Стивен Кинг - Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима)

- Хорошо, - Джимми поспешно встал и вышел.

- Так ты останешься с нами? Будешь бороться с нами? - Мэтт внимательно смотрел на Бена.

- Да, - торжественно ответил Бен. - Да.

...Выйдя из комнаты, Джимми спустился в комнату медсестер и поискал номер телефона Петри в справочнике. Он снял трубку и с ужасом услышал вместо обычных гудков, свидетельствующих о соединении, какие-то сиреноподобные звуки.

- Они в Его руках! - воскликнул он, и стоящая рядом медсестра, испуганная выражением его лица, отпрянула в сторону.

Генри Петри был достаточно образованным человеком, всю свою жизнь занимающийся вопросами экономики. По убеждениям он был демократ и поддерживал избрание президентом Никсона. Кроме того, он был хорошим семьянином и любил жену и сына.

Сейчас он сидел за столом с чашкой кофе в руке и слушал историю, которую рассказывали ему сын и деревенский аббат, изредка перебивая их уточняющими вопросами. Его жена Джун не проронила ни звука. Когда Марк и Кэллахен закончили свой рассказ, было почти без пяти семь. Подумав, Генри Петри безапелляционно вынес вердикт:

- Невозможно.

Марк моргнул, посмотрел на Кэллахена и сказал:

- Я же говорил!

Он действительно пытался доказать по дороге, что его отец не поверит ни слову.

- Генри, вы же не думаете, что мы...

- Подождите. - Генри Петри предостерегающе поднял руку, и, словно по команде, его жена подсела к сыну, обвив руками его плечи. Мальчик съежился. Генри Петри доброжелательно посмотрел на отца Кэллахена и мягко произнес: - Давайте попробуем проанализировать ваш рассказ с точки зрения здравого смысла.

- Это невозможно, - перебил его Кэллахен, - но попытаться, конечно, стоит. Мы здесь, мистер Петри, чтобы уберечь вас и вашу жену от Барлоу.

- Вы действительно проткнули тело девушки колом?

- Не мы. Мистер Мерс.

- И тело все еще там?

- Его сбросили в реку.

- Если это действительно правда, - сказал Петри, - то вы втянули моего сына в преступление. Вам это известно?

- Да. Но это было необходимо. Мистер Петри, если бы вы позвонили в больницу Мэтту Берку...

- О, я уверен, что вы все несколько преувеличиваете, - сказал Петри, улыбаясь странной улыбкой. - Все это напоминает легкое помешательство. Можно мне взглянуть на письмо?

Кэллахен медленно ответил:

- Оно у доктора Коди. Мы можем проехать в Кэмберлендский госпиталь, и, если вы поговорите...

Петри отрицательно покачал головой:

- Сначала давайте поговорим здесь. Все мы знаем и любим нашего доброго доктора Коди. Он наш семейный врач. И Мэттью Берк, как учитель, тоже, безусловно, заслуживает доверия.

- Тогда какие у вас возражения?

- Сейчас я изложу их вам, отец Кэллахен. То, что вы рассказываете, совершенно невероятно. А я - человек трезвый и прагматичный.

- Вы просто не хотите понять.

- Это невозможно понять. Ваша история, безусловно, трогательна. Как я понял из нее, вы вовлекли моего сына в опасную игру. Будет странно, если вы не предстанете перед судом. Я собираюсь позвонить вашим друзьям и сообщить им об этом. Потом, мне кажется, нам стоит действительно поехать в больницу к мистеру Берку и обсудить ситуацию.

- Лучшего решения принять невозможно, - саркастически сказал Кэллахен.

Петри прошел в гостиную и поднял там телефонную трубку. В трубке была тишина. Линия молчала. Слегка удивленный, он пару раз нажал на рычажки. Никакой реакции. Он повесил трубку и вернулся на кухню.

- Похоже, телефон отключен, - сказал он.

Он увидел взгляд, которым обменялись Кэллахен и его сын, и это вызвало в нем раздражение.

- Могу заверить вас, - несколько более язвительно, чем требовалось, сказал он, - что для того, чтобы нарушить телефонную связь в Джерусалемз Лоте, не нужны вампиры.

И тут погас свет.

Джимми бегом вернулся в комнату Мэтта:

- Телефон в доме Петри не отвечает. Я думаю, Он там. Боже, как же мы глупы...

Бен вскочил на ноги. Лицо Мэтта побледнело.

- Вы видите, как Он действует? - пробормотал Мэтт. - Если бы у нас оставался хотя бы час светлого времени суток, мы бы смогли... но теперь поздно. Дело сделано.

- Мы должны ехать туда, - сказал Джимми.

- Нет! Ни в коем случае! Во имя спасения своих жизней, да и моей тоже, вы не должны этого делать!

- Но они...

- У каждого своя судьба! То, что должно случиться, или как раз сейчас случается, до вашего приезда будет сделано.

Они в нерешительности стояли возле двери.

Мэтт тихо, но с нажимом продолжал:

- Его "эго" огромно, и Его гордыня - тоже. Возможно, это нам на руку. Но Его мозг велик, и Он чертовски умен. Мы должны с этим считаться. Вы показали мне Его письмо. Он говорит о шахматах. Я уверен, что Он превосходный игрок. Как вы не можете понять, что он в состоянии сделать в этом доме все, что захочет, без помощи телефона? Он сделал это - просто чтобы напомнить о себе. Он прекрасно знает расстановку сил и просто пытается внести сумятицу в ряды противника... Ему нужно только одно прислать сюда кого-нибудь, кто застрелит меня или убьет ударом ножа. Для этой цели подходят только два человека: ты, Джимми, и Бен. Тогда Салем Лот - Его. Как вы не можете этого понять?

- Да, - согласился Бен.

Мэтт в изнеможении откинулся на подушку:

- Я говорю так не потому, что боюсь за свою жизнь, Бен. Можете мне поверить. Дело даже не в страхе за ваши жизни. Я боюсь за город. Неважно, что случится потом. Главное, чтобы кто-нибудь завтра остановил Его.

- Да. И Он не сделал мне ничего, когда я издевался над телом Сьюзен.

Воцарилась тишина.

Джимми Коди первым прервал ее.

- Они могут каким-нибудь образом ускользнуть от Него, - задумчиво сказал он. - Мне кажется, Он недооценивает Кэллахена, и я уверен, что Он совсем недооценивает мальчика. Этот парнишка стоит многих.

- Будем надеяться, - сказал Мэтт и закрыл глаза.

Они сели и стали ждать.

Отец Дональд Кэллахен стоял у стены небольшой кухоньки Петри, держа крест своей матери высоко над головой. Напротив стоял Барлоу, крепко держа одной рукой заведенные за спину руки Марка и вцепившись другой в его шею. Между ними в груде осколков на полу лежали Генри и Джун Петри.

Кэллахен был ошеломлен. Все произошло так быстро, что он не успел прийти в себя. Казалось, только что он пытался обсудить с Петри сложившуюся ситуацию - и вот отец Марка лежит поверженный на полу.

Он пытался понять, что же случилось.

...Петри вернулся из кухни и сообщил им, что телефон отключен. Через секунду в доме погас свет. Джун Петри вскрикнула. Рядом упал стул. Несколько секунд они находились в полной темноте, окликая друг друга. Потом оконное стекло звякнуло и с треском разлетелось на мелкие осколки.

В кухне тут же появилась тень, и присутствие духа оставило Кэллахена. Он вцепился руками в висящий на шее крест, и, лишь только коснулся его, как комнату залил мерцающий свет.