Ростислав Гельвич - Полиция реальности

Не нашелся что ответить. Просто промолчал.

Водитель загнал машину внутрь. Евгений Павлович снова набрал номер, и дверь за нами закрылась. Лампы, словно загудели сильнее.

— Ты пойдешь с нами?

Это было обращено к водителю, хотя я подумал было что мне. Уже хотел ответить, но водитель меня опередил.

— Нет, у меня термос с кофе с собой. Тут посижу.

— А что? Давай вниз, свежего попьешь.

— Да какой там кофе? Покупают в ближайшем супермаркете дерьмо дерьма, а потом варят в древней кофеварке. Гадость.

— Ну как хочешь. — Евгений Павлович пожал плечами.

Он подошел к достаточно большой стене, все того же красного, немного выщербленного временем кирпича. Пальцами, быстро, повторяя уже знакомый алгоритм, уцепился за один из немного выступающих кирпичей. Потянул, даже мне, стоящему вдали было видно, что тянет он с немалой силой.

В конце концов, Евгений Павлович добился желаемого. Кирпич оказался простой крышечкой, прикрывавшей панель с одной большой металлической кнопкой. Я подошел поближе.

— Что это?

— А ты как думаешь? — мой собеседник с силой, кулаком, показушно ткнул в блестящий кругляш.

Очень скоро земля загудела. Не просто загудела, легонько затряслась. Не неприятно, нет. Гудение было довольно уютным, напоминающим такое странное мурлыканье. Я стоял, и чувствовал, что меня расслабляет. Постепенно, гул нарастал. Можно сказать, что он прошел от степени мурлыканья, до степени работающего рядом трактора. На этом, все совершенно внезапно и затихло. Стало ясно, что лифт поднялся, и остановился точно за кирпичной стеной.

То что произошло далее, конечно уже вполне мной ожидалось. Неожиданно мягко, стена пошла большой трещиной, делящей ее на две больших половины. Метра три в высоту, это уж точно. С небольшим шипеньем, сначала медленно, а потом чуть быстрее, эти две половины раскрылись, постепенно открывая лифт.

Он оказался даже больше чем моя комната в коммуналке. Я имею в виду, что гораздо больше. Наверное пять таких комнат, можно было бы уместить в помещении этого лифта — и еще бы осталось немного места для широкого дивана.

— Ну и чего ты встал? Проходи.

Не скажу что без страха, я зашел внутрь. Евгений Павлович, нажал точно такую же кнопку как и снаружи. Стена медленно встала на место. Лифт двинулся вниз.

— Как тут тихо. Снаружи был сильный гул.

Евгений Павлович постучал пальцем по металлической стене, добавив при этом:

— Изоляция хорошая. Прежде всего, как понимаешь, для безопасности Объекта. И от Объекта.

— То есть, мы сейчас, можно сказать, в служебном грузовом лифте?

Ответом мне был кивок.

Я немного подумал, и сказал:

— Это интригующе. И как? Много ли опасных объектов тут побывало?

— Не слишком. Я же тебе говорил уже, конкретно в данном месте, у нас всего три евклида. Последний раз, инциденты с ними были чуть ли не тридцать лет назад. Так что, можно сказать, пока что, все возможности этого лифта не используются.

— То есть, ни одного кетера, ни разу не помещали? — я говорил прежде всего затем, чтобы не было тишины вокруг. Даже паузы между словами, тут же заполнялись беззвучно-громовым писком в ушах.

Евгений Павлович, отвечал с удовольствием. Наверное, ему нравилось рассказывать такие вот прописные основы:

— Не помещали. Любые Объекты класса Кетер, в самый краткий промежуток времени отправляются в американский сегмент. Он гораздо более специализирован для их содержания и изучения. Евклиды, если они не несут какой либо масштабной угрозы, просто остаются тут. Принцип Коробки.

— Принцип Коробки?

— Конечно. Если положить обычный Объект в коробку, и убрать ее с глаз подальше — то не случится абсолютно ничего.

Он помолчал, значительно глядя на меня, и продолжил:

— Если положить Евклид в коробку, и убрать ее с глаз подальше — то достаточно трудно прогнозировать, что случится. Однако, с достаточно большой вероятностью, коробка долго не проживет.

— А Кетер?

— Если положить в коробку Кетер, и убрать ее с глаз долой, то в самое ближайшее время начнутся разрушения и массовая гибель людей. — это было сказано серьезным тоном, с фирменным «дулопистолетным» взглядом. Я, можно сказать, даже проникся. — Хотя, коробка может и выжить.

Лифт все опускался и опускался, уже минуты две. Евгений Павлович продолжал:

— За Евклидом достаточно просто наблюдать. Пара камер. Плюс смена из охранников. И все, фактически, этого хватит, чтобы как минимум предотвратить весь негатив. Кетер… — покачивание головой, тон голоса чуть ниже — О… Кетер это кетер. Страшная вещь. Даже в полностью адаптированных под кетер условиях, рано или поздно он все равно жахнет. Неизбежно, понимаешь? Просто потому… да потому что это кетер.

— Мне трудно понять.

Взгляд мне в ответ достался иронично-издевательский. Быстро, торопливо, я добавил:

— Нет, я все знаю о кетерах. Но, понять трудно, именно эту неподконтрольность.

— Быть может и поймешь. Лет через десять.

Я хотел сказать, что еще неизвестно, буду ли я связан с ними через десять-то лет, но лифт встал.

Массивные двери раскрылись. На смену холодному освещению, в глаза ударило более теплое из открывшегося помещения. Можно ли назвать коридор помещением? Наверное, да.

Он был длиной метров в двадцать. Достаточно широкий и с высокими потолками, явно рассчитанный на форс-мажор. Я почувствовал себя неуютно после блестящего лифта, в этой раздутой, серой бетонной кишке.

Наши шаги отдавались эхом. Путь был всего один — в большую, как раз под коридор, металлическую дверь, судя по виду — складскую. Когда мы подошли к ней, я ожидал многое, но Евгений Павлович просто стукнул в нее несколько раз, со всей силы, породив гулкий звук.

Почти сразу же, дверь сдвинулась с места. С шипеньем и шуршаньем, она отошла влево, открывшись не полностью, так, чтобы дать пройти человеку. Мы прошли внутрь.

— Могли бы и позвонить. Я от грохота чуть чашку не пролил.

Это сказал мужчина в синей, типично ЧОПовской форме, сидящий на стульчике возле небольшой контрольной панели. Я мимолетом разглядел там несколько экранчиков, кроме кнопок, ко всему прочему.

— Зачем звонить? Дешево и сердито. — Евгений Павлович пожал руку мужчине.

Их можно было сравнить. Мужчина казался младше, хотя выглядел, физически, несколько похуже. Более одутловатое, старое лицо, с красноватыми щеками. Короткоостриженные седые волосы.

— Это у нас, Николай, эдакий предбанник. Сюда выходят двери из служебных отсеков, и склада. Как понимаешь, затем, чтобы при доставке Объекта, сразу можно было начать с ним работу.