Ежи Жулавский - Победоносец

«Осаждены мы здесь и добра творить не можем никакого, ибо злодеи нам связывают руки, на каждом шагу умышляя против самой жизни нашей.

Так соберитесь все, и покинем этот город и пойдем в Полярную страну, где Земля видна на небосклоне. Там я буду учить вас и скажу вам последние слова, которые осталось мне сказать, прежде чем свершится моя судьба».

И собрались все, и оделись, и оружием препоясались, и двинулись вместе с Победоносцем к городским воротам, чтобы выйти на равнину.

Но ворота оказались заперты. Ибо прослышал первосвященник Элем, что хочет уйти Победоносец с учениками своими, и задумал убить его, прежде чем уйдет.

Начали люди бить в ворога, чтобы сокрушить их, но тут прибежали посланные от первосвященника и с притворной покорностью умоляли Победоносца, чтобы не уходил, чтобы прежде отправился к Его Высочеству, который собрал великое народное сходбище и там перед лицом всего народа лунного желает учинить с ним согласие.

Знал Победоносец, что первосвященник затаил злое в сердце, но понял, что свершается судьба, которой ему не избежать, приказал ученикам мирно дожидаться у стены и пошел один в окружении посланных Элема со всех сторон.

И когда свернули они в боковую улицу, так что стоящие у ворот ученики не могли видеть, каково творится с учителем, напали из-за угла душегубы, у первосвященника нанятые, набросили на Победоносца длинное вервие на голову и руки и повалили на землю.

Услышали ученики его крик, хотели бежать на помощь, но спрятанное в соседних домах войско внезапно выбежало, окружило превосходящей силой и повязало расстроенных потерею вождя и учителя.

Захваченного обманом Победоносца было задумано доставить на суд к первосвященнику Но прежде ради большего надругательства затащили его в подземелье, что во храме, и приковали к стене, где в свое время держали шерна Авия, бывшего правителя, пойманного Победоносцем при первом сражении.

И когда ушли душегубы, оставив Победоносца одного, тот шерн появился перед ним, сел на груду брошенных святых книг, где было записано Обещание, и начал над ним глумиться.

«Освободи себя, — говорил он, — если ты действительно Победоносец. Вот я был здесь тобою прикован, а сейчас свободен и смотрю на тебя, предаваемого погублению.

Мог бы я убить тебя сам, и ты не сумел бы защититься от моих рук, но мне желательно, чтобы тебя убил народ, которому ты сотворял благо.

Давно я поджидаю твоей смерти, а когда увижу ее, то вернусь к своим родичам за море и расскажу, как сгинул тот, кто посмел называть себя нашим победителем».

Таково говорил и глумился шерн. Однако Победоносец ему не отвечал, пребывая в мыслях о Земле, на которую вскоре собирался возвратиться духом.

И тогда приблизился шерн, начал искушать его, говоря таково:

«Ты обещал когда-то взять меня с собою на Землю и показывать людям, которые там живут. Не вернуться тебе на Землю, но за морем множество моих родичей тебя еще не видало. Поклонись мне и поклянись, что будешь служить верно, как пес, и я вырву тебя из рук твоего народа и возьму в страну шернов, чтобы ты жил там в довольствии и учил выворотней изготовлять огненный бой, с которым мы потом пошлем их завоевать твоих сородичей».

Тогда Победоносец открыл глаза, поглядел на шерна и сказал:

«Напрасно искушаешь меня, животное. Пусть я погибну, но вашему владычеству пришел конец, ибо я сломил его своею рукой и больше никогда ни один человек, даже самый ничтожный, не будет слугою шерну».

Тем временем, пока глумился шерн над Победоносцем, во дворце первосвященника собрались старшины из народа и стали советоваться, что теперь делать со схваченным.

И скоро согласились они, что нет иного выхода, как убить его, чтобы погасить свет, который от него исходит и слепит им глаза, привычные к мраку души.

И сговорились предать его смерти, как можно более скорой, не иначе чтобы его друзья, собравшись, не вызволили его из тюрьмы. Но сами вынести приговор побоялись, чтобы народ, со временем прозрев, не обратился против палачей благодетеля, спасителя и учителя своего. Задумали устроить так, чтобы смерти Победоносца потребовал сброд якобы против воли первосвященника и старшин.

Послал Элем в народ соглядатаев и подстрекателей, чтобы поучали, что кричать, когда соберется суд, а своего клеврета Севина вместе со старшинами отправил на площадь судьями Победоносцу.

А этот Севин был предан первосвященнику и всегда совершал угодное Элему. Однако в тот день благодать земная сошла на него, он прозрел и ужаснулся судить и казнить того, кто был светом всей Луне.

Тем временем Победоносца, связанного, как преступника, на возу доставили на суд, и там заговорили подкупленные, чтобы свидетельствовать против него.

И не было преступления, не было греха такого, которого не возвели бы на него. Возвели насилие и грабеж, возвели бунт, возвели измену и даже сговор с шернами возвели, которым он был гроза и пагуба

Однако Победоносец ни слова не сказал, а слушал молча, уже будучи мысленно на светлой звезде Земле, откуда начало людям и где спасенным душам прибежище.

А когда кончили говорить лжесвидетели и клеветники, он словно очнулся, приподнялся на возу, насколько позволило вервие, и громким голосом обратился к народу:

«Когда летел я сюда с Земли, о народ лунный, я сам не знал, каков я щедр! Посвятил вам жизнь мою и смерть мою вам посвящаю. Вы ждали Победоносца, и я стал им, а нынешний день есть увенчание моего торжества. Ибо умершего, меня никто не сможет победить в сердце своем. А вы, ученики и друзья мои, сколько вас здесь, может быть, есть, помните злодеяния, в которых меня обвиняют, ибо скоро наступит время, когда каждое из них благодеянием назовут».

Он продолжать хотел, но старшины подняли крик, что он кощунствует, и подхватили этот крик в толпе. И один из наемных душегубов подбежал к нему с длинной палкой и, боясь подойти совсем близко, ударил издали по голове. И закричал:

«Молчи, пес!»

А в ряду судей встал Севин с побелевшими губами и воскликнул:

«Не буду судить этого человека! Милосердием полнится мое сердце, когда вижу его унижение, и вас прошу о милосердии к нему! Однако творите с ним, что сами захотите».

С этими словами он отвернулся и ушел, закрыв лицо, а следом ушли остальные судьи, отдавая Победоносца в руки сброду.

И привязали ему к ногам канаты, а поскольку он лежал на возу со связанными руками, то стащили его оттуда и впряглись в каждый канат по шестеро, и поволокли его по улицам, так что светлые его кудри окрасились кровью от ран, причиняемых камнями мостовых.