Владимир Васильев - Прятки на осевой

Параллельно Сиверцев одевался, без участия сознания, совершенно на автомате. Кекс, уже полностью одетый, о чем-то шептался с Батоном.

Пятеро бойцов Таранен ко закончили экипироваться и готовы были покинуть вездеход. Нацепил броню со шлемом и старший маршрута – похоже, он намеревался идти в загонщики, а не руководить вояками из кабины вездехода. Водила прогревал двигатели и, позевывая, отстраивал изображение на экранах заднего вида.

– Ваня! – окликнул Тараненко из кабины. – Ты где?

– Тут, – подал голос Сиверцев.

– Ты там гляди с бойцами не ломанись! – предупредил Тараненко. – Спросонья-то. Рановато тебе, оставайся на борту.

У Сиверцева отлегло от сердца: все-таки новое начальство еще не окончательно свихнулось и не собирается посылать его, тихого-мирного цитолога, на верную смерть.

– Я тоже подумал, что рановато, – пробормотал Сиверцев и вынужденно улыбнулся. Бойцы, глядя на него, снисходительно захмыкали.

– Кончай базар! – прикрикнул на них капитан. – Николаич, мы на старте! – это уже Тараненко.

– С богом, Петро! – выдохнул тот.

– Марш! – скомандовал капитан.

Люк с тихим шипением разблокировался, ближний солдат тут же налег на него плечом, сдвигая, а затем решительно выпрыгнул в капонир. Хлюпнуло. Потом еще раз, еще и еще…

Последними вездеход покинули Кекс с Батоном, зато вместо них явились Покатилов и Флэш. Едва они очутились внутри, люк вернулся на место и с тем же шипением заблокировался. Вездеход дрогнул и, задирая корму, полез задним ходом из капонира. Сиверцев и Флэш невольно схватились за шкафчики под потолком, чтоб не повалиться на «лежбище скотиков». Покатилов успел скользнуть в кабину и усесться к пульту рядом с Тараненко.

– Псих смылся, – буднично сообщил Тараненко.

Сиверцев, кое-как отпихнувший из-под ног спальник и зафиксировавший на его месте лавочку, уселся и жадно прислушался.

– То есть как это смылся? – переспросил Покатилов, напрягаясь.

– А вот так. Аккурат дали мне знать, что псионик посетил «Вотрубу», я глядь – а Психа-то и нету. Остальные двое спят, а его – след простыл. И дежурные не видели, что самое странное, ни бортовой, ни наружный.

– Ну наружный ладно, – терпеливо произнес Покатилов. – Но как: получилось, что не заметил бортовой? Не мог же Псих просочиться наружу, не открывая люка, сквозь борта?

– Не знаю, Виктор Палыч, не знаю! Дежурный, правда, говорит, что отлучался в туалет. Минуты на три. Думаю, тут-то Псих ноги и сделал. Иных вариантов я не вижу.

Покатилов зло засопел.

– Вот тебе и странный сталкер! – сказал он чуть погодя. – Вот тебе и сорок лет в коме! Мутант чертов…

Сиверцев слушал, затаив дыхание. Вездеход давно уже вырулил из капонира и осторожно полз по Зоне, чуть переваливаясь с гусеницы на гусеницу.

– Вы думаете… это он? – осторожно предположил Тараненко.

– А что еще прикажешь думать? – ощерился Покатилов. – Уж больно значимое совпаденьице!

– Тогда получается, и странная отключка Кекса с Батоном у подземелий – его рук дело. Или чем там они на нормальных людей морок наводят? Не руками же, в самом деле…

Покатилов молча взирал за лобовое стекло – снаружи уже начало светать, но при включенных фарах это было не очень заметно.

– Кекс говорил, сканеры его распознают как человека, – зачем-то сообщил Покатилов. – Интересно, почему?

– Кстати, это аргумент в пользу Психа, – отметил Тараненко. – Детекторы жизненных форм любую пси-активность мозга улавливают сразу, а пси-активные организмы без вариантов опознаются как мутанты.

– Может, когда Кекс сканировал окрестности, Псих свое пси не проявлял, – не очень уверенно предположил Покатилов.

– Исключено, – возразил Тараненко со знанием дела. – Псивозможности не скроешь, они или есть, или отсутствуют, и детекторы это фиксируют по умолчанию. Я знаю, я сам их программировал когда-то, самые первые модели. Теперешние биосканеры – просто грамотное развитие все тех же идей и возможностей, только на новой элементной базе.

Сиверцев мог поручиться за слова Тараненко – хоть сам Ваня непосредственно никогда не занимался ни псионикой, ни программированием детекторов жизненных форм, но и имеющихся у него знаний вполне хватало, чтобы отчетливо понимать: Тараненко абсолютно прав. Пси-активность в пассивной фазе все равно остается пси-активностью и приборами исправно регистрируется. Вроде того, как даже в безветренную погоду, когда воздух неподвижен, тем не менее можно с уверенностью определить: вокруг не безвоздушное пространство, не вакуум, воздух присутствует. Так и с пси: сам факт способности к псионике сродни наличию в некоем объеме воздуха, а пси в активной фазе – особое состояние этого воздуха, ветер, а то и ураган, по той же аналогии.

– Умный ты, Максим, дальше некуда, – недовольно заметил Покатилов. – Только пользы с твоих познаний сейчас – кот наплакал. Лучше детектор включи, что он там кажет?

Тараненко развернул в нужную сторону один из экранов на гибкой штанге:

– А вот глядите сами. Это мы в вездеходе, это мои и ваши люди снаружи, можно пересчитать. Чертова дюжина – семеро моих, четверо ваших и два сталкера, все сходится.

Покатилов сверился с каким-то своим карманным приборчиком, Сиверцев не рассмотрел, с каким именно.

– Правее надо брать, – сказал он. – Они на триста сорок шесть градусов от нас.

Тараненко вопросительно уставился на Покатилова.

– Чего смотришь? – проворчал Покатилов. – У Баграмова на одежде маячок. Цепляли его, правда, для других целей, но отчего бы сейчас не воспользоваться?

Тараненко тотчас расплылся в азартной улыбке:

– Так это ж шикарно, Виктор Палыч! Далеко до них?

– Не знаю, чтобы дальность засечь, нужно два пеленгатора, а лучше даже три. У меня только один. Азимут дает и больше ничего.

– Жаль, но и то хлеб, – вздохнул Тараненко. – Интересно, долго маячок проработает? В Зоне обычная электроника быстро дохнет…

– Будем надеяться, достаточно долго, – поморщился Покатилов. – Слушай, а побыстрее нельзя? Тащимся, словно вши поплеши…

– Это к ведущим. – Тараненко развел руками. – Зона все-таки не проспект. Хоть четыре ночи без выбросов, да и последний совсем слабый был – все равно есть риск куда-нибудь вляпаться. Уж лучше пусть ребята глядят.

– Мы ночами без всяких приборов шастали, – проворчал Покатилов, видимо, имея в виду времена сталкера Лося. – И от патрулей военных только так уходили.

– Ну и много из вашего поколения уцелело? – резонно поинтересовался Тараненко.

Покатилов не ответил, вместо этого снова сверился со своим приборчиком-пеленгатором.

– Еще правее, – сказал он, взглянув еще и на плавающий к глицериново-спиртовой смеси шарик бортового гирокомпаса. Упреждение я учел.