Элизабет Бойе - Ученик ведьмы (Легенды Скарпсея - 1)

- Чтоб мне лопнуть! - воскликнул Скапти.- Приятель, вид у тебя ужасный. Что же с тобой стряслось?

- Мы думали, что ты мертв,- добавил Финнвард.

- Может, так оно и есть, - заметил Эгиль. - Разве может живой так жутко выглядеть?

Регин устало опустился на мягкое одеяло. Его плащ и одежда превратились в обугленные лохмотья, длинная борода и волосы сгорели почти что начисто. Кожа кое-где отливала розовым и сморщилась, точно на месте залеченной раны. Брови выгорели почти целиком - остались лишь несколько клочков, придававших Регину выражение озадаченной ярости.

- Благодарю за доброту,- сказал он Финнварду, который протянул ему полную миску рыбной похлебки. - Дракон ошпарил меня вблизи, и на два дня я был пойман заклятием бегства. Но если бы я его не применил, бедный старый Регин превратился бы в горку пепла и обугленных костей. Заклятия бегства, как вам известно, порой превращаются в самые настоящие ловушки, и, каюсь, мне потребовалось целых два дня, чтобы снять с себя это заклятие. Одежда моя сильно пострадала, потому что целых два дня я ползал по каналам для воздуха в золотых копях черных альвов, но, в общем и целом, старый маг невредим, за что бесконечно благодарен судьбе.- Он постучал посохом по земле, привлекая внимание к обугленным пятнам, въевшимся в посох, и печально погладил щетину на подбородке,- щетину, которая некогда была его бородой.

Альвы едва могли дождаться, пока Регин покончит с трапезой, чтобы засыпать его вопросами. Наконец он отставил миску и начал набивать трубку. Когда всеобщее нетерпение дошло до предела, он наконец соизволил ответить на все вопросы.

- Что касается пещеры Андвари и дракона, - сказал он в заключение,- я думаю, она не так уж далеко. Нынче ночью, перед самым заходом солнца, тучи на миг разошлись, и я разглядел далеко вверх по течению абрис гор. Горы эти отмечают конец низинных мест и начало возвышенностей, которые Свартар зовет Хлидарендом. С отвесных скал ниспадал туманный каскад воды, почти сокрытый в тучах. Я видел его только миг, но я почти уверен, что там и завершатся наши поиски.

Альвы завопили и заплясали, молотя друг друга по спинам и исполняя прыжки и кульбиты, которые сделали бы честь бродячим акробатам. Скудная пища, изорванные плащи, прохудившиеся сапоги, усталость - все забылось в одно мгновение. Ради такого события каждый получил по добавочной порции рыбной похлебки.

Фафнир появился около полуночи, ревя и вопя в совершенной ярости. Он описывал круги прямо над головой и дважды метнул в них огонь, - несомненно, дракон хорошо знал, где они спрятались, и теперь пытался так или иначе до них добраться. Покружив над ними, он опустился на противоположном берегу реки. Долгое время дракон шипел и кашлял, прежде чем повторить слово в слово свою громогласную похвальбу. Альвы уже с меньшим страхом внимали его яростному реву, хотя Финнвард по-прежнему нервно жевал кончик капюшона Эгиля.

Фафнир плевался пламенем, пока его чешуя не засияла багровым отсветом и изо рта и ноздрей не повалил густой черный дым. Постепенно пламя появлялось все реже, и Ивар хорошо слышал, как тяжело колышутся бока дракона, точно сотня старых и скрипучих кузнечных мехов.

- Воры! - рычал Фафнир. - Р-ра-а! Гр-рабители! Трусы, р-ра-а! - Он завершил тираду клубом удушливого дыма и на сей раз долго мешкал, прежде чем окончательно подняться в воздух и улететь.

Альвы подползли к краю карниза, наблюдая за отлетом дракона.

- Кашляет он как-то нездорово,- отметил Эгиль. - У меня был двоюродный дедушка, который кашлял точно так же, и ему не исполнилось еще ста девяноста двух лет, когда он превратился в мешок с костями.

