Алексей Калугин - Переговорщик

– Какого плана? – с серьезным видом осведомился Геннадий, поставив перед Алексеем раскладной аптечный куб с набором первой помощи.

– Все зависит от того, кто и зачем нас похитил, – глубокомысленно изрек генерал.

Выбравшись из-под кровати, Пепел протянул генералу потерянный, но вновь обретенный ботинок.

– Огромное спасибо, дружище.

Генерал натянул ботинок на ногу, нажал копку шнуровки, стукнул каблуком в пол и довольно улыбнулся – теперь он чувствовал себя во всеоружии.

– Первое – мы можем увидеть, что происходит снаружи? – спросил генерал.

Никто ему не ответил.

– Геннадий, я к тебе обращаюсь.

– А я-то здесь при чем? – удивился оператор харвестера.

– Ты здесь хозяин, – напомнил сайтен.

– Ну, если только через шлюз, – кивнул на дверь шлюза Геннадий.

– Понятно. – Генерал Ветер прилагал титанические усилия, стараясь не потерять самообладание. – Ну, а как насчет средств внешнего наблюдения?

– Никак, – мотнул головой Геннадий. – У нас их нет.

– Что, вообще никаких? – удивился генерал.

– А зачем? – пожал плечами Геннадий.

– Ну, если вдруг что-то случится?

– Здесь могут случиться только две вещи. – Геннадий показал генералу два пальца. – Может сломаться один из ножей, которыми харвестер срезает грунт, или камень может застрять между колес. Все! – Он, как фокусник, раскинул руки в стороны. – Система присылает оповещение о поломке, значит, нужно выбираться наружу. Тут уж не отвертишься.

– Значит, мы никак не можем увидеть то, что сейчас происходит снаружи? – решил все же расставить точки над «ё» генерал.

– Ну почему же, можем, – огорошил его Геннадий.

– Как? – только и спросил генерал.

– Через шлюз, – взглядом указал направление Геннадий.

– То есть просто открыть шлюз и посмотреть, что там снаружи?

– Других вариантов нет.

– Понятно, – генерал хлопнул себя по коленкам. – Второй вопрос – связь?

Все снова посмотрели на Геннадия. Потому что Стасик в это самое время пытался затолкнуть в шкаф огромный ворох белья, из-под которого видны были только его ноги.

Геннадий откинулся назад и недоуменно вскинул брови.

– А что – связь? У меня никакой связи нет. Я тут вообще ни при чем. Я только за харвестер отвечаю…

– Заткнись, – указал на него железным пальцем генерал. – Признаться, я удивлен, – сказал он и положил руку на бедро. – Крайне удивлен. Как ты вообще научился в шахматы играть?

– А тут… ну, в смысле, там, на Три-Два-Пять, больше и заняться-то нечем. Вот мы и двигаем фигурки целый день. Играю я только блиц, и чем короче, тем лучше. Потому что в нем стандартные комбинации разыгрываются. А на память я никогда не жаловался.

– Все ясно, – кивнул генерал. – Помнится мне, мы разговаривали с другими харвестерами.

– Точно, разговаривали, – подтвердил Геннадий.

– И с фортанским флагманом у нас тоже связь была.

– Была, – снова не стал отрицать Геннадий.

– Ну так давай, – сделал приглашающий жест генерал. – Соедини нас с кем-нибудь из них.

– Ничего не выйдет, – убежденно заявил Геннадий. – У нас тут лазерная связь. Она идет через декодер, установленный на орбитальном подъемнике. Станция сама ловила нас своим лучом. У них автоматическая система, сохраняющая настройки. Как только нас выдернули вверх, станция потеряла нас.

– Почему вы пользуетесь таким допотопным видом связи?

– В условиях Три-Два-Пять лазерная связь работает стабильнее, чем любая другая. А большего нам и не требуется.

– А как насчет экстренной связи?

– Зачем? Меня, например, впервые похитили в харвестере. О других случаях я тоже ничего не слышал. Сдается мне, что это не нас со Стасиком, а вас, генерал, с вашими солдатами и переговорщиками похитили.

