Айзек Азимов - Роботы и Империя (пер. М.Букашкина)

– Здравствуйте, мадам Василия.

– Значит, ты помнишь меня. – Она тепло улыбнулась.

– Да, мадам. Вы хорошо известный роботехник и ваше лицо время от времени появляется в гиперволновых новостях.

– Брось, Жискар. Я имела в виду не то, что ты узнал меня. Меня многие знают. Я хотела сказать, что ты помнишь меня. Когда-то ты звал меня мисс Василия.

– Я помню и это, мадам. Это было очень давно.

Василия закрыла за собой дверь, уселась в кресло и повернула голову к другому роботу:

– А ты, конечно, Дэниел?

– Да, мадам, – сказал Дэниел, – У вас прекрасная память, Я помню вас, потому что был со следователем Элайджем Бейли, когда он допрашивал вас.

– Не упоминай этого землянина, – резко сказала Василия. – Я тоже узнала тебя, Дэниел, Ты так же известен на свой лад, как и я. Ты вдвойне известен, потому что ты – величайшее творение доктора Хена Фастольфа.

– Вашего отца, мадам, – сказал Жискар.

– Ты прекрасно знаешь, Жискар, что я не придаю значения чисто генетическим связям. Больше не говори о них.

– Не буду, мадам.

– А эта? – Она бросила взгляд на спящую. – Поскольку вы оба здесь, я могу предположить, что эта спящая красавица – солярианка.

– Это леди Глэдия, – сказал Жискар, – и я ее собственность. Вы хотите ее разбудить?

– Мы только расстроим ее, Жискар, если будем говорить при ней о старых временах. Пусть спит.

– Хорошо, мадам.

– Разговор между мной и Жискаром вряд ли будет тебе интересен, Дэниел, – сказала Василия. – Не подождешь ли ты за дверью?

– Боюсь, что я не могу уйти, миледи. Моя задача – охранять леди Глэдию.

– Я не думаю, что ее нужно охранять от меня. Ты видишь, что со мной нет роботов, так что одного Жискара вполне достаточно.

– В комнате ваших роботов нет, мадам, но, когда открылась дверь, я видел в коридоре четырех роботов. Так что я лучше останусь.

– Ладно, я не имею ничего против данных тебе приказов. Можешь остаться. Жискар!

– Да, мадам?

– Ты помнишь, как ты был впервые активирован?

– Да, мадам.

– Что ты помнишь?

– Сначала свет, потом звук, потом выкристаллизировалось изображение доктора Фастольфа. Я понимал галактический стандартный и имел некоторые представления о знаниях, встроенных в мои позитронные мозговые пути. Три Закона, большой словарный запас с определениями, обязанности робота, социальные обычаи. Другим вещам я быстро научился.

– Ты помнишь своего первого хозяина?

– Да. Доктор Фастольф.

– Подумай как следует, Жискар. А не я? Жискар помолчал и ответил:

– Мадам, мне было поручено оберегать вас в меру моих способностей, как собственность доктора Фастольфа.

– Я думаю, тут было несколько большее. В течение десяти лет ты повиновался только мне, а кому-нибудь другому, включая доктора Фастольфа, только изредка, поскольку это входило в твои обязанности робота, и лишь в том случае, когда была выполнена твоя главная обязанность – обеспечение моей безопасности.

– Я подчинялся вам, леди Василия, это верно, но хозяином моим оставался доктор Фастольф. Как только вы оставили его дом, доктор Фастольф стал меня полностью контролировать. Он оставался моим хозяином и позже, когда отдал меня леди Глэдии. Он был моим единственным хозяином, пока был жив. После его смерти по его завещанию право владеть мною было передано леди Глэдии, и так все остается до сих пор.

– Я спросила тебя, помнишь ли ты, когда тебя впервые активировали и что ты помнишь. Тогда ты не был таким, как сейчас.

– Мой банк памяти, мадам, теперь несравненно полнее, и я приобрел много опыта, которого у меня раньше не было.

Голос Василии стал строже:

– Я говорю не о памяти и не об опыте. Я увеличила количество твоих позитронных путей, исправила их и усовершенствовала.

– Да, мадам. Вы делали это с помощью и с одобрения доктора Фастольфа.

– Один раз, Жискар, я сделала это без помощи и одобрения доктора Фастольфа. Ты помнишь это?

Жискар молчал довольно долго.

– Я помню один случай, когда я не был свидетелем того, как вы советовались с доктором Фастольфом. Я решил, что вы консультировались с ним в мое отсутствие.

– Ты решил неправильно. Вообще-то ты знал, что доктора Фастольфа не было в то время на Авроре и не мог так решить. Ты увиливаешь.

– Нет, мадам, вы могли проконсультироваться с ним по гиперволне. Я считал это возможным.

– Тем не менее то, что я сделала, целиком моя заслуга. Ты стал совсем другим после этого. То, чем ты стал с тех пор, – мое изобретение, мое создание, и ты это прекрасно знаешь.

Жискар молчал.

– Итак, Жискар, по какому праву доктор Фастольф был твоим хозяином? – Она помолчала. – Отвечай, Жискар! Это приказ!

– Потому, что он меня спроектировал и руководил моим конструированием.

– А когда я перепроектировала и реконструировала тебя весьма основательно, разве ты не стал моей собственностью?

– Я не могу ответить на ваш вопрос, – сказал Жискар. – В этом случае необходимо решение суда. Вероятно, это зависит от степени реконструирования.

– А ты знаешь, какова эта степень?

Жискар опять не ответил.

– Это ребячество, Жискар. Ну почему я должна вытягивать из тебя слова? Не заставляй меня это делать. Ведь молчание – знак согласия. Ты знаешь, это изменение было кардинальным, и знаешь, что я это знаю. Ты усыпил солярианку, потому что не хотел, чтобы она узнала это от меня, Она ведь не знает?

– Нет, мадам.

– И ты не хочешь, чтобы она это знала?

– Не хочу, мадам.

– А Дэниел знает?

– Да, мадам.

Василия кивнула:

– Недаром он так хотел остаться здесь. Так вот, слушай меня, Жискар. Допустим, суд обнаружит, что до того, как я тебя реконструировала, ты был обычным роботом, а после реконструкции ты научился чувствовать состояние мозга человека и изменять его по своему желанию. Как ты думаешь, сочтет ли суд это достаточным, чтобы передать мне право владения тобой?

– Мадам Василия, этот вопрос нельзя рассматривать в суде. Я уверен, что в таком случае меня объявят государственной собственностью. Могут даже приказать дезактивировать.

– Вздор! Что я – ребенок? С твоими способностями ты можешь отвести суд от подобного решения. Я не сказала, что обращусь в суд. Я требую, чтобы ты сам решил. Разве ты не считаешь, что я твоя настоящая хозяйка еще с детства?

– Мадам Глэдия считает себя моей хозяйкой, и пока по закону не будет решено иначе, она должна так считать.

– Но ты знаешь, что она и закон заблуждаются. Если ты щадишь чувства солярианки, то ей легко внушить, чтобы она больше не считала тебя своим. Ты даже можешь заставить ее испытать чувство облегчения, когда я возьму тебя у нее. Я прикажу тебе так сделать, как только ты признаешь меня своей хозяйкой. Впрочем, ты и так это знаешь. Дэниел давно знает о твоих способностях?