Ли Брэкетт - Исчезнувшая Луна

Мы поднялись по ступеням на широкую террасу, залитую этим проклятым ярким лунным светом. Из дверей библиотеки вышел Дэвид и преградил нам путь. В руках он сжимал двустволку и на таком расстоянии не мог промахнуться.

Дэвид!

Он не ездил в город. Он все время был в своей комнате и ждал. Глаза его были широко раскрыты и пусты, холодные блики лунного света плавали в его зрачках.

Рядом стояла Эриан.

В отчаянии я попытался загородить собой Марту и крикнул:

— Дэвид!

Он слегка повернул голову, словно услышал какой-то далекий, очень далекий звук, нахмурил брови, однако не сказал ни единого слова.

Эриан тихо произнесла:

— Мне очень жаль, Раф и Марта, что так получилось. Мне не в чем упрекнуть вас, вы были добры ко мне. Если бы Марта не разгадала моих замыслов… Однако теперь не время каяться. Все должно кончиться здесь, в эту ночь.

— Эриан… — начал я.

Два черных ствола охотничьего ружья угрюмо уставились на меня. На руке Дэвида, на протянутом к курку пальце сверкало блестящее кольцо.

— Эриан, Дэвид совершил серьезный проступок. Мы знаем об этом, но разве это дает вам право убивать всех нас — Бэт, Марту…

— Я дала обет своим богам, — прошептала Эриан. — У меня тоже были отец и мать, брат и сестра. Я очень любила их. И был еще кое-кто, кто мог бы стать моей второй половиной…

— Я отправлю вас обратно, — сказал я. — Я пошлю корабль к Альтаиру. Только отпустите Марту.

— Как я могу вернуться после того, что он со мной сделал? Как я могу начать новую жизнь с той кровью, которая уже лежит на мне? Нет. Я возьму у Дэвида все, что он любит, даже сам космос, и только тогда расскажу ему, в чем его вина.

— Понятно, Эриан. Но почему Марта? Она не может остановить вас. Если Дэвид убьет меня, этого будет достаточно. Его будут судить за совершенное убийство, все всплывет наружу, и это будет его концом, независимо от того, что решит суд.

С невыразимой печалью Эриан улыбнулась.

— Вы должны знать, что думает Марта. Ее тело очень хочет жить, однако сердце говорит: «Без Рафа — нет!», а сердце сильнее тела. Нет, Раф, если она останется жива, она вытащит Дэвида из клетки, только для того, чтобы отомстить мне. А теперь давайте прекратим мучить друг друга.

И она болезненно поморщилась.

Существо, стоящее рядом с нею, почувствовало ее безмолвный приказ. Ружье поднялось, и я понял, что это конец.

Я еще раз яростно выкрикнул его имя. Дэвид находился в двадцати пяти или в тридцати футах от меня.

Я оттолкнул Марту в сторону и, пригнувшись, бросился к Дэвиду. Это было бессмысленно, но ничего лучшего я придумать не мог.

Целую вечность спустя до меня долетел его стон. Он стонал так же, как старый Бек в тот день. Я понял, что он не хотел убивать меня.

Эрнан что-то шептала. Кристалл в ее тиаре сверкал, лицо было исполнено страшной, нечеловеческой силы. Дэвид испустил низкий предсмертный вой. На его руках и шее набухли вены. Глаза женщины с Альтаира горели, как пурпурные звезды. Стволы ружья все еще целились в меня, и палец Дэвида напряженно согнулся на спусковом крючке.

Кто-то, словно ветер, метнулся мимо меня.

Кто-то в клетчатом бросился — не на Дэвида — на Эриан. Раздался вопль — не знаю чей, может быть, мой. Ружье грохнуло из обоих стволов, раскаленный вихрь пронесся над моим плечом, и горячий металл обжег мне руку, когда я в последний момент отбил ружье вверх Выстрелы никого не задели, пули только сшибли верхушки деревьев.

Дэвид с протяжным стоном выронил ружье.

Я оглянулся. Марта склонилась над каменной балюстрадой, дрожащая, рыдающая и торжествующая. В руке ее сверкала хрустальная тиара…

Я перенес обмякшее тело Эриан в дом — легкое, хрупкое, птичье тело с переломанными костями. Она упала с террасы на утрамбованную землю сада и тяжело ударилась. Волосы ее распустились и свисали через мою руку плотным пурпурно-багряным покровом, переливающимся в лунном свете.

Я бережно положил ее на диван. Она посмотрела на меня подернутыми туманом глазами и отчетливо сказала:

— Животных я могла принудить поступать против их воли. Человеческий мозг неизмеримо сложнее, а значит и сильнее. С человеком мне не справиться.

Она замолчала. Через несколько трагических минут вновь раздался ее шепот.

— Как жаль, Раф, что приходится умирать так далеко от родного дома.

Вот и все.

Грохот выстрелов разбудил слуг. Они сбежались к нам со всего дома.

Я сказал им, что Дэвиду показалось, будто в сад проникли грабители, и он выстрелил, а Эриан от неожиданности упала с террасы. Они поверили. Они обязаны были поверить. Почему бы и нет? Дэвид ошеломленно сидел, сгорбившись на холодном камне, и смотрел в никуда. Я не мог заговорить с ним, не мог дотронуться до него. Я велел слугам увести его в дом и позвонить кому следует в город. Затем я увел Марту в ее комнату.

— Все будет в порядке, — успокаивал я ее… — Несчастный случай. Говорить буду я сам. Ты не будешь даже упомянута.

— Мне наплевать, — заявила она охрипшим голосом, — мне на все, абсолютно на все, наплевать, лишь бы только ты был жив и здоров.

Она судорожно обняла меня, крепко, до боли.

— Мне жаль, что я убила ее. Я вовсе не хотела ее убивать. Но я сделала бы это снова, не задумываясь, Раф, сделала бы еще раз, потому что она хотела убить тебя!

Она перевела дух, стиснула меня еще крепче и перешла на крик.

— Ты дурак, ох, какой же ты дурак! Зачем ты бросился к Дэвиду? Ты хотел, чтобы он выстрелил в тебя, а не в меня!

Она еще много чего говорила, однако в конце концов устала и затихла. Я уложил ее в постель, дал снотворного, и она немедленно уснула.

Оставив с ней пришедшую на вызов горничную, я спустился вниз. Мне было что сказать Дэвиду,

Вот каким образом традиции семьи Мак-Квари, которые лелеяли более двухсот лет, были нарушены. Даже дом пропал, потому что никто из нас не захотел в нем оставаться. Дэвид никогда больше не пойдет в космос.

Я рад, но не удовлетворен. Что выиграли мы от случившегося? Что выиграли люди? Разве без звезд они стали счастливее?

Конечно, теперь уже поздно раскаиваться. Поздно было уже тогда, когда одетый в шкуры варвар глядел на луну и желал добраться до нее. Если у нас с Мартой родится сын, я боюсь, что Мак-Квари снова отправятся в космос.

Шеннеч Последний

Глава 1

В пещерах Меркурия было темно и жарко. Глубокую, гнетущую тишину нарушали только тяжелые шаги Тревера.

Долгие часы Тревер блуждал в этом лабиринте, где до него еще не ступала человеческая нога. Тревера душила злоба. Смерть караулила его на каждом шагу, а он вовсе не был готов к тому, чтобы безвинно погибнуть здесь — в миллионах миль от Земли. Более того, ему казалось особенно унизительным именно то, что свой конец он найдет в кромешном мраке, под чужими высокими, как Эверест, горами. Он хотел бы остаться в долине.