– Мы примем твое мнение к сведению, приятель, – не улыбнулся, а хищно оскалился генерал. – Проверь все же связь, – кивнул он Граду.

Сайтен уже пользовался местным узлом связи, а потому был уверен, что проверять там нечего. В данном случае Геннадий был прав на все сто. Но не спорить же с генералом? Град подошел к узлу связи, пощелкал переключателем «Вкл./Выкл.», включил автоматическую подстройку канала связи, затем переключился на режим поиска открытого канала. И на удивление быстро нашел его.

– Генерал! Есть связь!

– Кто на связи?

– Э… Я хотел сказать, что нашел открытый канал лазерной связи, к которому могу подключиться.

– Ну, так подключайся.

– Говорить будешь сам?

– Разумеется.

Генерал развернулся и привычным движение протер пальцем черную пуговку встроенного микрофона.

Алексей тем временем нажал на кубе первой помощи пиктограммку, обозначающую небольшую рваную рану. С разных сторон из куба выскользнули три ячейки. В одной лежал карандаш-дезинфектор и анестезирующий крем «Вотал», в другой – стерильные скобки, в третьей – ап-лазер.

– Голова не болит? Не кружится? – спросил он на всякий случай Шотера.

– Нет, – ответил фортан.

Алексей открыл карандаш и дважды провел им по ране. Затем густо смазал рану «Воталом», пальцами свел края раны вместе и быстро, одну за другой, прижал к ней две скобки. Закончив, он прошелся по ране сверху ап-лазером, под воздействием которого рана покрылась тонкой корочкой.

– Ну вот, и повязку накладывать не надо, – сказал Алексей. – А вот руками лучше пока не трогать! – предостерег он Шотера, который потянулся ко лбу, чтобы пощупать рану.

– Теперь я точно знаю, что ты врач, – улыбнулся Шотер. – А то на корабле про тебя что только не говорят.

– Все, что обо мне говорят, – это слухи, которые я сам распускаю.

– Зачем?

– Чтобы найти свое место в жизни.

Град бросил вопросительный взгляд на генерала.

Хром Ветер поправил монокль и молча кивнул.

Град опустил рычажок переключателя вниз и жестом дал понять, что можно говорить.

– На связи генерал Хром Ветер! – четко и внятно, как диктор, зачитывающий важное правительственное сообщение, произнес сайтен.

– Да, твердь твою! – раздался в ответ высокий, визгливый голос. – Ты где, генерал?

– Я хочу знать, с кем я разговариваю?

– Навуходоносор я, – незнакомец тихонечко захихикал в нос. – Не, правда, генерал! Не вру! Меня предки так окрестили! Ну, типа, обычай у нас в племени такой. До семи лет детям вообще имен не дают. А если чего нужно, кричат: «Эй, пацан!» Ну, а как исполнится парню семь лет, его, значица, крестят. То есть выводит отец своего отпрыска на центральную площадь – а там уже народу видимо-невидимо! Ну, значица, все племя собралось, ждут представления! Отец, значица, стягивает с сына штаны и, типа, торжественно так произносит: «Нарекаю тебя, сын мой!..» И железной крестовиной по голой заднице – хрясть! Пацан визжит, а народ вокруг от хохота помирает! А отец еще и имечко сыну посмешнее старается придумать, такое, чтобы и не произнести сразу. Вот окрестил меня мой батяня, значица, Навуходоносором. А приятели меня просто Носом кличут. Батя говорит, что имечко это ему один контрабандист подсказал, жутко образованный малый, два института закончил, а потом вдруг – бац! – и в контрабандисты подался. А когда батя у него спрашивал, чего это он вдруг, ну, типа, на фиг тогда учился, ежели все равно в контрабандисты подался, тот, мол, ему отвечал, что поначалу-то об этом совсем и не думал, да только, выучившись, понял вдруг, что во многом знании много печали. Ну, вроде того, что лучше быть богатым, но тупым, чем умным, но больным. Врубаешься, а, генерал?