Ольга Макарова - Б.В.Г

— А выглядишь на двадцать пять… Когда появились первые изменения?

— Месяц назад… или два… Сначала я почувствовал, будто у меня душа ожила… а потом заметил, что меняюсь…

— Какое событие дало толчок к первому изменению? Я имею в виду то, что ты назвал пробуждением души…

…Марша расспрашивала деловито и спокойно, как доктор на приеме… Некоторое время Влад решался — сказать или нет… но ведь, в конце концов, разве не за этим он прибыл сюда?..

— Я начал видеть другой мир, — сказал он.

— Какой мир? — деловитость доктора стала уступать место любопытству.

— Тот, о котором твоя Галерея Миров, — ответил Владислав. — Эта твоя книга что-то сделала со мной тринадцать лет назад. Во мне будто что-то сломалось, я сам себя не узнал, как только прочитал ее… Мне все казалось, что она написана про меня, что главный герой в ней — это я сам… И его звали так же, как меня, а его брата звали так же, как моего…

За тринадцать лет все подзабылось… пока однажды я не начал ВИДЕТЬ этот мир во сне каждую ночь. Только Купола там больше не было, и люди жили совсем по-другому…

— Мама… — вмешался Дольф. — Наверное, именно в это время я начал писать продолжение твоей книги… а он видел все это…

— Влад, — сказала Марша, — я с тобой буду сейчас говорить совсем по-другому. Объясню все, как смогу. Ты ведь не знаешь, почему к тебе вернулась молодость?

— Нет…

— Вообще организм человечий приспособлен самообновляться, теоретически, каждый из нас бессмертен. Но люди стареют. Ни один генетик не объяснит тебе, почему с возрастом гасится процесс обновления; я объясню… — взволнованно говорила Марша. — Это оттого, что в каждом из нас глубоко запрятано убеждение, что мы состаримся и умрем. Я не знаю, кто и когда повесил этот замок, и почему, как и все другие замки… Поверь мне, человек многое умеет, от природы ему дано такое могущество, какое не снилось всем сказочным магам, — Марша улыбнулась, и взгляд ее стал искренним и светлым: — Знаешь, у человека есть естественная система управления гравитонами: он может летать, просто раскинув руки и пожелав этого, как во сне! Каждый умеет читать мысли другого и чувствовать то же, что и он… Сколько баек об аномальных явлениях ты знаешь, Влад?!. ясновиденье, телекинез, вечная молодость… Так вот: это не байки… Каждому от природы дано ВСЕ это. Это заложено в наших генах так же запросто, как цвет кожи и глаз. Но на большинстве таких генов стоит запрет. Они выключены. Они не работают. И при синтезе белка вырезаются!..

Лишь у одного человека из миллиона могут отсутствовать один или несколько запретов, и «запрещенные» гены работают!..

Ты прибыл под именем сына Александр Армани. Знаешь, кто такой Александр Армани? — Влад покачал головой. Ответ отрицательный. — Он генетик. Всю жизнь пытался вскрыть запреты искусственно. И… кое-чего добился… хотя покалечил кучу народу… — при этих словах, точно натолкнувшись на неприятное воспоминание, Марша сникла и замолчала…

— Старикан нажил себе злобных врагов, — кивнул Влад, соглашаясь, — меня выщепили, не успел я с трапа сойти…

— Тебе не повезло, что, по иронии судьбы, ты ровесник и тезка настоящего сына Армани, да еще и выдал себя за него; и повезло только в одном — что остался жив… расскажи мне о том, что произошло…

Влад вкратце поведал обо всем произошедшем, не трогая, впрочем, Виверейн и свои вылазки в другой мир, то ли полагая, что они и так знают, то ли… впрочем, неважно…

— …Это Давид… — сказал Марша, едва он упомянул высокого мужчину — альбиноса с длинными белыми волосами и красными радужками глаз… — Он из тех, у кого некоторые запретные гены включены с рождения. Таких, как он, несколько тысяч в мире. Сотни лет они ведут селекцию на снятие запретов, но далеко они не ушли. Тем не менее, люто ненавидят Армани и всех, кто на его стороне…

— Я заметил, — ехидно усмехнулся Влад, — он хотел стереть меня в порошок…

— Он может сходу снести барьер человеческой души, и тогда внешний мир хлынет тебе внутрь. Страшнее этой смерти сложно представить что нибудь… Как ты уцелел, Влад?

