Алексей Бессонов - Концепция лжи

– Мельник… – немного поморщился тот. – Видишь ли, если к нам и попадают летуны, то только после некоторых, скажем так, не совсем обычных встреч. Это правило. Все остальные – люди вообще не из вашей системы. У меня, к примеру, образование сугубо гражданское. В отличие от тебя я майором стану за два дня до пенсии.

– Ты сказал – после встреч? – небрежно переспросил Леон. – Что, действительно все?

– Покойник Никонов, например, побывал на борту у тровоортов, – усмехнулся Троянов с чувством превосходства. – Ваш Мельник подорвался на мине. Эдик Васильев видел вообще полное черт-те что. Но это, правда, он сам тебе расскажет. Если расскажет, конечно.

– Мельник утверждал, что я попал к вам из-за патологической везучести, – махнул рукой Леон. – К тому же я действительно хороший пилот, как ты знаешь. Недавно это обстоятельство очень пригодилось.

– Может быть, – пожал плечами Троянов и отвернулся к окну.

Пройдя через два поста внешней безопасности, «Енисей» проехал хорошо знакомой Макрицкому полутемной аллеей, усаженной мрачными замшелыми дубами, и свернув вправо, нырнул куда-то под землю. Этот путь оказался для Леона внове. На территории собственно административного комплекса Роскосмоса он бывал неоднократно, но вот в нижнюю, подземную его часть Макрицкого еще не звали ни разу.

«Енисей» остановился в относительно небольшом помещении с серебристыми алюминиевыми стенами. В этом почти зеркальном ящике свет белых потолочных плафонов показался Леону нестерпимым. Он распахнул сдвижную дверь и увидел троих людей в синей форме российских ВКС, стоящих почему-то вдоль борта машины – лейтенанта и двух усатых сержантов. У всех были электроматы, причем не за спиной, а в руках, ремни переброшены через правое плечо, стволы чуть вниз: готовность к открытию огня в любую секунду.

– Господин генерал, – без всякого выражения произнес лейтенант, глядя куда-то поверх Коровина.

Тот спокойно кивнул. Лейтенант мрачно оглядел сперва Троянова, потом, чуть прищурившись при виде золотого тризуба на его высоковерхой фуражке, Макрицкого, и вдруг пошел вперед. Коровин двинулся следом. Леон одернул на себе форменное пальто, сжал пальцами ручку заветного чемоданчика и оглянулся: сержанты продолжали стоять возле «Енисея», не двигаясь с места. Упругое покрытие пола скрадывало шаги; лейтенант подошел к дверям лифта, коснулся рукой сенсора на щитке и посторонился, пропуская в кабину гостей комплекса. Лифт пошел вниз.

«Куда это мы, черт подери, попали? – прищурился, осторожно разглядывая их то ли провожатого, то ли конвоира. – Хорошее у них тут гостеприимство, ничего не скажешь.»

Лифт доставил их в длинный коридор, отделанный совершенно казенными деревянными панелями. Лейтенант, выйдя, сделал три шага и замер, а Коровин, пройдя чуть дальше, уверенно крутнул бронзовую ручку тяжелой высоченной двери.

– Заходим, – коротко приказал он.

Леон очутился в небольшой комнате с дубовым столом и десятком кресел вокруг – больше в этом помещении не было решительно никакой мебели. Посреди стола находился серебристый подносик с несколькими бутылками минералки и дюжиной узких высоких стаканов.

Коровин молча опустился в одно из кресел и указал офицерам на кресла рядом с собой. Понимая, что вопросы неуместны, Макрицкий сел, положил чемоданчик себе на колени и приготовился ждать событий.

Ждать, впрочем, пришлось совсем не долго.

Чуть вжикнул замок, дверь широко распахнулась, и через порог шагнули трое мужчин в штатских костюмах. Двое – чуть седоватые, одинаково подтянутые, с теми характерно безразличными, выцветшими глазами, что встречаются, как правило, у людей, многие годы проболтавшихся далеко от Земли, были Леону незнакомы, хотя он мог поклясться, что оба занимают немалые должности в космической Системе, а вот третьего, довольно грузного и слегка небритого, он где-то видел, и не раз. Приглядевшись, Макрицкий вспомнил. Ну конечно, Владимир Григорян, всесильный московский медиа-магнат, близкий, по слухам, к сегодняшней кремлевской администрации. Вот так-так! Разговор обещает быть интересным! Знать бы еще, кого именно он здесь представляет…

Коровин, очевидно, знал. Обменявшись короткими рукопожатиями с «бесцветными», он повернулся к Григоряну.

– День добрый, – пробасил тот, протягивая вялую ладонь с огромным золотым перстнем. – Очень рад, что вы нашли время.

– Еще бы, – кивнул Коровин с некоторым нетерпением во взоре.

– Ну да, ну да, – Григорян тяжело опустился в кресло. Пошарил в кармане пиджака в поисках сигарет, закурил и вздохнул, поворачивая голову к Коровину: – Трудно нам с вами, дорогой Валентин Андреич.

– Это мнение?… – Леон почувствовал, как напрягся его шеф.

– Ну можете считать, что мнение коллективное.

Коровин сник и некоторое время смотрел прямо перед собой. Григорян молчал, ожидая, что тот скажет, но, не дождавшись, дернул кудлатой головой:

– Безусловно, представленные вами материалы вызвали немало эмоций у всех, кто успел с ними ознакомиться, но пока, увы, они нам не помогут. Кстати, вы не могли бы рассказать мне, каким образом вся эта роскошь попала вам в руки?

– Путем довольно экзотическим, – поморщился Коровин. – И должен заметить, что люди, доставившие их, рисковали жизнью.

– Понимаю вас, – примирительно кивнул Григорян. – У вас в разведке своя этика. Что ж, настаивать я не могу… но, видите ли, дорогой вы наш Валентин Андреич, при всем моем – и не только моем, разумеется, – глубочайшем уважении к подвигу ваших людей, использовать все это пока не представляется возможным. Видите ли, это все пока только зацепки. Скажем так, чтобы было понятно, – это уровень, достаточный для мелкого политического шантажа. А на шантаж, мой генерал, времени у нас уже нет. Нужно срывать выполнение уже принятых решений, потому что стоит маховику раскрутиться, остановить его мы уже не сможем. К тому же не забывайте, от нас кое-чего ждут в Пекине. Но пока – пока мы безоружны.

– Макрицкий, – дернул головой Коровин, и Леон поспешно протянул ему уже раскрытый чемоданчик.

Генерал произвел некие невидимые для посторонних манипуляции на клавиатуре и повернул инфорбокс к Григоряну.

– Даже это?

– Это да, – согласился тот, прищурясь. – Это очень много. Вот это позволяет прямо сейчас начинать подготовку общественного мнения, и виза министра по этому вопросу лежит у меня в кармане, не сомневайтесь. Мы привлечем лучшие силы – устроим широкое обсуждение проблемы на всех медиа-уровнях. Это даст нам многое… но поймите же, Валентин Андреич – то, что вам казалось этаким вот тараном, применено быть не может!