование (С иллюстрациями)

Ребята смотрели на меня во все глаза и явно нервничали. Аркадий, конечно, делал вид, что ему все нипочем, и насмешливо улыбался, но я видел, с каким ожесточением он терзает листок липы: попробовал скрутить его в трубочку, но так нажал, что все пальцы зеленой мякотью измазал. Борис насупился и смешно оттопырил губы, как обиженный дошкольник. (Неужели и у меня есть такая дурацкая манера? Надо будет последить за собой!)

Наконец Борис решительно встал и заявил, что он не намерен сидеть тут в рабочее время и смотреть, как я молчу и изображаю из себя роденовского мыслителя в одетом виде.

— Я пошел! — с достоинством заключил он, одергивая свитер. — Надумаешь говорить, позвони в лабораторию.

Я отлично понимал, что никуда он не уйдет, что тягачом его не вытащишь из сквера. Но мне было совестно: ну чего я, в самом деле, канителюсь? Рано или поздно объясниться нам придется, начинать это дело надо мне — и по справедливости, и просто для экономии времени и энергии: без моих объяснений слишком многое останется в тумане.

— Садись, друг, брат и двойник! — сказал я, вздыхая. — Лекция сейчас начнется. Только разрешите мне как лектору подкинуть одному из слушателей один вопросик. А именно: объясни ты мне, Борис, как ты меня воспринимаешь?

— То есть? — не понял Борис. — Какими рецепторами, что ли?

— Нужны ему твои рецепторы! — вмешался Аркадий. — У него свои такие же. Боренька-юниорчик, насколько я понял, интересуется результатами анализа и обработки той информации, которая поступает в твои мозги через эти самые рецепторы. То есть: что ты думаешь о нем, воспринимая его оптически, акустически, тактильно и… ну, как там еще?

— А-а… — протянул Борис.

Он ухватился за подбородок и начал его осторожно теребить. Тоже смешная манера. А это я уж безусловно делаю! Теперь вижу, до чего это нелепо выглядит… Модель ошибок! Словно тебя на кинопленку засняли скрытой камерой, а ты глядишь и краснеешь. И чего он рот кривит? Ох, наверное, и я тоже! Ну и смешной же я тип, оказывается!

— Это… это, знаешь, нелегко объяснить… — вдумчиво говорил Борис, слегка кривя рот. — В общем, вижу перед собой… ну, двойника, скажем. Не просто очень похожего человека, а именно двойника… не совсем, конечно…

Аркадий сочувственно и снисходительно улыбнулся.

— Да ну тебя! — разозлился Борис, поймав эту улыбку. — Сам небось тоже мямлить будешь! Я что имею в виду? Мы с ним не двойники. Я старше на два года и вроде потолстел за это время… — с неудовольствием заметил он, глянув на свой живот. — Но, с другой стороны, шрам на левой руке. Видишь?

— Он растопырил ладонь, демонстрируя Аркадию тот самый шрам. — Борька, покажи, я видел у тебя. Вот… Видал, Аркадий? Ну, и тому подобное… Значит, что? Обман зрения тут исключается. Биологических дублей конструировать пока не научились, слава те господи. Обращаемся к хронофизике и задаем ей вопрос: в каком случае может рядом со мной появиться еще один я? Получаем ответ: только в том случае, если он придет сюда из другого времени. Условие необходимое и достаточное. Тем более, что в принципе я такие штучки уже наблюдал…

— Ты? Наблюдал? — Аркадий так и вскинулся. — Где?!

Я захохотал, и Аркадий так яростно сверкнул на меня глазами, что из них будто искры вылетели. Борис-76 был и вправду постарше, посолидней, чем я, и на Аркадия меньше реагировал. Он спокойно объяснил, что в апреле был на конференции в Москве и там японские хронофизики показывали фильм о своих опытах на мышах.

— Своего они, в общем, добились, — сказал Борис. — Правда, в крохотных объемах — ну, мышь, представляете! И результаты неустойчивые. Но все же!

— А что же конкретно они делают? — спросил я, хотя больше из вежливости: подумаешь, событие — мыши; мы вон сами запросто разгуливаем во времени!

— Да что: суют мыша в камеру, выстреливают его на пять минут в прошлое… ну, в общем, по принципу петли работают. И появляется бодрый мыш № 2, тут же, рядышком… Расчетов они, правда, никаких не сообщали — говорят, рано еще, результаты ненадежные и вообще… Но смотреть эти картинки все же было интересно.

— А не липа это? — недоверчиво спросил Аркадий. — Я что-то ни о чем таком не слыхал.

— Как же ты не слыхал? — удивился Борис, но тут же осекся. — Ах, ну да… Нам-то они и письма писали, эти японцы, и в газетах сообщения были… Аркадий, правда, на конференцию не поехал, сказал, что серию кончает. Как он смог от такого отказаться, просто не понимаю! — Борис-76 на секунду задумался о чем-то, нахмурился. — Да… но он тоже все знал, и вообще у нас это было, понимаешь?

Аркадий сейчас показался мне усталым, замученным, почти больным: наверное, он в эту минуту особенно остро ощутил, что здесь он чужой, лишний, что его место занято другим… то есть им же самим. Я это понял потому, что сам время от времени чувствовал себя удивительно мерзко и все по той же причине. Аркадий, наверное, заметил мой сочувственный взгляд, весь даже передернулся и начал преувеличенно интересоваться японскими мышами — что они, да как они, да какое это производит впечатление.

— Ну, какое же впечатление? — сказал Борис-76. — Мыши как мыши. Я ведь не могу разобрать, двойники они или нет. Вижу только: была одна мышь, и вдруг их стало две. А сами мыши, видимо, в этом ориентируются… чувствуют, что непорядок какой-то. Вот интересно, они свой личный запах ощущают? Возможно, что да. Во всяком случае, они очень суетились, все обнюхивали друг друга… и хвосты у них так забавно дрожали…

— Был бы у тебя хвост, — сумрачно заметил Аркадий, — он бы еще забавней дрожал, когда ты Стружкова-юниора обнюхивал.

Я хотел хорошенько выдать Аркадию за грубость, но Борис едва заметно подмигнул мне.

— Что у нас было после этой конференции, что у нас было! — весело сказал он, будто и не услышав реплику Аркадия. — Споры вплоть до драки. Аркадий особенно горячился, ну просто на стенку лез… Я имею в виду, конечно, не тебя, а моего, натурального Аркадия.

Аркадий слушал его с привычной насмешливой улыбкой, но при слове «натуральный» даже зашипел от негодования. Я расхохотался.

— Это еще что за термины? — угрожающе спросил Аркадий. — Тоже мне, хронофизик! Тот Аркадий натуральный, а я какой? Из пробирки, что ли, вылез? Думать надо, товарищи Стружковы. Причем — головой! Если умеете, конечно.

Борис равнодушно оглядел его с головы до ног и отвернулся.

— Может, ты и натуральный, кто тебя знает, — нарочито лениво проговорил он. — Я к тому говорю, что подозрительный ты какой-то. Вид у тебя не тот… не наш вид!

— Ну, знаешь, чья бы корова мычала! — возмутился Аркадий. — Да ты же меня за своего принимал, пока тебя твой двойник носом не ткнул в эти кожаные отвороты! Действительно, угораздило меня в таком наряде… Ну ладно!