Илья Стальнов - На острие углы
Никто, естественно, задерживать вора не собирался. Местная публика привыкла к таким историям, происходящим изо дня в день, и все на личном опыте убедились, что лучше не вмешиваться в подобные дела.
Вор перевернул лоток с фруктами, перепрыгнул через гору гнилых помидоров. Он был очень ловок и подвижен. Но и я был тоже ловок, несмотря на свой возраст, и в беге мог дать фору любому молокососу. Я отшвырнул путающегося под ногами мальчишку (возможно, даже сообщника) и перемахнул через забор, за которым только что исчез вор.
Он петлял меж рядов, но я не упускал его из виду и не отставал. Он вновь перемахнул через дощатый стол с горой глиняных горшков, пролез под телегой, опрокинул стол с орехами.
- Будь проклята твоя мамаша - портовая шлюха! - заорал хозяин горшков, которого недавно обокрал шустрый мальчишка и который уже сорвал голос от ругани.
Мы вырвались с рынка на улицу. Карманник не успел увернуться от дамы с крошечной болонкой в руках и сшиб ее с ног.
Я сумел сократить расстояние, но из последних сил. И тут воришка сделал ошибку. Он свернул в узкую улицу с кирпичными домами без окон, заканчивающуюся высоким каменным забором. Попытался перепрыгнуть через неожиданную преграду, но пальцы его соскользнули. Он упал, сильно ударившись коленом и обхватив его руками.
- Ну что, негодяй?! - воскликнул я, переводя дыхание. Отдышавшись, я выхватил шпагу и со свистом рассек ею воздух.
- Вы ошибаетесь, мой господин. Я вовсе не негодяй. Просто рамки нашего циничного общества настолько узки, что в них нельзя сделать и шагу, не рискуя прослыть негодяем. - Он начал приподниматься, потирая ушибленное колено. В его голосе звучали неприкрытые грусть и печаль, вызванные несовершенством современного общества.
- Сейчас я укорочу твой длинный язык! - воскликнул я. - Выбирай, тебя убить сразу или ты желаешь побеседовать с местным судьей?
Убивать я его, конечно, не собирался, но попугать его в компенсацию за потраченные усилия и нервы следовало.
- И то и другое, господин, было бы непростительной ошибкой Я один из немногих оставшихся в мире противников насилия и сторонник того, чтобы над душами людей не висел тяжкий груз собственности, тянущий их прямиком в адское пекло. Я человек, угодный Богу, и тот вряд ли вам будет благодарен за мое убийство, хотя я и сяду в результате рядом с ним за один стол.
- С чертями ты будешь сидеть за столом!
- Кстати, если вы отдадите меня в руки правосудия, то на вас будет в обиде и сам король?
- Почему? - с усмешкой спросил я.
- Потому что на галерах я вряд ли сумею работать достаточно хорошо, что наверняка ослабит флот его Величества. Не так ли?
- Не так. - Я остыл, и злость моя куда-то улетучилась. Мошеннику удалось своими наглыми бесшабашными разговорами развеять мою ярость. - Там есть такой учитель, как плетка, и ее уроки обычно усваиваются всеми.
- Вы не выглядите злым человеком Если все проблему только в кошельке, то, пожалуйста, берите его обратно, хотя лишний груз вряд ли сделает более легким ваш путь. - Вор вынул из своих карманов кошелек и с сожалением взвесил его на своей ладони.
Я снял шляпу и начал обмахиваться ею, решая, что предпринять.
- О! - воскликнул вор, рассмотрев мое лицо. - Это оказывается вы, мой друг! Если бы вы знали, как приятно встретить в этом суетном городе знакомое лицо.
Он в свою очередь тоже стянул шляпу, открывая для полного обозрения хитрую физиономию с кривой улыбкой, обнажающей прекрасные белые зубы.
- А, так это ты, воришка!
- Да, это я - сэр Генри. Правда, вы выразились по поводу рода моих занятий чересчур прямолинейно, что меня немножко коробит... Ох, если бы я знал, что это вы, поверьте...
- Не верю!
- Напрасно. Вы с вашим другом мне сразу понравились, - ухмыльнулся вор Надеюсь, вы не отдадите старого знакомого в грубые руки городского палача.
- У меня есть желание сделать это.
- Тогда наступите этому желанию на горло. Поверьте, это не лучшая мысль. Вас будет мучить совесть, а ее уколы порой довольно болезненны.
- Черт с тобой, негодяй, я прощаю тебе мой кошель! Но как быть с драгоценностями графини?
- Почему вас так волнует их судьба? Вы так печетесь о благе графини, чье любимое занятие запарывать слуг до полусмерти. Слава о порядках в ее владениях облетела, наверное, уже весь свет.
- Разве это служит тебе оправданием? - возразил я, зная, что в отношения графини он прав.
- Или вам по душе ее любовник, который сам наверняка зарился на эти драгоценности и стащил бы их, если бы я его не опередил?
- А, ладно! Я знаю, что поступаю неправильно, ибо вряд ли ты оставишь столь грязное занятие и найдешь дело, достойное дворянина и честного человека...
- Все в руках Господа.
- Проваливай, мерзавец. И пусть тебя самого начнет когда-нибудь грызть совесть. Когда-нибудь ты все равно будешь наказан - такая жизнь еще никого не доводила до добра.
- Так же говорит и мой исповедник. Он протянул мне мой кошелек.
- Сейчас, когда это легкое недоразумение рас сеялось, как утренний туман, не согласитесь ли вы посидеть со мной и выпить немного доброго вина?
Денег у меня не особенно много, но я найду, чем рас платиться.
- Боже упаси. Я буду пить вино с вором?..
- Будете, мой друг. Я должен сообщить вам весьма важную вещь.
И тут я ощутил какое-то легкое притяжение. Я понял, что должен пойти с ним, что наши пути сегодня пересеклись не напрасно и что в этом есть какой-то скрытый смысл. Я не должен упускать свой шанс. В чем он заключается я пока не понимал. Но я научился за последнее время серьезно относиться к подобным чувствам.
- Хорошо, идем.
* * *
Мы нашли столик в прокопченном углу ближайшей харчевни. Надо заметить, что там собрался отпетый сброд, но я привык к таким местам, да и Генри чувствовал себя здесь так же легко и непринужденно, как главная фрейлина на балу у короля.
- Не беспокойтесь, здесь проводят время не только воры, но и люди более почтенных занятий, - заверил меня Генри.
- Кто еще? - полюбопытствовал я оглядываясь. - Наемные убийцы?
- И они тоже, что порой весьма полезно. И вы в этом, возможно, еще убедитесь. Давайте выпьем.
Мы пригубили вино, и я, решив побыстрее завершить эту встречу, требовательно сказал:
- Что такого важного ты хотел мне сообщить? Генри отхлебнул вина и проникновенно произнес:
- Я страшно виноват перед вами. Помните наш разговор, когда мы виделись в первый раз?
- Помню.
- Я жестоко обманул вас.
- В чем?
- Я сказал, что дед мой был отъявленным негодяем. А отец, наоборот, чуть ли не святым человеком.
- Ну и что?
- Это ложь. Это бессовестная ложь. Не только мой дед был негодяем, но и мой родной отец. Он служил у самых кровожадных флибустьеров корабельным врачом и, надо сказать, пользовался у них уважением. Притом не только за свои способности лекаря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});