— Я ушел в твой мир и был там некоторое время. Мой сын заставил меня вернуться обратно… он умер… убил себя, чтобы заставить меня опомниться…

— Он живой! — упрямо влез в разговор Дольф, и Влад с удовольствием ему поверил.

— Продолжай… — попросила Марша.

— Так я вернулся. Я был в ужасе. Бросился к выходу, охранников раскидал… — Влад осекся. — Давид и Армани… На чьей ты стороне, Марша?

— Я была ученицей Армани, — сказала она. — Пока не поняла, что он выбрал неверный путь… Он сорвался на зверство: от его нелегальных экспериментов десятки людей умерли или сошли с ума… Он и собственных учеников готов был положить ради своей сумасшедшей идеи. Как ни странно, когда я ушла от Армани, меня прямо на выходе из университета встретил Давид… Несмотря на то, что я такой же генетик, как все, кого он ненавидит, он относился ко мне тепло и по-доброму, как к дочери… говорил, что я одна из них — таких, как он… Я, помню, удивлялась: у меня никаких способностей нет… ни телепатических, да вообще никаких… Только с ним не поспоришь… В общем, получается, я сейчас в нейтралитете. Потому что искренне считаю, что оба — и Давид, и Армани — давно зашли в тупик… — Марша улыбнулась: — Я нашла решение проблемы, Влад. Причем, оно у меня было давным давно. Я всю жизнь куда-то шла, пыталась чего-то достичь, совершенствовалась в генетике… чтобы, в конце концов, вернуться к тому, что всегда у меня было… быть может, это и есть мой открытый с рождения запрет…

— Книга… — вслух подумал Влад…

— Книги меняют людей, — сказала Марша. — Из хорошей книги каждый человек выносит что-то для себя, и уже никогда не будет таким, каким был до того, как ее прочитал. Это дверь в иной мир, где ты проживаешь жизнь… Но как бы все было просто, если бы моя книга (или чья-то ещ) на всех действовала так, как на тебя… Это возможно, только если в мире, о котором идет речь, живешь такой же Ты, но выросший в иной среде. У вас будет разный опыт, и вы сумеете обменяться им. Обменяться, оставшись при своих…

Ты знаешь, как удваивается ДНК, Влад?.. Эта молекула состоит из двух спиралей, параллельных друг другу и закрученных вокруг одной оси. Спирали одинаковы. И, когда они раскручиваются, каждая из них становится матрицей, вдоль которой строится новая спираль, идентичная старой…

— Мама, позволь мне… — мягко перебил Дольф. — Я расскажу так, как понял это Дар.

— Хорошо…

— Дядь Влад… бывает смотришь на человека и завидуешь тому, что он умеет, потому что тебе именно этого не хватает для совершенства. А он точно так же смотрит на тебя. Тогда, когда каждый страстно желает получить знание или способность другого, и возможен этот самый «обмен при своих». Дар менялся так, просто положив руку на кому-нибудь плечо. Читая книгу… или наоборот — создавая, совершаешь точно такой же обмен. Иными словами, способ открыть какой-то запрет можно получить, обменяв его на свой открытый запрет. Знание можно обменять на знание. Хороший способ… ты скажешь, наверно, что опасный — потому что люди перестанут учиться? Нет. Чтобы получить знание должно быть что-то, на что его можно поменять. Что-то равноценное тому, что ты хочешь приобрести. Для этого придется учиться обычным способом. Твой сын понял это, и ты пойми. Вот почему другие миры влияют на нас…