Р. Артемьев - Вторжение

Кроме того, надо отметить, что действовали западники большими группами, на Гнездо тратили больше времени, а внутрь допускали только бойцов и немногочисленных научников. Основная масса их исследователей сидела на поверхности и ждала результатов от своих коллег. Таким образом пытались снизить человеческие жертвы, что похвально, хотя я не помню случая, чтобы на дважды зачищенном ярусе обнаружилась недобитая тварь. Впрочем, я говорю из собственного опыта.

Мы с Паладином как-то быстро нашли общий язык, во многом потому, что в отличие от большинства наблюдателей, я участвовал в штурме, а не просто сидел в штабе. Я хорошо знал многих его подчиненных и, насколько мне известно, пользовался у них высокой репутацией. Поэтому имело смысл откровенно спросить Таггарта, что это за история с его назначением.

— Мне сказали, этой операцией мог командовать не ты?

— Что, твой дружок Призрак настучал? — он недовольно посопел — Я не стану распространяться о нашей внутренней кухне, достаточно, что я здесь и я командую.

— Хорошо. Значит, проблем с Мийо не будет?

— Нет. Хотя я все-таки попрошу тебя держаться от него подальше, он не любит русских.

— Почему?

— Вы, ребята, несколько раз перешли дорогу его людям, из-за этого Мийо обвиняли в низкой подготовке кадров. Даже пытались снять с должности.

— Я не считаю, что в «Байярде» слабые бойцы.

— Я тоже. Объясни это чиновникам.

Хотя крупнейшее в мире Гнездо и носит название Амазонского, в действительности оно расположено на некотором удалении от этой реки. Оно лежит где-то на полпути между Манаусом и Кашимбу, в густых, влажных, но без крупных рек лесах. Раньше здесь произрастали каучуковые плантации, бродили по лесам индейцы и группы туристов (неподалеку есть национальный парк), а сейчас возник небольшой город. Точнее говоря, укрепленная крепость, в которой жили и работали тысяч двадцать ученых, исследователей, гарнизонных солдат и обслуживающего персонала. Хозяйство у Питерса было не маленькое.

По пути в гостиницу, выделенную под наше проживание (казармами эти хоромы назвать было нельзя) Паладин обратил мое внимание на группу угрюмых солдат, тащивших на тележке труп чужака. Тварь появилась прямо под стенами лагеря и могла бы натворить бед, если бы не патрульные. А ведь раньше они предпочитали ночное время.

С утра переговорил с Питерсом насчет размещения наших людей. Он поморщился, но заявку принял, обещал найти достаточно помещений. В тайне от Коробка я увеличил его требования вдвое, по опыту зная, что он привезет кучу неуказанного в предварительных документах оборудования. Должен сказать, что Питерс мне понравился. Старый вояка с внешностью типичного бюрократа обладал въедливым, педантичным и очень ответственным характером, он произвел впечатление человека, на которого можно положиться.

Таггарта отвлекли какие-то дела, но он прислал отряд для сопровождения меня в Гнездо. Взводного, Генриха Шварца, я знал, и по дороге он рассказал мне немало нового о повадках местных тварей и их отличии от виденных прежде. Особенно заинтересовал рассказ о стаях чужаков, объединенных вокруг общего лидера. Оказывается, вожак стаи мог телепатически связываться со своими подчиненными и руководить их действиями, как своими собственными, даже передавать им энергию и создавать с их помощью знаки (впрочем, в последнем случае миньон умирал). Такую связь ментаты Паладина вычислили недавно и теперь при встрече со стаей первым делом били по ней. Я сказал, что хотел бы посмотреть своими глазами.

— Не волнуйтесь, герр Аскет — Шварц сухо усмехнулся — на четвертом ярусе у вас будет такая возможность, я уверен. Главное, ниже не провалиться.

«Провалы» стали еще одной неприятной неожиданностью Амазонского Пекла. Представьте себе ситуацию, когда группа спокойно идет по четвертому ярусу (разведчики иногда спускались до шестого) и вдруг оказывается на пятом. Или третьем. Возможно, группы проваливались и ниже, только сообщить об этом уже не могли. Причины этого явления были неизвестны, как бороться с ним, не знали. Единственный выход состоял в составлении карты провалов, которые с разной периодичностью возникали в одних и тех же туннелях. Первые два яруса считались изученными, хотя люди пропадали и там.

Вообще было замечено, что чем ниже ярус, тем чаще на нем попадаются провалы.

Первая стая попалась нам еще на третьем ярусе и состояла из одного офицера и двух чужаков второго уровня. Пока четверо подчиненных Шварца методично снимали с врагов защиту, я успел рассмотреть, как на ментальном плане офицер отдавал команды своей свите. Действительно, как будто спрут шевелит щупальцами. Вот только сам офицер тоже был щупальцем, команды отдавал кто-то другой, очень хорошо спрятавшийся. В реальном мире его не было видно, только в ментале. Потребовалась еще одна стая, чтобы понять — настоящий кукловод прячется в ауре сильнейшей твари, используя ее как носитель на физическом плане.

Я даже сумел найти его останки — маленький сморщенный комочек плоти, слегка отличающийся по фактуре от останков офицера.

Почувствовал третью стаю, я приказал Генриху не трогать офицера. Хотелось проверить одно предположение. Поэтому с семиуровневым гигантом пришлось справляться в одиночку, сначала пробить броню, отрезать щупальца, перебить знаками похожие на змеиные хвосты ноги. В конце концов чужак превратился в слизеточащий обрубок плоти, продолжающий, тем не менее, создавать знаки.

Генрих и его подчиненные прикрывали меня от его ударов, когда я вплотную подошел к туше твари, мне был нужен физический контакт. Отметив, что кое-где в шкуру были вплавлены артефакты, я погрузился в ментал.

Едва ли не сразу последовал сильный удар, чужое сознание пыталось захватить и уничтожить мой разум. Кукловод почувствовал близкое присутствие врага и стремился уничтожить его доступным ему способом. Я попытался просканировать его, но чужая аура мешала таким попыткам, также как и любым попыткам пойти на контакт. На все мои действия кукловод отвечал ментальными ударами. Единственно, что оставалось, это тщательнее исследовать созданную им контролирующую сеть, а потом уничтожить.

Результаты исследования выявили интересную картину — оказывается, кукловодом тоже кто-то руководил. Существовал крупный и мощный канал, хорошо спрятанный от сканирования, по которому кукловоду поступали приказы. Моя попытка отследить, с кем общался кукловод, была немедленно замечена. То ли я был недостаточно осторожен, то ли чужак слишком опытен и умел, но на мгновение наши разумы соприкоснулись, я ощутил, как что-то пытается изучить меня, залезть внутрь спешно воздвигнутых щитов. И что-то в глубине меня отозвалось на его прикосновение. Что-то старое, оставшееся от того убитого пять лет назад чужака, который чуть не выжег мой мозг и сильно повредил ауру. Данил считал, что полностью залечил мои раны, но он не залезал глубоко в психику. Никто не залезал, не умели еще смотреть настолько глубоко, а внешне все пришло в норму. Значит, не все вычистили, и посмертный подарок мертвой твари сейчас откликалась на зов хозяина.