Пол Андерсон - Щит времен
— Нахалка! Плесни-ка мне немного того же самого, да пойдем поздороваемся с Китом.
Кит лежал в своей комнате, прислонившись к спинке кровати и перелистывая книгу. Выглядел он бледным и измученным. Но когда пара вошла в комнату, лицо его просветлело.
— Мэнс! — воскликнул он хрипло. — Боже мой, как я счастлив тебя видеть! Как пришлось поволноваться!
— О Синтии, конечно, — сказал Эверард.
— Да, но еще…
— Знаю. Разделяю твои чувства. Но теперь можно все наши страхи выбросить на свалку. Операция прошла как по маслу, — успокоил его Эверард.
«Не совсем там. Боль и опасность, гибель и увечья для стольких храбрых людей. Но, видимо, я все теперь вижу в розовом свете».
— Я услышал шум и подумал… Спасибо, Мэнс, спасибо.
Эверард и Ванда сели на стулья по бокам кровати.
— Благодари Ванду, — сказал Эверард.
Денисон кивнул.
— Кого же еще? Она даже сократила на пять лет мой приговор, ты знаешь? Эти пять лет я могу теперь прожить в свое удовольствие. Мне и тех четырех лет хватило…
— С тобой плохо обращались?
— В общем-то нет.
Денисон описал, как его захватили в плен.
— У тебя вошло в привычку попадать в ловушки, а? — поддел Эверард приятеля.
И сразу же пожалел о шутке, когда лицо Денисона помертвело, а губы прошептали:
— Да. Но было ли это случайным стечением обстоятельств? Я не физик, но читал и слушал что-то о квантовых полях вероятности и временных узлах.
— Не ломай себе голову, — поспешно произнес Эверард.
«Не стоит волноваться, даже если случай сделал тебя потенциальным источником неприятностей, готовых разразиться в любую секунду. Я и сам ничего не понимаю в этих теориях», — подумал он.
— Ты вышел из обеих ситуаций, благоухая, как роза. Видел бы ты меня. Спроси Ванду, мы встретились до того, как я принял душ. Рассказывай дальше.
Ободренный словами Эверарда, Денисон улыбнулся и послушно продолжил историю.
— Архикардинал был по-своему неплохой человек, хотя его положение ограничивало проявление добрых сторон характера. Являясь главой церкви, он, помимо этого, принадлежал к высшей знати Франции, которая включала в себя Британские острова. Ему приходилось посылать на костер еретиков и отдавать приказы о расправе над своевольными крестьянами. Архикардинал не возражал против таких деяний, поскольку почитал их своим долгом, не испытывая, однако, никакого удовольствия от этих обязанностей, подобно многим, кого я повстречал в том мире. В любом случае, духовное звание было важнее светского. Короли в той Европе играли скорее роль марионеток.
Архикардинал Албин был интеллигентным и образованным человеком. Пришлось попотеть, дабы убедить его в том, что я на самом деле прилетел с Марса. Он терзал меня чертовски коварными вопросами. Я ведь явился из ниоткуда. Пришлось объяснить ему, что моя колесница мчится с невероятной скоростью, подобно пуле. Этот номер прошел, поскольку они не знают, что такое звуковой барьер. У них есть телескопы, и они понимают, что планеты — это отдельные небесные тела. Геоцентрическая система мира для них по-прежнему догма, хотя уже стало позволительно использовать гелиоцентрическую систему как математическую модель, облегчающую вычисления… Но дело не в этом. Там было столько странностей, даже в том изолированном мирке, в который меня поместили.
Видите ли, Албин не только поверил мне, но и захотел уберечь от ревнителей веры из Инквизиции, которые допрашивали бы меня и пытали до полусмерти, а потом сожгли бы заживо на костре то, что от меня останется. Албин понял, что по-хорошему может выпытать из меня куда больше, он не разделял всеобщего ужаса перед колдовством. Да, он согласился, что здесь какое-то колдовство, но расценил его как более высокую ступень технологии со своими собственными ограничениями. Архикардинал поселил меня в своем поместье в пригороде Парижа. Все было не так плохо, за исключением, конечно, самого положения пленника, как вы сами догадываетесь. У меня были прекрасные комнаты, хорошая еда, мне позволили гулять вокруг дворца и в его окрестностях, но непременно под присмотром стражи. Еще пускали в библиотеку Албина. Он держал множество книг. Книгопечатание в то время уже существовало. Монополия на него принадлежала церкви и государству, незаконное обладание печатным оборудованием каралось смертной казнью, но верхушке общества книги были доступны. Они-то и спасли мой рассудок.