- Фафнир - старый дракон,- согласился Регин. - Должно быть, дыхательные пути у него почти разрушены - ведь он столько веков дышал огнем. Когда-то он наводил немалый страх на белых гномов, живших выше по реке, но потом много столетий уже никто его не видел. Подозреваю, что он только тем и занимается, что летает туда-обратно вдоль реки, и шумит себе там, где его никто не может услышать.

Скапти озабоченно дергал себя за ухо:

- Дракон есть дракон, даже если он старый и у него дыма больше, чем огня. Так или иначе, это будет чудом, если нам удастся убить его.

Ивар глядел, как Фафнир красной искоркой исчезает во тьме. Если бы только удалось перековать Глим, участь дракона была бы решена. Он обиженно покосился на Регина, который с загадочным видом глядел в огонь.

Регин поднялся еще до рассвета, развел большой костер и вскипятил воду для чая.

- Если встанем пораньше, то успеем сегодня осмотреть водопад,- отвечал он на сварливый вопрос Эгиля.

Флоси зевнул, дрожа от холода.

- Ага, и Андвари радостно нас встретит и пригласит поесть с золотых тарелок и выспаться на пуховых перинах. - Он встряхнул Финнварда и принялся шнырять вокруг, изрядно всем надоедая.

- Это куда больше похоже на жизнь соглядатая,- заметил Скапти, потирая руки над теплом огня.- Выслеживать дракона - разве может быть задание важнее! Это будет наш звездный час.

- Если только прежде не наступит обеденный час для Фафнира,- сурово отозвался Эгиль, разыскивая свои сапоги. - И как бы нам не попасть к столу в качестве главного блюда...

В этот день они шли быстро, изредка ненадолго останавливаясь, чтобы передохнуть, и почти не разговаривая. Очертя голову бросались они к каждому повороту русла или новому препятствию, надеясь, что за ним окажется водопад. Русло превратилось в скопление гигантских валунов, громоздившихся здесь и там, а река с привычным ревом неслась по узкому руслу посреди каньона. На каждом выступе скапливалась лужа липкой влаги, все было пропитано сыростью и холодом. Ноги у них скользили, пальцы покрылись ссадинами, и настроение все ухудшалось. Рев воды мешал разговорам, но Ивар и так знал, что у всех на уме только одно найти подходящее убежище, где их не достанет огненное дыхание Фафнира. Ивар криво усмехнулся, безуспешно пытаясь согреть посиневшие от холода руки.

Незадолго до заката они едва переставляли ноги. Путники брели по уступу, выдававшемуся над бушующей водой, горячо надеясь, что уступ не исчезнет окончательно. Он и так уже угрожающе сузился, хотя начинался так многообещающе. Прижавшись носами к скале, они медленно и осторожно продвигались вперед, направляясь все выше и выше, к неведомой судьбе.

Ивар шел впереди. Благодарение богам, уступ перестал сужаться, и юноша мог даже различить, куда ведет их этот путь. Выше были еще скалы, с виду часть какого-то плато.

Уступ завершился небольшой впадиной в лавовой скале, куда они, хоть и с немалым трудом, смогли забиться все. Прямо над головой, через узкую расселину в крутом скате, футах в тридцати выше пробивалось закатное солнце. Альвы подсадили Ивара к отвору, и он замер на мгновенье, поглядывая на синий лоскут неба над головой. Затем Ивар, помогая себе руками и ногами, пробрался к расселине, и наконец ему удалось высунуть голову наружу. Он увидел лавовый язык, отмытый дождями, поросший клочками мха и травой. Подняв глаза, Ивар посмотрел на скалу высотой в сотни футов, которую со всех сторон окружили другие скалы, так что солнце не могло надолго задержаться над той точкой, где Ивар выглядывал из расселины. Он обводил взглядом окрестности - и наконец увидал водопад, который, пенясь, спадал со скалы и с грохотом рушился вниз стеной белоснежной легчайшей пены. Крутящиеся вихри воды обращались в туманную пыль, даже не достигнув дна пропасти. За обманчиво легкой завесой водяной пыли едва проступали очертания входа в пещеру.