Роланд Грин - У ворот зла

Действия пиктов могли предвещать атаку. Было впечатление, что пикты решились нарушить табу. Впрочем, те, кто достаточно долго жил здесь, в глуши, и имел достаточный опыт войн с пиктами, говорили, что это больше похоже на то, что пикты собирают воинов для похода. И в самом деле, вскоре все звуки стихли, и снова воцарилась тишина. Часовые докладывали, что пикты исчезли.

Я как раз хотел выбраться наружу, чтобы убедиться в этом, когда тишину нарушили боссонские боевые роги. Еще три раза мы слышали их, и всякий раз они звучали ближе. Затем с полдюжины разведчиков в своих зеленых одеждах выехали из-за деревьев и стали подниматься по склону холма, к пещере.

Мы были спасены. Теперь, с учетом тех, кто пришел к нам на выручку, нас было триста человек - такой отряд пикты вряд ли решатся атаковать в любое время года. Нам нужно было спешно отправляться дальше. Больше времени для исследования пещеры не было, даже несмотря на то, что спасатели привезли с собой много факелов. Впрочем, невозможность дальнейшего исследования пещеры не казалась нам великой потерей.

Загадкой было другое. Как командир форта Ньяро, который послал к нам спасательный отряд, узнал о том, что мы нуждаемся в помощи? Разведчики, сержанты и командиры - все в голос твердили одно и то же: прискакал вестник и сообщил, что наш отряд осажден пиктами в пещере, в месте, которое он так подробно описал, что его мог бы найти и ребенок.

Что самое интересное - никто этого посланника не видел. Некоторые говорили, что видели какого-то человека, который, может быть, и был этим посланником, но описания его внешности безбрежно расходились. Кроме того, все в голос говорили одно: посланник появился в первую ночь, когда зарядил дождь. А как раз в это время мы только-только обнаружили пещеру.

Что до почтовой птицы, то в такой дождь вряд ли какая-нибудь птица долетела бы до форта. А даже если бы она и смогла лететь, то вряд ли добралась бы до форта Ньяро так быстро. Никто и ничто из передвигающихся на ногах (по крайней мере, никакой человек) тоже, как вы понимаете, не мог доставить послание в форт Ньяро всего лишь за час.

В конце концов я вынужден был признать, что вопросов у меня куда больше, чем я могу получить ответов. Меня это уже начало беспокоить. Я решил больше не забивать голову себе и своим людям. Напоследок оставив своих людей готовить раненых и собирать припасы, я пошел назад, к статуе.

В помещении, где была статуя, находился уже Сарабос. Он сидел, скрестив ноги и глядя перед собой в пустоту. Я встал возле него, и прежде, чем мы нашли слова, чтобы заговорить, к нам присоединился Василиос.

- Ага... Я так и думал, что вы здесь, капитаны. Я слышал о посланнике, которого не было.

- Я думаю, чем меньше говорить об этом, тем лучше, - начал было я.

- Но, господин, это похоже на кота в мешке. Вытряхнуть кота проще, чем потом ловить и заталкивать снова. Да и стоит ли кот трудов, чтобы снова его туда засовывать?

- Пожалуй, да. Если проблемой считать труды по укорачиванию слишком длинных языков.

Мне хотелось побыть одному, но Сарабос вдруг поднял руку:

- Дай ему выговорить, что у него на душе. С Черным Драконом не спорят. Особенно с такой родословной, как у Сарабоса.

Поэтому я сдался:

- Ладно, Василиос, говори, только кратко.

- Это не займет много времени. Главное - я не единственный, кто знает, кто был отцом капитана Сарабоса. Другие тоже, может быть, хотели бы узнать. Но лично я не желаю тешить себя надеждами. Дело в том, что я сам не очень-то уверен касательно той части истории.

- Какой еще части? - рыкнул я. - Ты что-то нам не рассказал?

- Ага. Там в истории было еще вот что. Эта статуя придет на помощь, когда воину родственной с ней крови она понадобится.

Я посмотрел на статую. Похоже, она как стояла, так и стоит. Да и возле пещеры не лежало никаких обугленных пиктских тел.

Впрочем, а какие следы я ищу, если все, что от статуи требовалось, это послать сообщение, что Сарабос, сын Конана, нуждается в помощи? Разве то, что сделала статуя, - не помощь, как ни посмотри?

- Я еще раз повторяю то, что уже сказал: чем меньше будет об этом разговоров, тем лучше.

- В самом деле, - согласился, вставая, Сарабос. - В последние годы власть жрецов Митры возросла, а они магических штук не любят. Если пойдут слухи, нас наверняка попросят либо сбросить эту статую, либо перетащить ее отсюда в один из их храмов.

Вес статуи был равен весу двух или трех боевых коней. Мысль о том, чтобы переть на себе это тяжеленное чудовище через Дебри Пиктов, совершенно не радовала. Кроме того, культ Митры, особенно его жречество, - не люблю я его.

- Все это хорошо. А что, если пикты научатся управлять этой статуей? спросил я.

- Если статуя связана определенной кровью, то только человек этой крови может управлять ею. Я и другие дети моей... этой крови. Включая Конана Второго, рачительного хозяина того, что он унаследовал. Которому, кстати, тоже может понадобиться помощь удержать то, что у него есть.

Мы смотрели то друг на друга, то на статую, застыв в темноте, освещаемые лишь свечой Сарабоса и моим факелом. Возможно, это было мерцание неверного света, но мне показалось вдруг, как лицо статуи изменило выражение. До этого лицо ее было угрюмым, будто хмурая маска. А теперь - я мог поклясться в этом! - на губах появилась сухая улыбка, сходная с той, что я так часто видел на губах отца Сарабоса - человека, имя которого мы не будем называть. Для меня этого было достаточно.

- Повторяю, об этом следует молчать. Это наш долг перед Домом Конана.

- Наш долг, - повторили остальные. Лица их хранили непроницаемое выражение. Мы повернулись и пошли прочь от статуи, прочь из этого помещения, по туннелю, навстречу свету угасающего дня. Прочь из таинственной пещеры.