Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

* * *

Если разобраться, то этот дом - его единственный шанс. Что будет, если он где-то ошибся и Назарова здесь нет, и Князя нет? Плохо будет. Провал, позор. Лучше и не думать об этом.

Но что-то говорило Сосницкому - он на верном пути. Может быть, обнадеживала подозрительная для купеческого дома в это время суток оживленность.

Темноту вокруг разреживали весьма странные светильники - лучины. Их свет позволял разглядеть утварь, словно сошедшую со страниц романов об Иване Грозном.

Дом не спал. В кухонных помещениях, которые выдавал запах, стояла какая-то шебутня. Дмитрий свернул в сторону от них в первый же попавшийся коридорчик. А коридорчиков тут хватало - ни дать ни взять, лабиринт Минотавра.

А может, захватить, как выразился бы Назаров, "языка"? А если тот ничего не знает? Захватить следующего, и так до тех пор, пока не попадется знающий? Тогда очень скоро вследствие поднявшегося переполоха придется сражаться со всеми обитателями дома. Нет, с "языком" следует погодить. Потом, если уж ничего другого не останется, тогда вот... Ну, а сейчас, еще оставаясь необнаруженным, неплохо бы разузнать как можно больше об особняке. Здание огромно, но если Назаров здесь, то он, Сосницкий, отыщет его. Не может не отыскать.

Откуда-то сверху доносились голоса, скрипы, топот. Следовало туда пробраться, и опять-таки по возможности незамеченным. А для того по меньшей мере требовалось набрести на лестницу.

И Сосницкий набрел на нее. Но странной оказалось та лестница - она вела только вниз.

Неизвестно, как бы сложилось, не ступи Дмитрий на эту лестницу, а отправься искать другую, идущую вверх. Но то ли поддавшись наитию, то ли по другой причине, он шагнул на ступеньки, спускающиеся к подвальным помещениям таинственного дома...

* * *

- Милостивый... человек, - произнес интеллигентный Цезарь Петрович. Вы, наверное, уже начали догадываться, в каком затруднительном положении оказались, заставив нас прибегнуть к действиям, противным нашей совести. (Василий сочно хохотнул за его спиной.) Своим возмутительным поступком вы нанесли немалый ущерб многим уважаемым людям. Поэтому вы должны объяснить нам, где сейчас находится водка, направленная в Москву.

- Эх, Цезарь Петрович, - спокойно сказал Назаров. - А я вас всегда умным человеком считал. Целый год считал.

- Что такое! - вскинулся Цезарь Петрович.

- И ты, Вася, меня тоже удивляешь, - продолжал блефовать Назаров. - Три года как-никак знакомы, а ты из-за какого-то мешка керенок захотел меня убить. Одного не понять - почему ты так торопишься. Верно, ты про спирт узнал от Князя, вот и хочешь поскорее мои мозги о стену вышибить.

- Ну, все! - взревел циркач Вася. - Сейчас я тебе башку прочищу.

Цезарь Петрович вновь повис на его плече, силач отшвырнул его в угол и двинулся к Назарову. Наступил критический момент. Федор уже думал, какой фразой остановить этого культуриста и удастся ли пнуть ногой, если слова, не успеют проникнуть под могучую черепную коробку. Однако ни говорить, ни драться не пришлось. Цезарь Петрович перевернулся, присел и вынул из кармана пистолет.

- Василий Трифонович, я же вам уже изволил не один раз говорить, будете распускать руки - буду стрелять.

Силач взревел по-циклопьи и двинулся к поверженному педагогу. Не дойдя до него двух шагов, остановился. Назаров, знавший, как ведут себя мирные люди, взявшие впервые оружие, видел: Цезарь Петрович готов пальнуть всерьез. Силач понял это тоже.

- Этакий вы скот, я же предупреждал, - прогундосил Цезарь Петрович, мужественно вытягивая руку с браунингом.

"У кого же из них мой маузер? - думал Назаров. - Верно, у силача. Вон как карман оттопыривается. Болван про него совсем забыл".

- Марина говорила, что если кто из нас убьет другого, то она убийцу тотчас же навсегда забудет, - сказал Митя нарочито противным голоском, каким маленькие девочки, закладывают обидевших их мальчиков. - Придется мне рассказать ей, как вы чуть было друг друга не поубивали.

Цезарь Петрович опустил пистолет, продолжая напряженно смотреть на силача. Тот отступил, бросив взгляд на гимназиста и пробормотав "щенок".

"Кто такая Марина, почему не знаю? - подумал Назаров. - Атаманша? Но какая у нее странная шайка. Да и угроз таких я никогда не слышал. Если один другого убьет - убийцу забудет навсегда. В арсенале умного туза другие угрозы: кто на другого пером замахнется, сам на мое перо попадет. Эта же обещает всего лишь забыть".

И тут Назарова просквозила внезапная мысль. Только бабья причуда могла сколотить этот странный отряд, так сказать, армию любовников. Неизвестная ему бабешка не смогла выбрать одного любовника из трех, поэтому оставила при себе всех, устроив между ними постоянное состязание. Один ей люб своей мощью, другой - молодостью, а с Цезарем Петровичем, верно, приятно поговорить перед утехами. Разумеется, они готовы исполнить любой приказ.

Оставалось только понять, почему приказ оказался именно таким. Зачем Марине целый вагон спирта? Это Назаров думал выяснить позже. А заодно откуда взялся такой замечательный подвал. И нельзя ли его переделать в Диснейленд.

- Нет, друзья мои разлюбезные, - неторопливо начал Федор, - после учиненного вами безобразия я уже точно ничего вам не скажу. Вот придет Марина - тогда я ей про спирт все и выложу. Зовите Марину. Или снимите с меня эти собачьи звенелки и отведите к ней. Если не боитесь.

- Тебя-то? - презрительно процедил Василий. - Да я тебя бы не испугался, даже будь у меня руки связаны. Ногами бы затоптал. Хочешь попробую?

"Чудные ребята попались, - с удивлением констатировал Федор. - Назарова поймали, а ничего про Назарова не знают. Даже не боятся".

- Без Марины не разобраться, - задумчиво сказал гимназист.

- Вот и беги за Мариной, если тебе не разобраться, - силач посмотрел на мальчишку такими же злыми глазами, как и на Назарова.

- Идти придется вам, Василий Трифонович, - неожиданно спокойно и рассудительно молвил учитель, полностью исключив из своего голоса прежнее козлиное дребезжание. - Именно вы сперва пытались его убить кулаком, а потом хотели развязать и отпустить. Сам же я пойти не могу, ибо вас укрощать можно только огнестрельным оружием. Так что идите, Василий.

- Цезарь Петрович прав, - важно пробасил Митя.

- Щенок. Когда-нибудь уши оторву, - зло сказал ему силач, бросил еще более злобный взгляд на Цезаря Петровича и направился к двери.

На душе у Назарова полегчало. Самый тупой и скорый на поступки противник покинул мрачный зал.

* * *

- Главный ваш подарок, гости, дорогие, - неторопливо говорил Иван Григорьевич Мяснов, - что вы пришли. Если же вы сейчас меня выслушаете, то обрадуете еще больше. Хочу говорить с вами о сокровенном.