Иван Быков - Бюро Вечных Услуг

Пообещали земную жизнь. Жизнь во Взвеси. Все, для чего рождена, для чего создана змейка, было переиначено, переврано и низвергнуто в тартаровы бездны. Майечку сначала подготовили к мысли, а потом подарили ей мысль: все, что было истинным и чутким, отныне ложное и черствое. Майечка, едва вылупившись из яйца, знала, что женщина смотрит в прошлое и тем самым хранит настоящее; мужчина смотрит в будущее и тем самым хранит настоящее. Именно в настоящем пересекаются судьбы мужчины и женщины. Теперь же ей доверили сокровенное знание: женщины могут и сами смотреть в будущее, без участия мужчин, вопреки всякому мужскому участию. Для этого просто нужно перестать быть змейкой и принять законы Взвеси. Стать частью системы. Именно это «откровение» некогда сгубило богов: жрецы решили, что могут смотреть в будущее и без божественного вдохновения. Вино без Диониса. Никогда боцман не поймет капитана, жрец не поймет бога, женщина не поймет мужчину. При том, что и боцман, и жрец, и женщина будут уверены, что раскусили орех, что знают, как лучше. Кому-то дана способность видеть в вине только жидкость, а кому-то – видеть в вине лик Диониса. Майечке пообещали Диониса, но не дали даже вина.

Несколько снов, несколько дыханий, несколько земных мыслей, и Майечка утратила породу, перестала быть змейкой. Это всегда происходит незаметно: самая жуткая и необратимая потеря – потеря себя. Ей не приходилось шпионить, докладывать, вести двойную жизнь. Ей нужно было просто быть самой собой, но ее, той, что была когда-то, уже не было. Была другая она: Майечка по-прежнему жила радостями Раджаса, страстно влюбляла в себя Кира, флиртовала с другими Нагами, стирала и гладила зеленые халаты и разноцветные пояса, подавала шампанское, стремилась к цели. Но цель была чужой – плоской, навеянной, разменянной на мелочь: стать земной женщиной. Из Майечки вышла бы хорошая женщина – в меру стерва, тонкая и хитрая; в меру хозяйка, заботливая и аккуратная; в меру жена, почти верная и местами понимающая; в меру земная. Но она была змейкой, она родилась змейкой и, доверчиво раскладывая в романтических снах все события своей змеиной жизни, раскрывала поведанное Киром, выворачивала Раджас наизнанку. Майечка вступила в Круг, не догадываясь, что раздвинула пределы Круга, но сама теперь уже не сможет выйти из них. Так в Конторе возникла брешь, через которую просачивалась, утекала, испарялась не только секретная информация, но и сама суть Конторы.

А Кир знал многое. Он был Наставником, имел если не высочайший, то весьма высокий уровень доступа, он был задействован в проектах монументальных, значимых для судьбы всей Взвеси. И Кир был мужчиной. Не специально обученным резидентом, каменнолицым, хладнокровным, с ампулой цианистого калия в коронке зуба, а обычным мужчиной – доверчивым, открытым, добрым. Нагом. В беседах ни с одной из своих женщин он не хранил, да и не обязан был хранить никаких секретов – все, что сказано в Раджасе, оставалось в стенах Раджаса. Наоборот, размышляя вслух в присутствии Майечки, Кир структурировал мысль, находил ответы на сложные вопросы, продвигался к решению оперативных задач. Ему было хорошо с Майечкой, он любил ее, не так, конечно, как Ларису, не равносильной и взаимопроникновенной любовью, а чувством наивным и покровительственным. О каком соблюдении режима строгой секретности могла идти речь в условиях абсолютного доверия?

Никогда еще Раджас не пребывал в такой растерянности, никогда еще гнусный паразит враждебного внимания не забирался в самые недра конторской плоти. Контора стонала, Контора плакала, Контора не знала, что предпринять. Первое, что необходимо было сделать, так это срочно устранить брешь. Майечка должна быть ликвидирована, устранена из Раджаса. Но за всю историю миров Трилоки, историю, в которой время не имеет значения, Раджас не оказывался перед такой жуткой неизбежностью: устранить собственного сотрудника. И не одного сотрудника. Если Майечка была трещиной, то источником поневоле стал Кир. И Кир тоже должен был быть наказан.

– Я больше не твой Наставник, – Кир говорил спокойно, но его слова звучали для Нестора обреченной арией отречения. – Я вообще больше не Наставник. Меня лишили пурпурного пояса, аннулировали заслуги, отняли Нагово естество. Как и положено Нагу, я был всегда наг, в том числе и перед Майечкой. Но я должен был догадаться, почувствовать. Многократно я «смотрел душой» на нее, но, видимо, смотрел недостаточно пристально. Виновен, сам знаю, что виновен, и наказание заслужил во сто крат более жесткое.

– Вас лишили Наговой сути? Всех органичных способностей и умений Нага? Но как теперь жить в Раджасе? – Нестор недоумевал.

Кир печально улыбнулся.

– Как я могу пребывать в Раджасе после того, как перестал быть Нагом? И Майечка перестала быть змейкой. Наш уровень селфи стал расти. И его не сбреешь, как сбривали шерсть на ушах нерадивые сотрудники «НИИЧАВО». Инициацию тоже повторно не пройдешь. Нет возможности начать с чистого листа. Мы должны покинуть Раджас.

– Вы будете жить, как обычный человек? Ходить на работу, не думать о вечном, не заниматься «змеиными делами»? – грустно спросил Нестор.

Наставник – вернее, бывший Наставник – только кивнул.

– Обрадуется Лариса, – попытался улыбнуться Нестор. – Вздохнет спокойно. Получит мужа в полном объеме в безраздельное пользование.

– Не получит Лариса мужа. Для нее муж погиб. Версию еще отработают, – ошарашил Кир Нестора неожиданной информацией.

– Как? Почему? – только и смог произнести Нестор.

– Нам нельзя во Взвесь, – объяснил Кир. – Мы слишком осведомлены о делах Раджаса, чтобы нам дали спокойно существовать во Взвеси. В нашей Взвеси.

– И что же теперь?

– Теперь – домик на Кисельной, 8, – улыбнулся Кир. – Почувствую себя Мастером, а Маргаритой моей станет Майечка. – И бывший Наставник процитировал с подачей и звенящим внутренним напряжением:

– «Он не заслужил света, он заслужил покой, – печальным голосом проговорил Левий. – Передай, что будет сделано, – ответил Воланд и прибавил, причем глаз его вспыхнул: – И покинь меня немедленно».

Потом Кир погасил в себе трагика и вновь заговорил буднично и просто:

– Дом, в котором ныне наш Глеб Сигурдович счастливо тает в объятиях Зоеньки, стабилизируют и локализируют в границах Взвеси, но не нашей…

– Той, где записал свое селфи Юний Лосс? – догадался Нестор.

– Именно, – подтвердил Кир. – Там мы и будем доживать остаток наших земных дней, как муж и жена. Нам подыщут работу, обеспечат крышей над головой. Счастливая, простая, человеческая жизнь. Наверное, это даже не наказание, а незаслуженная награда.

– Но у Вас уже есть жена, – напомнил Нестор.