Архикардинал навещал меня, как только представлялась возможность. Мы беседовали с заката до рассвета. Он был очаровательным собеседником. Я изо всех сил поддерживал его интерес к моей персоне. В конце концов удалось уговорить его установить знак в форме садового украшения. Я сказал, будто неземной ветер уничтожил мою колесницу и разметал ее обломки. Мои друзья с Марса, тем не менее, будут меня искать. Если кто-то из них, оказавшись здесь, увидит знак, то непременно приземлится. Албин замыслил захватить марсианина и его транспорт. Я не могу его осуждать. Он не намеревался причинять вред инопланетянину, если тот будет сотрудничать с ним. Марсианские знания, а возможно, и альянс с марсианами сулили многое. Западная Европа находилась в затруднительном положении.
Денисон замолк. Голос его задрожал.
— Не переутомляйся, — сказал Эверард. — Мы можем завтра поговорить.
Денисон улыбнулся.
— Это было бы просто жестоко с моей стороны. Ты чересчур любопытен. Ванда тоже. Я до сегодняшнего дня особенно не рассказывал о своих приключениях. Твои новости оживили меня. Налей мне воды, а?
Ванда пошла за стаканом.
— Как я понял, она правильно прочитала твое послание, — сказал Эверард. — Замысел состоял в том, чтобы заявить о присутствии сотрудника Патруля, но предупредить других путешественников во времени о том, что действовать надо чрезвычайно осторожно и не рисковать ради тебя.
Денисон кивнул.
— Что же, мы оба можем радоваться, что она все-таки рискнула. Ванда не только вырвала тебя из неволи, но и отменила дополнительные пять лет плена. Не сомневаюсь, эти пять лет тебе дорого бы обошлись.
Ванда вернулась с водой и протянула стакан Денисону. Тот принял стакан, задержав ее руку в своих.
— Быстро поправляетесь! — рассмеялась она.
Он усмехнулся и выпил воду.
— Ванда упоминала, что ты серьезно изучал историю того мира, — произнес Эверард. — На твоем месте ничего другого и не оставалось. Хотя бы ради того, чтобы отыскать, где и когда произошел сбой. Нашел?
Денисон, откинувшись на подушки, покачал головой.
— Не совсем. Средневековая эра — не моя специализация. Знаю что-то, как следует знать обыкновенному образованному человеку, но не более того. Я только смог установить, что когда-то в позднем средневековье католическая церковь решительно одержала верх в соперничестве с королями и государством. Вчера мне кое-что объяснили про Роджера Сицилийского, и я припомнил, что в нескольких книгах он упомянут как исключительный злодей. Может, ты восполнишь пробелы в моих знаниях, рассказав о начальной стадии развития того мира.
— Попробую. А ты пока отдохни, — сказал Эверард, поймав взгляд Ванды.
— В том мире, который мы аннулировали, Роджер и его старший сын, самый умный среди детей короля, пали в битве при Риньяно в 1137 году. Принц, унаследовавший власть, не смог управлять страной. Враг Роджера и союзник папы Иннокентия — Райнальф — отобрал у Сицилии все ее владения на материке. Вскоре сицилийцы лишились и своих африканских завоеваний. Тем временем умер Анаклет, и Иннокентий утвердился на престоле. Со смертью Райнальфа папа приобрел реальную власть в Южной Италии, равно как и в центральных районах страны. Могущество церкви обусловило выбор череды агрессивных цап. Они безраздельно завладели всей Италией и, между делом, Сицилией. Какое-то время история развивалась бурно. Фридрих Барбаросса восстановил порядок в Священной Римской империи, но не сумел уладить ссоры с Курией. Тем не менее отсутствие раскола церкви и укрепление папских государств, неуклонно наращивающих силу, держало под контролем императорские амбиции в южном направлении. Они обратились на запад.
А той порой, как и в нашем мире. Четвертый крестовый поход утратил изначальную цель. Крестоносцы взяли и разграбили Константинополь, затем усадили на трон главу Латинской империи. Православная церковь насильно была объединена с католической.
Дальний Восток испытывал незначительное влияние Европы, а обе Америки и тихоокеанские просторы вообще не знали его. Не представляю, что произошло потом. Мы провели расследование примерно до 1250 года и то весьма поверхностно. Слишком много предстояло сделать, а людей было мало.
— И оба вы жаждете узнать конец моей истории, — сказал Денисон значительно бодрее, чем прежде. — Хорошо. Сделаю специально для вас краткий обзор. Не более. Может быть, я когда-нибудь напишу об этом книгу. Или две.
