Джек Вэнс - Эмфирио

Дугальд медленно обмяк в кресле. На какой-то момент наступило молчание, после чего Дугальд лукаво покосился на Гила: «Ты с кем-нибудь уже обсуждал свои шизофренические бредни?»

«Конечно, обсуждал, — соврал Гил. — Иначе я сюда ни за что не пришел бы».

«И с кем ты говорил?»

«Прежде всего я отправил меморандум в Исторический институт на Земле».

Дугальд застонал, как от сильной боли, но предпринял еще одну, довольно жалкую попытку изобразить властный и презрительный тон: «Они не примут всерьез бред сумасшедшего. Кого еще ты пытался убедить?»

«Если вы меня убьете, это вам ничего не даст, — вежливо произнес Гил. — Я хорошо понимаю, что вы хотите меня убить. Но — уверяю вас! — это бесполезно. Хуже, чем бесполезно. Мои друзья распространят новость не только в Фортиноне, но и по всей населенной человеком Вселенной: лорды — всего лишь марионетки, вся их гордость не стоит ломаного гроша, они водили за нос народ, который им доверял».

Дугальд сгорбился в кресле: «Наша гордость неподдельна. Ты думаешь, ты докопался до правды? Так нет же! Гордости нет только у меня, гранд-лорда Дугальда, владетеля Буамарка! Я — ничтожество, я багровею от натуги — потому что только я знаю правду. Все остальные ни в чем не повинны. Они сознают, что отличаются от иждивенцев, но думают, что это признак высшей касты. Только у меня нет гордости, только я знаю, что я такое». Дугальд снова жалобно застонал: «Что мне делать? Я вынужден уступить. Чего ты хочешь? Богатства? Звездолет? Большой дом в городе? Все вместе?»

«Я хочу только правды. Люди должны узнать истину».

Дугальд раздраженно крякнул: «Это невозможно! Ты хочешь, чтобы я уничтожил свой народ? Нас мало, гордость — все, что у нас есть. Если мы ее потеряем, что останется? Только я горю от стыда, только мне нечем гордиться! Посмотри на меня! Разве ты не видишь, что я отличаюсь от других? Я — кукла, и я знаю, что я — кукла!»

«Только вы, больше никто?»

«Только я. Перед смертью я передам свое бремя другому, и он тоже будет проклят, как я был проклят всю свою жизнь».

В кабинет заглянул лорд Парнасс. Пытливо переводя глаза с Гила на лорда Дугальда, он спросил: «Вы все еще заняты делами? Мы готовы к банкету». Обратившись к Гилу, он прибавил: «Мы будем очень рады, если вы не откажетесь отобедать с нами».

Гил не сумел сдержать сдавленный смешок. Лорд Парнасс удивленно вскинул брови. «Несомненно! — поторопился сказать Гил. — Сочту за честь».

Лорд Парнасс коротко поклонился и вышел.

Дугальд изобразил гримасу дружеского расположения: «Ну что же, рассмотрим вопрос по существу. Ты же не хаотист. Я уверен, что ты не желаешь разрушать устоявшуюся, отлаженную, проверенную временем систему общественного устройства. В конце концов...»

Гил поднял руку: «Лорд Дугальд, что бы то ни было и как бы то ни было, обман должен прекратиться и обманутые вами люди должны получить справедливое возмещение. Если вы и ваше «общественное устройство» сумеете пережить такое потрясение, так тому и быть. Я предъявляю счет вам и дамарянам, амбройских лордов оправдывает их неведение».

«Твои требования невыполнимы! — надулся Дугальд. — Какой-то наглец завалился во дворец с хвастливыми угрозами, подумать только! Моему терпению пришел конец. Предупреждаю тебя со всей серьезностью: не пытайся распространять подстрекательские измышления!»

Гил повернулся к двери: «Первыми правду узнают лорд Парнасс и его гости».

«Нет! — в отчаянии закричал Дугальд. — Ты хочешь всех нас уничтожить?»

«Обман должен прекратиться, возмещение должно быть выплачено».

Дугальд протянул к нему руки, взывая к состраданию: «Почему ты так упрям?»

«Упрям? Я не просто упрям, я вас ненавижу. Вы убили моего отца. Вы обманывали и грабили моих соотечественников две тысячи лет! Не ждите от меня жалости».

«Все можно поправить. Мы снизим налог. Пай каждого простолюдина будет существенно увеличен, я об этом договорюсь, я потребую, в конце концов! Ты не можешь себе представить, как трудно иметь дело с дамарянами!»

«Правда должна стать всеобщим достоянием».

«Мы будем опозорены! Мы возненавидим самих себя и вымрем!»

«Улетайте с Хальмы. Отвезите свой народ на далекую планету и начинайте жизнь сначала. Там никто не узнает вашу тайну».

Дугальд издал крик отчаяния: «Как я объясню?! Как такое можно объяснить?!»

«Говорите правду, вот и все».

Дугальд посмотрел Гилу прямо в глаза, и на какое-то странное мгновение Гилу показалось, что он смотрит в бездонный мрак пещер Дамара.

Дугальд, по-видимому, тоже нашел в глазах Гила нечто, не на шутку его испугавшее. Он молча повернулся, вышел из кабинета в большую гостиную и взобрался на стул, чтобы все обратили на него внимание. Беззаботный полушепот и бормотание оборвались, как только зазвучал его хриплый громкий голос,: «Слушайте меня! Слушайте все! Слушайте правду!»

Лица присутствующих с вежливым удивлением повернулись к гранд-лорду.

«Правду! — кричал Дугальд. — Наконец каждый узнает правду. Другого выхода нет».

Никто ничего не ответил. Дико озираясь по сторонам, Дугальд с трудом заставлял себя находить слова: «Две тысячи лет прошло с тех пор, как Эмфирио избавил Фортинон от выращенных дамарянами чудовищ, ныне называемых вирванами. Сегодня пришел новый Эмфирио, чтобы избавить Фортинон от другой расы, выращенной дамарянами. Он настоял на том, чтобы я сказал правду. Теперь вы узнаете правду.

Почти две тысячи лет тому назад, когда Амброй лежал в развалинах, дамаряне прислали сюда новых манекенов, новых марионеток. Мы — эти манекены. Мы — эти марионетки. Мы служили хозяевам, дамарянам, и платили им деньги, добытые трудом простонародья. Такова истина. Теперь, когда она известна, дамаряне больше не смогут нами повелевать.

Мы не лорды. Мы — марионетки!

У нас нет своей души, своего ума, своей личности. У нас все чужое. Мы — синтетические, искусственные создания.

Мы не люди, мы даже не дамаряне. И прежде всего мы не лорды-исправители. Мы — инструменты, измышления, приспособления! Гордость, честь? Пустые слова, вымысел внутри вымысла! Достоинство, благородство? Я недостоин даже произносить эти слова. Я — кукла на ниточках».

Дугальд указал на Гила: «Он пришел сегодня, называясь именем Эмфирио, и заставил меня сказать правду. Вы услышали правду. И после этого мне больше нечего сказать».

Дугальд спустился со стула.

В гостиной было тихо.

Прозвучал гонг. Лорд Парнасе встрепенулся, посмотрел на стоящих вокруг гостей: «Зовут к обеду».

Гости медленно, как во сне, потянулись цепочкой из гостиной в трапезную. Гил отошел в сторону, чтобы никому не мешать. Мимо проходила Шанна. Она задержалась: «Ты — Гил. Гил Тарвок». «Да».