Ненси Кресс - Свет чужого солнца

- А почему бы нам не остаться с гедами?

- Что ты?! Как это - остаться? Разве сами они останутся?

Казалось, Дахар собирается с мыслями. Даже не прикасаясь к нему, Эйрис почувствовала, как напряглись и расслабились его мускулы. Крохотная искра пробежала между ними. Он знал кое-что еще и решил ей довериться.

- Геды - жители другой звезды. Они отправятся на родную планету в своей... звездной лодке. Сегодня я спросил Гракса, собираются ли геды вернуться на Ком, и он ответил: да, через год или два. Мы - ты и я - можем отправиться с ними.

"Через год или два". - Она даже мысленно повторила это по слогам. Ошеломленная Эйрис сидела на полу в темной запертой комнате, и ей казалось, что она падает в бездонную черную пропасть. Звездная лодка... Из груди Эйрис вырвался тихий стон изумления.

Дахар неожиданно закрыл ей рот рукой.

- Не торопись с ответом. Сейчас еще рано загадывать. Возможно, у нас просто не будет выбора - геды могут отказать нам, когда я попрошу их об этом - а пока у нас еще есть время, и надо узнать от гедов как можно больше... Ничего сейчас не говори. Правда, у тебя в Делизии дочь... добавил он другим, уже мрачным тоном. - Но глупо не воспользоваться случаем, который, наверное, больше никогда не представится.

Дахар сжал ее в страстном порыве, и Эйрис поняла, что вместе с нею он обнимает и те, почти недосягаемые, знания, которые все еще надеется получить.

- Я люблю тебя, - скороговоркой, как неуклюжий юнец, пробормотал он.

Радость вспыхнула подобно лучу, пробившемуся сквозь тучи, но следующие слова Дахара погасили ее.

- Скажи, здесь был кто-нибудь еще... или только я? Никто больше не открывает этот замок? Ну, кроме СуСу?

Изумление Эйрис мгновенно сменилось гневом.

- Да как ты мог такое... Конечно, только ты! Или ты думаешь, солдаты ходят сюда, как на занятия, строем? Ты думаешь, если я делизийка, была делизийкой, я... черт возьми!

Он застыл, все еще сжимая ее в объятиях, а Эйрис подумала, что ругаться научилась от Келовара.

- На что ты злишься? - спросил Дахар. - Не ты ли говорила, что в Делизии мужчины и женщины говорят о сексе совершенно спокойно.

Он не понял. Эйрис видела появившуюся между ними трещину и попыталась обуздать свой гнев.

- Да. Но, Дахар, когда сестра-легионер наконец ложится в постель с мужчиной и начинает рожать детей, она что, делает это со всеми без разбору? Сразу с дюжиной?

- Нет.

- Вот и делизийки тоже. Особенно когда они... любят.

- Наши матери обычно любят только своих подруг. Хотя спят с братьями-легионерами.

Раньше Эйрис не думала об этом.

- Неужели они продолжают спать со своими возлюбленными? - с искренним удивлением спросила она.

- Конечно.

- Одновременно и с мужчиной, и с женщиной?

- Почему же нет? Покинувшим легион это уже не возбраняется.

Она попыталась представить, как можно совокупляться с женщиной, соблюдая клятву легионера, потом с мужчиной, чтобы иметь детей, и снова с женщиной, которую любишь, и не смогла. Затем ей пришла другая мысль. Она спокойно сказала:

- Ты предпочел бы, чтобы до тебя я спала с женщинами, а не с мужчинами.

- Конечно.

"Конечно!"

Она поняла: теперь он, как и она, увидел разделявшую их пропасть. Голосом, который неожиданно напомнил ей Джехан - в нем чувствовалось то же нежелание идти окольными путями, то же стремление смести все преграды, Дахар сказал:

- Все это позади. Джелийцы, делизийцы - нас с тобой отовсюду прогнали, и ничто нас с ними не связывает. Мы в Эр-Фроу. Все в прошлом братья-легионеры, Келовар, "Кридоги"... забудем о них. У нас все будет по-другому.

Он просто не хотел замечать пропасть. Жрец никогда ничего не упускал, вдавался в подробности, до которых никому, кроме него, не было дела. Сейчас он хотел забыть о темных, грозных препятствиях, вставших на пути их близости. Эйрис тоже попыталась забыть о них. Его рука легла ей на грудь, она привлекла его к себе, и его губы жадно приникли к ее губам.

- Убей ее, - приказала Белазир.

Связанная делизийка смотрела на джелийскую главнокомандующую. Она не показывала страха, который охватил ее, только пылкую непокорность. Так встречали смерть легионеры без фантазии, слишком молодые, чтобы понять: мертвые не выигрывают сражений. Девушка-солдат гордо вздернула подбородок, глаза ее горели ненавистью. При других обстоятельствах глупость девчонки вызвала бы одновременно презрение и жалость, но Белазир потеряла способность испытывать и то, и другое. Все затопил безмерный стыд.

Участники соглашения "Кридогов" выстроились перед связанной девушкой двумя рядами, трое против троих. Губы Калида сжались в тонкую линию. Лицо Санкара посерело, Исхак и Сьед замерли в молчании. Только глаза Келовара горели, как у девчонки.

Исхак шагнул вперед, схватил делизийку за волосы, запрокинул ее голову, чтобы обнажить шею и приложил дробовую трубку к бледной коже, с которой давно сошел загар. Дробь ударила в тело в упор с такой силой, что девушка мгновенно рухнула на землю. Исхак выпустил ее волосы. Мертвые глаза не мигая смотрели на низкие черные тучи.

Белазир, поступившись своей честью, отвернулась - она не смогла вынести это зрелище без содрогания. Смертям не видно конца. Ненавистное соглашение, которое должно было прекратить вражду между Делизией и Джелой, лишь глубже затягивало их в кровавую трясину. Белазир была легионером, кровь не волновала ее. Но убивать беспомощного, связанного - это ужасно!

- Что дано - вернулось, - машинально произнес Исхак.

Ему никто не ответил.

49

Джехан вихрем влетела в комнату и швырнула триболо в угол. Оно ударилось в стену, отскочило и покатилось по полу.

- Идиоты, безмозглые кридоги! Они забыли, зачем мы здесь, наши дорогие сестрички. Разлеглись на травке, треплются, как проститутки, и толстеют, как горожанки. Да нет, они уже толще любой из этих куриц. Тьфу, им не одолеть и делизийского младенца с прутиком в руках. Белазир следовало бы взгреть их всех хорошенько. По правде говоря, Талот, с тех пор, как десятицикл назад вся эта болтовня в Доме Обучения закончилась... Талот?

Подруга молчала. Она сидела в углу, поджав ноги и уронив голову на колени. Она подняла лицо, и Джехан все поняла. Спина ее покрылась холодным потом.

- Талот, у тебя сыпь.

Подруга кивнула. Это простое движение отозвалось в ней страшным зудом. Она начала царапать шею, колени, снова шею, потом руки. Со слезами стыда она чесалась в паху, вздрагивая, словно от ударов кнута. На ее подбородке и возле ушей виднелись красные пятна с ранками от ногтей.

- Давно? - прошептала Джехан.

- Со вчерашнего вечера. Я не хотела, чтобы ты узнала...

- Как же я могла не узнать? Сильно чешется?