Кэролайн Черри - Подвальная станция

Когда-нибудь не будет больше эйзи. Они выполнят свое предназначение, заключающееся в заполнении образовавшихся пустот, тогда как исходный генофонд рассеивается до определенной плотности населения — как и должен рассеиваться для будущего благосостояния, для собственного генетического здоровья.

Я повторяю: эйзи являются генетической альтернативой. Они задают направление изменений перед лицом величайшего вызова, брошенного человечеству. Они в точности такие, какие нужны в данный момент. Резьюн не возражает против создания дополнительных лабораторий просто потому, что ее интересы в первую очередь наука, и потому, что расширение деятельности требует обширных резервов для производства и обучения. Однако Резьюн никогда не уступала лидерства в создании и отборе новых генотипов: никакая другая лаборатория не имеет прав на формирование нового генетического материала.

Пока ты еще спокоен, позволь мне указать на два важных положения. Первое — Резьюн надеется, что все генотипы эйзи объединятся как граждане в любой части Союза. В идеале их основной целью является не труд, а открытие колонизированной территории, освоение ее и создание потомства, которое в достаточном количестве вольется в генофонд граждан. С другими целями следует изготавливать только таких эйзи, которые генерируются в качестве средства-затычки для обороны или для решения других экстренных задач национального назначения: тех, которые заняты на работах связанных с риском, и тех, которые генерируются для соответствующих исследований в специфических лабораториях.

Второе — Резьюн станет противодействовать любым стремлениям закрепить эйзи как экономическую необходимость. Очень неразумно превращать родильные лаборатории в чисто доходные предприятия. Они создавались совершенно не для этого.

В: Ты говоришь, что у тебя есть общие интересы с аболиционистами?

А: Совершенно верно. У нас всегда были общие интересы.

Флориан бежал по дорожке, пересекающей третий квартал бараков, когда встретил несколько взрослых, идущих навстречу. Он вспомнил о вежливости, остановился, отошел в строну, тяжело дыша, и слегка наклонился, на что взрослые ответили едва заметными кивками головы. Потому что они старше. Потому что Флориану — шесть лет, и потому что для мальчика естественно бегать, также как для взрослых естественно думать о серьезных делах.

Но и у Флориана на этот раз было дело. Он был свободен от ленточного обучения. У него имелось Назначение, настоящее, ежедневное назначение. Это являлось самым важным из того, что когда-либо случалось с ним, все в этом ему нравилось, и он был настолько возбужден, что дважды умолял Инспекторы позволить ему отправиться работать, а не в зал отдыха, куда ему полагалось пойти после тайпирования.

— Как, — сказала Интор с улыбкой и с ласковым взором который означал (он не сомневался!), что ему разрешат. — Без отдыха? Работа и отдых одинаково важны, Флориан.

— У меня отдых был раньше, — возразил он. — Пожалуйста.

Тогда она дала ему записку и увольнительную записку «на потом», как сказала она. И протянула руки:

— Обними Интора, твоего милого Интора, и не бегай по коридорам, иди, иди до двери, иди шагом по дорожке, пока не доберешься до дороги с холма, уж потом — бегом во всю прыть.

Это получилось, потому что он не только толковый альфа, но и хороший бегун.

По короткой тропинке между четвертым и пятым бараками, молнией через дорогу, снова по тропинке на аллею, ведущую к зданию СХ. Наконец, темп его замедлился, потому что у него закололо в боку. Он ожидал, что судя по обстановке, в следующем месяце его переселят его поближе к СХ: это было в стороне от четвертого квартала.

Взрослые, в первую очередь, имели право на жилье вблизи от работы. Это он слышал от взрослого, который был каппа: тот всегда жил в том же квартале, где и трудился.

Флориан перевел дыхание, уже подходя к СХ-100. Он и раньше бывал поблизости. Он видел загоны. Ему нравился запах. Он был похож на запах СХ, вот и все. И ничто другое не имело похожего запаха.

Перед ним находилось строгое здание. Белое, с запирающейся дверью. Полагалось вначале зайти в административное здание. Он знал это по лентам. Он потянул за ручку двери, и попал в деловую приемную, где находилась стойка, к которой ему полагалось подойти.

С недавних пор уже он мог дотянуться на стойку. Едва-едва. Он был не так высок, как другие шестилетки. Однако повыше некоторых. Он подождал, пока служащая не обернется и не подойдет спросить, чего он хочет.

— Я — Флориан АФ-9979, — сказал он и протянул красную карточку. — Меня направили сюда.

Он приветливо кивнула ему и взяла карточку. Он ждал, облизывая пересохшие губы, и не беспокоился, пока она запускала ее в машину.

— Все хорошо, — сказала она. — Ты знаешь, как ориентироваться по цветам?

— Да? — сказал он без тени сомнения.

И не задал ни единого вопроса, потому что она были Специалистом. Вероятно, она сама все скажет. Если ты прослушав до конца не узнаешь всего что нужно, тогда спрашивай. Таким образом, ты не заставишь людей совершать ошибки.

Она села перед клавиатурой, напечатала что-то, и машина выдала карточку, к которой она добавила специальную застежку. Он заворожено глядел, потому что знал, что это — карточка-ключ, и по всей вероятности — для него, поскольку она работала по его Делу.

Она передала карточку и перегнулась через стойку, чтобы все объяснить; он стоял на цыпочках и повернулся так, чтобы видеть.

— Здесь твое имя, вот это — твои цвета. Это — карточка-ключ. Прикрепи ее к своему карману. Всякий раз, когда будешь менять одежду, прикрепляй ее к карману. Это очень важно. Если потеряешь ее, немедленно приходи сюда.

— Да, — сказал он. Все это совпадало с тем, чему учила лента.

— У тебя есть вопросы?

— Нет. Спасибо.

— Спасибо тебе, Флориан.

Небольшой поклон. Теперь нужно идти обратно через дверь, по дорожке и взглянуть на угол здания, откуда начинаются путеводная маркировка, хотя он мог прочитать все слова по карточке и на здании.

Пешком. Теперь никакой беготни. Это было Дело, и он стал важным. Его цвета синий вокруг белого, и с зеленым внутри белого, так что он отправился в синем направлении, пока не оказался внутри синей, а затем — и внутри белой зоны. Кварталы словно вели его. Возбуждение все возрастало. Это были загоны. Наконец, он увидел зеленую маркировку на табличке у пересечения посыпанных гравием дорожек и пошел в том направлении, пока не увидел зеленое здание, на котором было написано СХ-899. Так и должно было быть.

С общей стороны находилось своего рода ферма. У одного из эйзи он поинтересовался, где Интор, и эйзи указал на крупного лысого мужчину, разговаривающего с кем-то через огромный дверной проем, он пошел туда и постоял, ожидая, пока Интор освободится.