Андрей Дай - Столица для поводыря

От суженой послание пришло загадочное. Все такое таинственное, иносказательное. Можно подумать, среди тех, кто такую корреспонденцию обязан просматривать, одни идиоты подобрались и намеков не понимают. Особенно когда некие, практически уже свершившиеся события прячутся под маской слухов. Снова молва, снова непроверенные – из первых, так сказать, рук – данные. Ну что за народ?!

«Батюшка говорит, было несколько опрометчиво с вашей, Герман, стороны отказаться присутствовать на сами знаете каком венчании, – писала по-французски крупным, округлым почерком неожиданно вспомнившая о моем существовании Наденька Якобсон. – Папа жениха справлялся о вас и выглядел слегка удивленным. Молодые ни в коей мере не обижаются на вас. Молодой супруг даже высказался, что и сам легко поменял бы всю эту пышную суету и церемонии на столь же полезное несчастной Родине дело, как у вас. Тем не менее та сударыня, которая все еще благоволит вам и по-прежнему называет не иначе как «мой рыцарь», советует остерегаться…»

Сердце омыла волна тепла, и я едва смог побороть желание тяжело вздохнуть.

Бросил взгляд на стоящие прямо перед глазами фотографии Дагмары и Никсы. Я уже практически не сомневался, что фрейлина великой княгини Марии Федоровны писала сообщение под диктовку своей госпожи. Не удивлюсь, если выяснится, что Минни с Николаем прежде все тщательно обсудили. Не те это люди – особенно привыкшая к вниманию окружающих датская принцесса, – чтобы не пытаться затеять свою, пока мне непонятную политическую игру. И раз уж я открыто заявил, что вхожу в число сторонников наследника, то и это неявное предупреждение о грозящей опасности – совершенно естественный ход. О своих людях положено заботиться, иначе и остальные разбегутся.

«…При дворе ходят слухи, что вы, милый Герман, в Петербурге успели обзавестись не только друзьями, но и весьма влиятельными врагами и завистниками. Ваш начальник по службе, не преминувший приехать на церемонию, пытался вас защитить перед злыми языками. Только вам должно быть известно, что военная доблесть – плохой помощник в галереях дворцов. – А вот такие фразы у моей Надежды Ивановны, воспитанной на бульварных дамских романах, родиться в голове не в силах. Тут явные следы классического образования. – Возле родителя нашего жениха часто видят одного господина, радующегося каждому вашему промаху. Ваша прекрасная госпожа, месье рыцарь, была бы рада, если бы вы выбрали время, чтобы лично засвидетельствовать ей свою готовность служить и впредь. А для старшего поколения, конечно, важно знать, с каким почтением вы к ним относитесь. Злые языки, как вы знаете, со временем способны убедить готового их слушать человека в чем угодно…»

Едрешкин корень! Если это не намек на обвинения меня в поддержке идей сепаратизма, то я вообще ничего не понимаю. Павлуша Фризель буквально на днях напоминал об очередном ежегодном всеподданнейшем отчете. Что бы этакого там написать, чтобы этот «папа жениха», император Александр Второй, навсегда уверился в моей лояльности?

«…Маман моей госпожи предложила молодым отправиться на юг, к Черному морю. Вы знаете, Герман, как был болен еще недавно молодой муж. Однако же судачат, что вместо южных морей молодожены просятся на восток. А с ними и младшие родственники жениха, тоже часто вас вспоминающие в разговорах. И если это почти невероятное событие все-таки свершится, все они хотели бы застать вас в добром здравии, а не вызванным в душную и пыльную столицу по какому-нибудь пустяку…»

А это я как должен понимать? Цесаревич с Дагмарой решили меня навестить? Еще и братьев Никсы хотят с собой притащить? Что за бестолковый вояж! У меня тут и достопримечательностей-то нет. Не наскальных же человечков на кручах вдоль Томи наследнику престола показывать. И что означает «вызванный в столицу по пустяку»?

«…Дядя тоже очень вас ценит и уже несколько раз в шутку парировал нападки на вас заверением в том, что непременно примет активнейшее участие в вашей судьбе, ежели недоброжелателям удастся все-таки лишить вас вашей уютной норки в глухом лесу…»

А! Вон в чем дело. Кто-то – наверняка или граф Панин, или какой-то из его подпевал – пытается скомпрометировать меня в глазах царя, а великий князь Константин Николаевич грозит оппонентам, что готов назначить опального губернатора на какое-нибудь видное место в столице. Ну надо же такое выдумать, обозвать мой Томск, мою Сибирь, уютной норкой в глухом лесу!

«…Нескладный, но такой милый братик мужа нашей с вами, Герман, госпожи передавал вам заверения в своей дружбе и известия, что был недавно на охоте, где опробовал так милое вам иностранное оружие. Жаловался лишь, что не хватало знаменитых северных собак, о которых вы умеете так ярко рассказывать…»

Вот я дурень!!! Я же царю сибирских лаек обещал! Это, по нынешним нравам, куда лучше толстенного тома всеподданнейшего отчета будет. Собак-то царь непременно заметит!

Еще раз глянул на изображение девушки с удивительными глазами. В этот раз – чтобы попытаться разглядеть в этом в общем-то простом лице, так непохожем на лица записных великосветских красавиц, признаки будущей императрицы. Правительницы если и не всего государства, то двора и сподвижников – точно. За такой короткий срок так хорошо изучить нюансы придворной суеты, свекра и начать понемногу вмешиваться в расстановку сил – это не каждой дано.

«…Вы не перестаете меня удивлять, сударь. Сейчас, слушая рассказы о вас от моей госпожи и ее новых родственников, я стала сомневаться, так ли хорошо мне известен этот господин. – Похоже, авторство только этой части письма и принадлежало собственно Наденьке. И, как я надеялся, не содержало какого-то скрытого смысла. – Поверьте, Герман, я действительно сожалею, что не нашлось времени нам поговорить о том, чем в действительности вы были заняты в Петербурге. Если даже с чужих слов ваша жизнь представляется такой захватывающей и полной удивительных событий, что же могла я услышать прямо из ваших уст?..»

Ха! Я прямо вижу эту картину!

– Что же милая Надежда Ивановна не рассказывает нам, как поживает ее жених? – скучающим тоном спрашивает великая княгиня Мария Федоровна. – Неужто этот отважный господин ничем больше не успел отличиться? Признайтесь, душечка. Он ведь пишет вам о своих делах?

– Мы в некотором роде в ссоре, ваше императорское высочество, – лепечет мадемуазель Якобсон. – И оттого Герман Густавович нечасто радует меня вестями из своей Сибири.

– Да? – разочарованно тянет Дагмара. – Очень жаль, что вы все еще не нашли в себе смелости писать ему первой. Ваш жених – весьма интересный господин. Было бы занимательно узнать о его новых свершениях с ваших, милая, слов.