Николай Петри - Зеркало в руках

— Вы хотите сказать, что оператор выжил благодаря набору редких качеств?

— Нет. Реально его способностей должно хватить для поэтапного адаптирования, например, в условиях марсианского климата. Примерно через полгода, он смог бы находиться на планете без кислородного аппарата и термокостюма. В вакууме оператор может выжить только внутри амниона, хотя, с некоторой натяжкой, оболочку-кокон можно рассматривать как своеобразную "одежду".

— Тогда что сохранило ему жизнь?

— Вещество от испарившегося при взрыве астероида равномерно облепило его тело, как если бы он являлся гравитационным центром. Инородная ткань методом диффузии проникла в эпидермис кожи и образовала тончайший покров, практически заменивший оператору его собственную кожу. Биологи склонны считать, что именно благодаря этому слою оператор и выжил. Обнаружили его случайно и лишь потому, что он находился внутри рыхлой вспененной массы, имевшей вид ноздреватого осколка астероида. Если бы не биосканеры высокой чувствительности — на обломок никто не обратили бы внимания.

— А где сейчас это вещество?

— Видите ли… спасатели посчитали пористое образование остатками разрушенного звёздной температурой кокона. Они утилизировали его…

— Как! И не оставили образцов?!

— В кислородной атмосфере медицинского изолятора вещество стало самопроизвольно светиться, одновременно теряя кристаллическую структуру… Медики опасались заражения…

— Значит, всё пошло в аннигилятор?

— К сожалению…

— А что показала телеметрия?

— Наблюдение велось с двенадцати мобильных и двадцати стационарных спутников. Все мобильные следящие системы испарились вместе с астероидом. По непонятной причине, сигналы от них перестали поступать за тридцать-сорок секунд до взрыва. Не уцелел и первый эшелон стационарных спутников… Не пострадавшие системы передали объём информации, сопоставимый с Всемирным Хранилищем Знаний.

— Ошибки быть не может?

— Физики выдвинули интересную гипотезу: саморазрушение реликтона вызвало появление спирали, на которую за доли секунды записались повторившиеся триллионы раз одни и те же сигналы со спутников.

— Разве их до сих пор не расшифровали?

— Только незначительную часть…

— И что в ней?

— После предварительного изучения все полученные сведения ввели в минимаксовый вариатор Мэнца, и он выдал упрощённую схему объекта, состоящего из множества слоёв: экзоспориальной цитоплазмы, нескольких внутренних оболочек, кортекса, двух мембран и нуклеоида.

— Я не цитолог…

— Микробиологи утверждают: своим экспериментом мы уничтожили не кусок камня, а живую спору, величиной с Джомолунгму… Но это ещё не всё. Томография установила наличие в теле оператора небольшого уплотнения, структура которого аналогична схеме объекта, составленного вариатором Мэнца…

Валерий проснулся на рассвете. Олеся ещё спала.

Стараясь не разбудить девушку, он осторожно встал, приблизился к небольшому круглому оконцу над столиком и заглянул в него. За стеклом стояла морозная мгла. Валерий прислонился горячим лбом к толстому слою изморози и замер, боясь случайно расплескать непередаваемое чувство абсолютного понимания происходящего, которое нахлынуло на него за миг до пробуждения. Он дышал редко, подолгу задерживая воздух в наполненных до отказа лёгких, пока с ужасом не понял, что может не дышать совсем…

Испарина покрыла лоб, растопив причудливые ледяные узоры.

За спиной зашевелилась Олеся. Валерий напрягся.

Скрипнула кровать, девушка осторожно коснулась его плеча.

— Тебе плохо?.. — спросила она с тревогой.

Валерий обернулся.

Льющийся через оконце бледный свет не позволил увидеть лица Олеси.

Осторожно коснувшись её руки, Валерий быстро ответил:

— Со мной всё в порядке…

Он сел на стул. Олеся продолжала стоять. Валерий заметил, что всё ещё держит её за руку.

Сглотнув ком в горле, с трудом заговорил:

— Выслушай меня и постарайся поверить… — Пальцы девушки задрожали, подстегнув пилота. — Ради твоего же блага я не могу сказать всего. Надеюсь, ты сама поймёшь… потом. А сейчас — одевайся.

— Зачем?..

— Мы уходим.

— Куда?!

— К винтолёту.

— Валера, ты что?! До него два месяца пути!..

— Ты ошибаешься! — пилот сжал ладонь девушка. — Если я тебе скажу, что сегодня вечером над тобой будут кружить спасатели, ты мне поверишь?

— Н-нет…

— Тогда мне придётся это доказать!

Отпустив похолодевшую руку Олеси, он стал одеваться. Девушка торопливо набросила на плечи порванный полушубок, служивший ей одеялом, и замерла у стола. Валерий быстро натянул комбинезон, тщательно зашнуровал ботинки.

— Пошли.

Он оглянулся и увидел огромные, расширенные от ужаса глаза Олеси.

Мягко, но требовательно попросил:

— Поверь мне и… ничего не бойся!

Он направился к двери, распахнул её настежь, с удовольствием вдыхая свежий морозный воздух. Не оборачиваясь, шагнул в темноту. Олеся послушно последовала за ним. У неё ещё оставалась надежда, что холод и темнота быстро отрезвят Валерия, и он вернётся в балок, однако мужчина уже широко ступал по глубокому снегу.

Почему-то он двинулся не в ту сторону, откуда они пришли несколько дней назад, а в направлении близкого увала, на котором, по непонятной причине, не росло ни одно дерево.

Валерий шёл по целине, не замечая ни мороза, ни ветра. Олеся едва поспевала за ним.

Перевалив гребень, она в нерешительности замерла — впереди клубился туман, совсем не похожий на привычную снежную позёмку. Валерий оглянулся, молча протянул руку, приглашая следовать за собой. И Олеся послушалась.

Склон резко понизился — идти стало легче. Через некоторое время девушка обнаружила, что в снегу всё чаще стали попадаться голые валуны. Заметно потеплело. Туман немного поредел. Ещё через десяток шагов снег под ногами исчез — пошли сплошные камни.

Спина пилота маячила впереди в пяти шагах, и Олеся не боялась заблудиться. Скоро стало так жарко, что пришлось снять полушубок. Некоторое время она несла его в руках, а потом положила в изгиб приметного дерева. Туман почти исчез. Сквозь его призрачную паутину девушка разглядела внизу… зелёные деревья! Она нагнала Валерия и зашагала рядом, с недоумением поглядывая то на него, то на окружавший её зеленеющий лес.

Чудес не бывает, думала она. Если снега под ногами нет, значит, он должен был растаять и ручьями устремиться вниз. Однако почва выглядела сухой, а многочисленные мелкие листочки на деревьях говорили о том, что снег здесь стаял давно. Олеся ничего не понимала.