Андрей Мартьянов - Конкистадоры Гермеса

…В начале сентября Лолита переслала нам компьютерную модель нападения на Карфаген, которая подтвердила выводы о том, что планета подверглась массированному удару из космоса — орбитальная бомбардировка, лазеры, плазма, взрывы колоссальной, многомегатонной мощи и неясного происхождения. Спектральный анализ свидетельствовал, что сто шестьдесят девять крупных городов и почти семь с половиной тысяч поселений поменьше были разрушены в течение трех—пяти суток приблизительно в начале—середине декабря 1986 года по стандартному земному счету от Рождества Христова. То есть во времена, когда наше разумное сообщество делало первые робкие шаги в космосе.

Потом начался четко спланированный и безукоризненно реализованный геноцид — ликвидация уцелевших обитателей Карфагена. Технология уничтожения осталась неизвестной, единственным свидетельством являлись многочисленные гигантские могильники, устроенные по стандартному образцу. Совпадали все параметры: размеры рвов, способ размещения трупов, концентрация захоронений возле городов. И — никаких наглядных ужасов вроде “фабрик смерти”, газовых камер или расстрельных подвалов.

Лолита пошла на крайние меры. Подобная технология издавна именуется маловразумительным термином “тектоническое сканирование” — в обследуемом районе устанавливаются датчики, затем неподалеку производится подземный ядерный взрыв. Распространяющаяся ударная волна и поток радиации позволяют обнаружить самые незначительные пустоты под поверхностью. При помощи этого радикального метода Лола вместе со своими юными гениями нашла в Ганнибале шесть бункеров, заполненных скелетами. Если верить радиоуглеродному анализу, в одном из убежищ жизнь теплилась еще сто двадцать лет назад, последние обитатели покончили с собой. Орудие самоубийства присоединилось к коллекции артефактов — некое подобие пневматического пистолета, стреляющего тонкой стальной иглой…

Темный ужас, короче. Налицо последствия невообразимого и дичайшего массового преступления, за которое на Земле без разговоров отправили бы в Нюрнберг, а потом на виселицу. Но мы не знаем кто, а самое главное — почему сделал это. Мы видим лишь последствия. И обязаны принять во внимание катастрофу на Карфагене — кто предупрежден, тот вооружен.

Карфаген — наиболее тонкое место в политике Эвакуации. Правительство боится повторения этой истории, а еще больше боится неизвестности и скрытой опасности, таящейся в глубинах Дальнего Космоса.

Здравомыслящий Бибирев убедил императора, канцлера Головина и руководство союзников дать отмашку на проведение операции “Одиссей” крайне простыми, но неопровержимыми аргументами. Исходя из полученных данных, в нашем рукаве галактики Млечный Путь, вероятно, существует некая агрессивная цивилизация. Следовательно, мы можем ожидать нападения как на Землю, так и на Афродиту или Гермес. Если таковое произойдет, вооруженные силы Земли и Колоний будут готовы к обороне. Однако в связи со сложившейся тяжелой ситуацией мы не вправе откладывать или отменять Эвакуацию на Гермес — данная планета может принять и прокормить огромное количество людей, которые все равно умрут, оставшись в Метрополии.

Какая разница, какую систему оборонять — Солнечную или Вольф 360? В последнем случае затраты окажутся несравненно большими, но теперь мы обязаны считать не деньги, а жизни подданных России и Германии. Если правительство совершит трагическую ошибку — ответим за нее перед народом и историей. Если же опасения неоправданны и десант будет отменен, на нашу совесть ляжет гибель миллионов. Давайте выбирать между плохим и очень плохим.

“Очень плохой” вариант был незамедлительно отвергнут. Решили пойти на риск. Огромный и сложный механизм стратегического плана “Одиссей” был запущен, а вчерашние обращения Фридриха VII и Михаила IV к народам Империй сделали процесс необратимым.

Эвакуация началась. И я окажусь свидетелем первых мгновений самого важного события в истории человечества начиная с Воскрешения Иисуса Христа.

— Мы все изрядно рискуем карьерой. — Адмирал, занявший одно из кресел тактического центра, курил не переставая. Бибирев предпочел остаться на борту “Франца” в хорошо знакомой дружеской компании, без телохранителей, личного секретаря и вышколенных офицеров Генштаба, входивших в группу сопровождения начальника ГРУ и имперского министра. — Знаете почему?

“Бонапарт” неотрывно следовал за нашим кораблем, но его экипажу было дано строжайшее указание господина адмирала не беспокоить — если появится необходимость экстренно связаться с “Кронштадтом” и главой правительства, линия Планка всегда будет к его услугам.

— Что теперь значит слово “карьера”? — лениво отмахнулся Гильгоф. — Тень, фантом, понятие с налетом благородной старины, архаизм… Николай Андреевич, вы ведь умный человек с фантастическими способностями к анализу, дедукции и редукции!

— Не захваливайте, иначе посчитаю вас льстецом и подхалимом!

— Извините, если я сказал обидно. Мы ведь отныне трудимся не ради карьеры, так? Слово “карьера” — оно объемное, толстое, значимое. Подразумевающее под собой многоразличные блага и удобства, влияние, роль в жизни других людей… И полное семантическое значение оно принимает лишь тогда, когда имеются условия для реализации амбиций карьериста. У меня, капитана Казакова, Коленьки или у Анны амбиций никаких нет, поскольку исчезли названные условия. Остался только интерес.

— Противоречите сами себе, — отозвался адмирал, поправляя воротник непривычной “полевой” куртки, какие обычно носят младшие офицеры. — Интерес к событиям — это уже амбиция. Вы хотите работать только ради действия и выигрыша. Равно как и я. Сумма общих выигрышей будет объединена, в результате чего, если придерживаться вашей оригинальной классификации, получится нечто “объемное, толстое и значимое”. Гуляете по кругу, доктор.

— Уели, ничего не скажу, — рассмеялся Гильгоф. — Так что там на предмет карьерного риска?

— Никогда в жизни так не нервничал, — откровенно признался адмирал. — Малейший сбой, неточность в расчетах, вмешательство третьей силы — и мы погубим уймищу народу, поставим под угрозу всю программу колонизации и, конечно, станем козлами отпущения.

— Не уверен, что стоит всерьез опасаться последнего. Уволят, разжалуют, ордена отберут… Придется наниматься в контору Удава Каа, не пропадем!

— Мы-то уж точно не пропадем, — согласился адмирал. — Однако нам на смену могут прийти люди некомпетентные, не владеющие ситуацией. Положение лишь усугубится. Поэтому я собираюсь держаться за свое кресло всеми четырьмя конечностями до самого финала… Мы не боги, господа. Всемогуществом мы не обладаем, создать Вселенную за сто сорок четыре часа и вылепить человека из глины не сможем, но, по крайней мере, относительно неплохо разбираемся в происходящем. Начинающийся эксперимент целиком и полностью спланирован нами, и я не собираюсь отдавать настолько важное дело в руки дилетантов… Даже если придется пойти на самые крутые меры.