Дем Михайлов - Запределье

Ивовых Сестер любят все. Они сама доброта. Они эталон жертвенности и готовности помочь.

Поэтому игроками они обожаемы. А местными почитаемы! Порой так же почитаемы, как божество.

Мама же их Ивава та еще вава, хоть и добрая, но, судя по отзывам, стерва та еще.

Но, может, получится как-то разрулить?

– Я всегда прислушиваюсь к мнению Сестер, – склонил я голову. И тем самым совершил ошибку.

– Отрадно сие, друг Росгард, – коротко отозвалась Ракитушка, и удерживавший ее растительный столб пошел вниз, унося девушку к водной глади Найкала.

Внимание!

Вы действительно желаете отказаться от задания «Чудовище озерных глубин»?!

Тихо заскулил Афросий, на секунду чем-то напомнив мне перепуганного лохра.

– Не так быстро, – буркнул я, вжимая «нет».

Р‑раз – и растительная колонна мягко вновь поднялась вверх, на меня снова взглянули ставшие чуть более сердитыми глаза Ракитушки.

– Но хотелось бы узнать причину, – улыбнулся я искренне. – Негоже оставлять страдальца без объяснений, Сестра.

– Справедливо… но то дела, касающиеся лишь нас, – отрезала девушка, на мгновение ее более чем двухметровой длины волосы сердито взмыли вверх. – Не тебя! Поверь мне, добрый друг, Афросий есть вор и плут! Недостоин он твоей помощи!

«Если Афросия «гоняет» Ивовая Сестра, значит, не убьет», – мелькнуло у меня в голове. Убийство… это невозможно для сих созданий. Рыбак если и помрет, то только с перепугу или тотального отказа цифровой печени после очередного перепоя.

Ракитушка настроена серьезно, но не забивать же мне на поиск легендарной щуки?! Я столько времени и прорву денег вбухал – и все ради того, чтобы уйти восвояси несолоно хлебавши? Да фигу! Хрена вам! Ссориться не стану, но прикинуться прилипчивым и тупым комком жевательной резинки я могу!

– Да-да, – часто закивал я. – Но все же, что же такое страшное совершил рыбак Афросий? Чем обидел тебя, Ракитушка.

– Молвлю я еще раз. – Девушка подалась вперед, и в этот момент оба ее глаза попросту вылетели из растительных орбит, подлетели вплотную к моему лицу и уставились прямо мне в глаза. Охренеть – стою и пялюсь на злые глаза из светлячков, витающие в воздухе… ну и девушки нынче пошли. – Я лишь прошу – не помогай ему! Достоин кары Афросий, но не помощи! А дела наши тебя не касаются.

– А меня? – Ласковое мурлыканье с шипящими нотками также донеслось от великого озера Найкала.

А затем вверх поднялось толстенное змеиное тело с ало-золотой чешуей, оканчивающееся телом женщины с красивым и жутко властным лицом. По плечам рассыпаны красные волосы с золотыми прядями, глаза с вертикальными желтыми зрачками смотрят прямо на Ракитушку, причем смотрят достаточно плотоядно.

Пожаловала богиня Снесса.

Мне на помощь? Вряд ли… да, Афросий не зря бормотал про волшебную настойку лохров, там явно замешана Снесса. Но это точно не ради меня, любимого и жутко родимого: я давно уже просек фишку, что ради меня в этом мире вообще почти ничего не делается. Все преследуют личные цели.

– А меня? – повторила богиня Снесса, на мгновение опалив меня взглядом и снова вперив его в Ракитушку.

У моих ног судорожно глотал пиво рыбак Афросий. Глотал пиво из кувшина, вытащенного из МОЕЙ сумки! Он правда вор. Причем вор бессовестный. Иначе этот поступок трактовать нельзя. Но как он глотал – так пьет воду умирающий от жажды. Учитывая очищающую ауру Ракитушки напиться до беспамятства у Афросия шансов не было – он на самом деле сейчас глотал обычную чистую воду, а не пиво, если судить по эффекту. Пусть глотает ворюга – у него явно шоковое состояние.

– Меня касается, верно? – хищно улыбнулась Снесса. С шипением ее громадное тело обвилось вокруг сплетенной из ветвей растительной колонны Ракитушки. – Верно? Мои дети лохры, живущие у Найкала, стенают и плачут уже долгие дни, боятся они ловить рыбу. Боятся они проводить водные ритуалы, посвященные МНЕ! – Толстенное тело змеи резко сжало свои объятия, и толстый столб растительности влажно захрустел, искривился, Ракитушка пошатнулась, всплеснула руками-лозами, вскрикнула.

Я в это время лихорадочно пытался поднять и вставить обратно отпавшую так сильно челюсть, что она едва не прибила булькающего у моих ног Афросия.

– Не проводят они ритуалы водные… не молятся мне как положено… и это СЕЙЧАС! В ЭТИ ДНИ! – От рыка богини задрожал воздух, у меня просела треть жизни, тут же начавшей восполняться из-за ауры Ивовой Сестры. – СЕЙЧАС! Когда так важна каждая КРУПИЦА СИЛЫ!

Растительный столб, безжалостно сминаемый змеиным телом разозленной богини, уже не хрустел, а протяжно стонал, лопались толстые побеги, брызгал выдавливаемый зеленоватый сок. Ракитушка вскрикивала, ее шатало и штормило на верхушке раскачивающейся колонны, а ответить она не могла: если сравнить их силы, то Ракитушка была онемевшей и описавшейся моськой, а Снесса – бешеным динозавром.

Спустя миг я понял, что Ракитушка не так уж и онемела, насколько я думал, а также она явно глупее, чем я предполагал.

– В эти дни?.. – тихо, но язвительно подчеркнула Ивова Сестра. – Ах да, Оракул ведь упомянул и ТВОЕ имя в своем страшном предсказании, богиня Снесса…

«Да она дура конченая», – подумалось мне, и я широко и блаженно улыбнулся, понимая, что сейчас оно и начнется. Нельзя язвить змее или пытаться ее отравить словами – та разбирается в этом деле куда лучше, а еще она вспыльчивая, да и брат у нее та еще змеюка злобная – вся семейка с прибабахом…

Оно не заставило себя ждать.

В первый миг Снесса окаменела к чертям от подобного словесного удара с жирным намеком-плюхой. Еще через мгновение Ракитушка взлетела – с озорным и протяжным девчачьим визгом она летела вверх, уподобившись не дереву раките, но самой настоящей ракете после того чудовищного удара, которым ее наградила богиня Снесса. Следом за отвесно взлетевшей Ракитушкой стелился огрызок растительной разорванной колонны.

Как только Ракетушка поднялась повыше, с нас спали даваемые ей ауры. Афросий принялся глотать пиво еще быстрее и радостнее, явно почувствовав давно желаемый хмель…

Метнувшийся вверх длиннющий змеиный хвост легко догнал необычный визжащий летательный аппарат и дернул его вниз. На секунду на меня снова навесились ауры, затем исчезли, когда волшебная дивчина миновала кромку обрыва и впечаталась в водную гладь Найкала, подобно визгливой боеголовке акустически-ударного воздействия. И это не просто речевой оборот – с моей позиции видел я не все, но всплывшую вверх брюхом оглушенную рыбу в зоне падения Ракитушки узрел четко. Равно как и рванувшие во все стороны волны.