Михаил Михеев - Стрелок

Кроме автомата нашлись три рожка с патронами, "Вальтер", запасная обойма к нему, отличный кинжал на поясе и неброский на вид, но от того не менее опасный нож за голенищем. Граната, стандартная немецкая "колотушка". Еще две фляги, одна с водой, другая со спиртом. И все, никаких документов, вообще ничего больше. Даже сухаря завалящего в кармане не было.

Все это заняло минуты две, не больше. Подхватив трофеи, Александр уже не пригибаясь вернулся к напарнику, и застал его сидящим возле невысокой, но мощной, в два обхвата, елки. Павел опирался спиной на ствол, и лицо его было абсолютно белым, настолько, что даже жутко стало.

– Куда попало?

Вместо ответа Павел отвел руку, которой зажимал грудь. Александр нагнулся, ножом начал осторожно надрезать ткань.

– Да ты не миндальничай. Я себе уже вколол обезболивающее, вроде как отпускает.

Стрелок кивнул, но все равно продолжал действовать максимально осторожно. Хорошо еще, крови было немного. Впрочем, и раны оказались страшными только с виду. Одна пуля лишь скользнула по боку, вырвав приличный кусок кожи, но не задев ничего жизненно важного. Вторая, правда, ударила поточнее, однако то ли она попала рикошетом, то ли еще что, но особого вреда не причинила. Угодила точно в ребро, расщепила, да в нем и застряла. Боль, наверное, была жуткая, но для жизни не опасно. Плюс, скорее всего, отбило легкое – но, опять же, это не смертельно и в нормальной больнице лечится без особых проблем.

Быстро обработав рану, Александр туго перетянул напарника бинтами. Тот шипел от боли, но терпел. Закончив экзекуцию, стрелок критически осмотрел дело рук своих и спросил:

– Идти сможешь?

– Да куда я денусь. Кого ты завалил?

Александр в двух словах рассказал. Павел мрачно почесал лоб:

– Понятно… Интересно, сколько таких же идут по следу?

– Понятия не имею, но вряд ли много, иначе бы напали уже. Во всяком случае, поддержали бы своего во время перестрелки. Скорее всего, двое, один шел за нами, второй отправился за подмогой.

– А может, один был?

– Черта с два, по одному они не ходят. Вставай, надо догонять наших и валить отсюда. А то прихлопнут, как мух.

– Хрен им, козлам, – ответил Павел, с помощью напарника вставая на ноги и отпуская замысловатое ругательство, непонятно только, в адрес немцев или по поводу своего ранения. Александр только уважительно присвистнул, запоминая интересные обороты, и потопал вперед, поддерживая раненого, чтобы, не дай Бог, не упал и не покалечился окончательно.

Догнать женщин получилось без особых проблем. Те не торопились – ну и правильно сделали, если честно. Отъехали в сторону и остановились в низинке, так что найти их не составило труда. Появление израненных героев вызвало среди них переполох, но оханий было, как ни странно, не так и много – в основном деловая суета и выяснение, насколько тяжелая рана.

Павел отшутился, что раз идет своими ногами, значит, ничего страшного, но, видя, как он скривился, садясь на ствол упавшего дерева, все сразу поняли, что приятных ощущений у него мало. Настя тут же шуганула детей с лошади, оставив только младшего, который практически ничего не весил, и, несмотря на отнекивания Павла, при помощи Александра запихала его в седло. Ехать – не идти, так что раненому, даже если его немного растрясет, все равно будет полегче. Еще одного ребенка посадили вместе с Евгенией. Лошадь только всхрапнула недовольно, но больше для порядку, не рискуя, наверное, протестовать более активно. Решив таким образом вопрос со средствами передвижения, они двинулись дальше. Правда, получалось это теперь куда медленнее – и лошадь шла не так быстро, и дети малость тормозили. Хорошо еще, что продолжалось это недолго. Час спустя они уже выходили на знакомую поляну, и Александр первым делом двинулся к кустам, чтобы найти Свету, а заодно и припасы – жрать хотелось до полного отупения.

Пока женщины уже привычно суетились по хозяйству, Александр подсел к напарнику. Тому было не особенно хорошо, растрясло все же, и лицо у Павла было еще бледнее, чем раньше, хотя, кажется, куда уж… Хотя, к чести своей, он и пытался этого не показать, и, чтобы отвлечься, колдовал над своими приборами. Услышав шаги, поднял глаза, усмехнулся одними губами:

– Хреново…

– Что, болит?

– Да это ерунда, привык уже вроде. Другое плохо – окно откроется только к вечеру.

– И что? Тут ждать-то осталось…

– Понимаешь, – Павел немного поерзал, устраиваясь поудобнее, – не дает мне покою тот фриц.

– Это заметно, – неловко пошутил стрелок.

– Заметно-то заметно… Я не в том смысле. Если ты прав, и кроме него был кто-то еще, то вычислить, куда мы отправились, не составляет труда. Боюсь, очень скоро сюда заявится толпа народу, и нам придется несладко.

– Отмахаемся, – небрежно дернул щекой Александр, хотя на душе кошки скребли. Умом-то он понимал, что не отмахаются, никак не отмахаются. Павел только кивнул печально:

– Я на это надеюсь. Но, думаю, нам желательно переместиться ближе к точке перехода, чтобы отступать сразу же после того, как окно будет активировано.

– Согласен. Но – с одной маленькой поправочкой.

– Какой? – с интересом поднял на него глаза Павел.

– Понимаешь, фрицы, во-первых, не дураки, а во-вторых, тех, кто обучен бороться с диверсантами, у них было совсем немного. Так?

– Да, так. Девчата рассказывали, их брало всего шесть человек. Одного Серега завалил…

– Во-во. Больше они таких вот камуфлированных не видели?

– Нет, вроде бы, во всяком случае, не говорили ничего. Давай спросим.

Настя и Евгения подтвердили, что да, больше немцев в камуфляже они не наблюдали. Александр кивнул удовлетворенно:

– Итак, с большой долей вероятности у них изначально была антипартизанская группа из шести человек. Одного подстрелили здесь, еще двоих я положил у вокзала. Один в лесу остался, значит, у фрицев здесь таких профи сейчас максимум двое. Это при условии, что никого на станции взрывом не накрыло, или я по случайности из пулемета не снял.

– Не снял.

– Откуда знаешь?

– А он в комендатуре был, девчонки потом труп опзнали. Шустрый, сволочь, успел даже за автомат схватиться, но я опередил.

– Молодец, тебе крупно повезло, но это ничего не меняет. Понимаешь, к чему я клоню?

– Нет, – ответил Павел.

– Это плохо, сегодня ты соображаешь медленнее, чем обычно. От ранения, наверное. Ничего, это пройдет.

– Хорош стебаться. Объясни для тупых, что ли.

– Чувство юмора не исчезло – значит, жить будешь… В общем, два человека, один человек – неважно. В любом случае, это не те силы, которыми они попытаются нас ловить. И вряд ли немцы успеют быстро перебросить еще одно такое подразделение. Подозреваю, скорее всего, будет не точечный удар, а масштабное прочесывание местности силами обычных "зольдатикофф". Единственно, они начнут прямо здесь, но подъедут-то по дороге. Не любит немчура ноги бить, и на этом можно будет здорово сыграть.