Вячеслав Шалыгин - Импорт правосудия

Сквозь парализующие волны боли не могли пробиться ни мысли, ни нервные импульсы. Ноги меня не слушались, а рука, удерживающая девушку на плече, задрожала и упрямо поползла, стягивая бесчувственное тело Ольги вниз. Я бессильно зарычал и попытался сдвинуться хотя бы на сантиметр. Из моей попытки не вышло абсолютно ничего. Скованное приступом боли тело словно прикипело к каменному полу, не желая воспользоваться ни единой мышцей. Каким-то невероятным усилием воли я сдвинул пальцы придерживающей Ольгу руки влево и ощутил заткнутый за ее пояс «жезл». Никакой уверенности у меня не было, но мне казалось, что оружие направлено строго вниз. Как раз на то место, куда откатился генератор. Рискуя лишиться правой части тела, я сжал кончиками пальцев рукоятку оружия и замер, прикрыв глаза. Сначала ничего особенного не произошло, но через пару секунд я почувствовал что снова могу идти, а отзвуки боли остались только в моей голове. Теперь я мог вернуться. Надо было только найти этот пресловутый шар.

— Эрик! — донеслось до меня из-за дымовой завесы. — Проектор у нас! Скорее, Эрик!

Я бросился вперед и, уже выбравшись из дыма, обнаружил, что между мной и моими друзьями стоит десяток людей в противогазах и с импульсными винтовками.

— Так вот как теперь выглядит знаменитый сыщик! — сказал один из врагов и глухо рассмеялся. — Ну что же ты остановился? Иди к своим друзьям, атлант!

Я не спеша присоединился к моим товарищам и посмотрел на часто моргающего воспаленными глазами напарника. В руках он держал шар. Хотя, по моим предположениям, он должен был держать свой прибор для мгновенных перемещений.

— Возьми у меня эту железяку, — искоса взглянув на меня, еле слышно прошептал Красавчик, однако Беляев заметил наш обмен взглядами и предупредил:

— Ни одного движения, господа! Даже конвульсивного!

Его солдаты подняли винтовки и тщательно прицелились нам в головы.

— Эрик, очень медленно возьми у напарника Проектор и передай его моему воину, — приказал Беляев и, довольно улыбаясь, добавил: — Я всегда подозревал, что здесь спрятано гораздо больше, чем четыре ларца!

Я медленно принял из рук Красавчика шар и протянул его ближайшему солдату.

— Пользуйтесь… — сказал я и незаметно погрузил в выемку на стальном боку Проектора большой палец. Шар в моих руках заметно потеплел и начал едва ощутимо вибрировать.

— Спасибо, — поблагодарил Беляев. — Я рад, что вы ведете себя достойно и не распускаете сопли…

Он снова рассмеялся и, прижимая шар к боку, двинулся вверх по лестнице. Пройдя несколько шагов, он картинно обернулся и, небрежно махнув солдатам рукой, приказал:

— Огонь!

Вспышки залпа импульсных винтовок слились со вспышкой нашего ослепительного транспорта в единое целое.

Впрочем, получается, что улетели мы долей секунды раньше…

Глава 21

Апельсины из Гватемалы? — пошутила Ольга, когда я уложил в вазу на ее прикроватной тумбочке настоящий натюрморт из ярких фруктов.

— В Гватемале испортился радиационный фон, Что-то в джунглях, говорят, взорвалось. Двадцать кило-тонн в тротиловом эквиваленте. Эксперты МАГАТЭ и военные уже пятые сутки ломают головы, но никак не могут понять, что это было. Так что фрукты не оттуда. Ешь, поправляйся, — я погладил ее по руке. — Завтра тебе предстоит тяжелое испытание.

— Да? — Ольга насторожилась.

— Да, — подтвердил я. — Тебя придет навещать Красавчик.

Девушка рассмеялась, но неокрепшие после дымовой атаки легкие не дали ей насладиться смехом в полной мере.

— Спасибо, что спас меня, — она слабо сжала мою ладонь.

— Тебе тоже, — ответил я.

— За что? — удивилась девушка.

— Если бы не ты, Олег ни за что бы не позволил нам переписать коды настроек Реальных Храмов. Он очень долго не желал с нами разговаривать, но потом узнал, что ты на нашей стороне, и согласился. Ты среди своих важная персона?

— Я принадлежу к самой чистокровной стае во всем мире, — призналась Ольга.

— Ого, да ты, оказывается, принцесса! — я улыбнулся.

— Но это должно остаться между нами, — попросила девушка.

— Само собой, — ответил я.

— А на какой режим перестроили Храмы? — поинтересовалась она.

— Храмы Регенерации. Очень жаль, что на тебя они не могут воздействовать. Я вернулся в прежний вид за пару часов.

— Они восстанавливают ткани?

— Нет, они просто делают тебя таким, каким ты был за минуту до воздействия Храмов Возрождения. Нечто вроде ластика для карандаша или тряпки для мела… Сейчас мы прогоняем через них всех отловленных в лесах и подвалах трансформированных атлантов.

— И они не сопротивляются?

— Некоторые прячутся, но их физические изменения нестойки и весьма патогенны. Те, кто не выходит из древнего облика, очень быстро погибают. Отказывают почки, сердце, разлаживается иммунитет… Панцирные тела не могут ужиться с человеческими органами и разумом. Эксперимент Беляева был обречен с самого начала. Только не могу понять, как он смог обмануть Кононова?

— Этого я не понимаю тоже, однако в любом случае Олег хотел всего лишь остановить Бездну, — оправдываясь за своего сородича, сказала Ольга.

— Он не знал, что Беляев затевает такую авантюру.

— Кононова я ни в чем не виню, — согласился я.

— А с Бездной наш разговор еще не окончен. Как только разгребем в агентстве неотложные дела, займемся ею вплотную…

— А где, кстати, ребята? — вдруг опомнилась девушка.

— Стажеры помогают Сидорову; после той страшной ночи в его конторе возник дефицит сотрудников. Женю отозвали его начальники, и он уехал еще вчера. Просил извиниться, ты как раз только пришла в себя и спала. Паша пропадает в местном отделении вашей с ним федеральной службы, а мой напарник отправился на разведку очередного дельца…

— По нему я пока и не соскучилась, — заметила Ольга.

— Он надоел за два года больше скрипучих ботинок.

— Я слышал! — прервал нашу беседу вошедший в палату Красавчик. — Я не подслушивал, поймите меня правильно, но последнюю фразу слышал!

Он поставил в стеклянный графин букет цветов и галантно поцеловал Ольге руку.

— Я знаю, вы ждали меня завтра, сударыня, но дела требуют от нас с Эриком непременного присутствия в одном далеком государстве, и завтра поутру мы отбываем в оное с официальным дружественным визитом!

— Можно было не заезжать вовсе, я бы тебя простила, — заметила Ольга, но Красавчик только отчаянно замотал головой.

— Но я бы себе этого не простил никогда! Ведь дело настолько серьезное, что мы можем не вернуться! Разве я мог пойти, возможно, на последнее в жизни задание, не увидев ваших диких, ой, простите, дивных глаз!