Брюс Стерлинг - «Если», 1999 № 06

Док подмигнул мне.

— Он справится.

Я ничего не ответил. Нескладная обезьяна металась по моей секции, как по собственной клетке. Мне не очень-то нравилось делить с кем-то кров, но я понимал, что должен смириться — по крайней мере, временно.

Признаться, Би-Би истово исполнял свои обязанности. Он хорошо научился пользоваться нейростимуляторами и свято соблюдал график процедур. Он массировал мои бесчувственные конечности, содержал в порядке секцию, бегал за покупками и без перерыва молотил языком. В основном, задавал мне разные вопросы. Этот парень впитывал информацию, как губка, сведения проваливались в него, словно в черную дыру. Он почти ничего не знал об окружающем мире, и каждое мое слово несло ему откровение. Я был для него фонтаном открытий. Он считал меня величайшим человеком на земле. Ну а я, как мог, открещивался от этой роли.

Правда, своей непрестанной болтовней он отвлекал меня от мыслей о «пуговицах». Пока что «ломки» я не испытывал. Дай-то Бог…

— Как ты узнал, что это была молекулярная проволока? — спросил я на третий день, когда он колол мне стимулятор заживления костей. Я морщился от гула в ушах и зуда во всем теле.

— Там для нас она — первое дело.

— Вы что, сносите головы людям?

— Крысам.

— Как это?

— Натягиваем проволоку перед норами, как… — Он запнулся.

«Как перед моей дверью». Видя, что ему стало неловко, я проявил снисхождение.

— Чтобы крысы не поедали ваши припасы?

— Нет. Это охота. Мы едим крыс — ничего, вполне.

Меня чуть не вырвало. Пора было поменять тему.

— Кстати, что такое «Би-Би»?

— Бэби-Бой.

У меня почему-то пересохло в перерезанном горле.

Потом нас навестило официальное лицо — охранник жилого комплекса. Я полюбовался через дверь формой и унылой физиономией, знакомой мне уже много лет.

— Сигмундо Дрейер? — спросил он с порога, пялясь на мой «ошейник».

— Чему обязан?

— Поступила жалоба на зловоние из вашей секции.

— Ну да?

— Сказали, что пахнет разложением.

Я напрягся, но не забыл, с кем беседую.

— Разве вы что-нибудь чувствуете?

— Да нет, ничего, — признался он.

— А кто вам позвонил?

— Анонимная жалоба.

— Разберитесь с источником жалобы, — посоветовал я.

Он криво улыбнулся, козырнул и был таков.

— Мы попались, — сказал я.

— Что случилось? — настороженно спросил Би-Би.

— Это не проказа и не ошибка. Кто-то проверяет, почему я не числюсь среди умерших.

— Откуда они это знают? — Он наморщил лоб. — И как узнали, где вы живете, чтобы натянуть проволоку?

Я показал большой палец правой руки.

— Списывая деньги со счета, я оставляю о себе кучу данных. Они обратились в Центральный банк данных за официальным подтверждением моей смерти и, не получив его, решили узнать, что происходит. Может, мой труп пока не обнаружили… Завтра они придут меня добить.

Что же мне делать? Я был слишком слаб, чтобы вступить в бой. Обратно в госпиталь мне тоже не хотелось.

Би-Би страшно взволновался.

— Думаете, они придут сюда? Опять?

— Конечно. У них нет выхода. Но ты не тревожься, — сказал я ему с притворным спокойствием. — Мы запремся, и нас отсюда не выкурить.

— А если они взорвут дверь?

Мне это не приходило в голову.

— Не слишком ли много шуму?

Если им необходимо меня убрать, они запросто устроят грохот. Взорвут дверь, дадут по комнате несколько очередей — и деру.

— Плохо дело, сан, — сказал Би-Би и стал расхаживать по комнате. — Его речь ухудшалась с каждой секундой. — Беда… — Он вдруг метнулся к двери.

— Эй, куда ты?

— Оставайтесь, сан, а я пошел. Пора.

И он исчез.

Впервые после возвращения из госпиталя я пропустил две процедуры. До сих пор я жил один — и правильно делал. Стоит завести помощника, и ты становишься зависимым. При первых признаках опасности напарник смывается. Я должен был это предвидеть.

Ночью я услышал из-за двери какой-то шум. Добравшись до кнопки управления, я нажал ее, но коридор был пуст.

Я решил скоротать остаток ночи в своем хитром кресле, оставив дверь прозрачной. Обычно мне мешал спать свет в коридоре, но на этот раз он, наоборот, действовал успокаивающе…

…Меня разбудил звук отодвигаемой двери. Я увидел бледного типа с приплюснутым носом и рыженькую медсестру. Тип таращил на меня глаза.

— Ты жив? Это невозможно!

Я чувствовал себя, словно полураздавленный таракан в луче фонаря. Рыжая держала в руке пластмассовый квадратик. У меня пересохло в горле.

— Мой ключ?!

— Твой приятель загнал нам его по дешевке.

Мне стало так грустно, что я даже перестал бояться. Би-Би продал меня за соевый бифштекс! Бледный тип и рыжая девица спокойно вошли в комнату, но мне было не страшно умирать. Такая усталость, слабость, столько волнений и разочарования! Скорее бы…

Рыжая не успела до меня дойти. Внезапно остановившись, она испуганно вытаращила глаза и судорожно повернулась. Я увидел у нее на горле вертикальную красную полоску. Полоска поехала вниз, разрезала грудь, живот… Девушка стала оседать, но не упала, а развалилась, как неудачно составленная детская пирамидка. Красные полоски сменились гейзерами крови, голова съехала набок, руки упали на пол. Потолок, стены, бледный тип и я умылись теплой кровью. Лужа крови на полу тоже получилась будь здоров.

Бледный недоуменно таращился на то, что осталось от его сообщницы. Меня же едва не стошнило. Однако недавнее равнодушие сменилось волей к жизни. Я направил кресло к столу, в котором хранил пистолет. Это вывело Бледного из ступора, и он выхватил из-под комбинезона бластер.

Тут откуда-то из коридора раздался визг. Бледный обернулся, я тоже попытался увидеть, кто кричит.

Би-Би врезался в «гостя». Тот отчаянно замахал руками, но это его не спасло: он пересек дверной проем и развалился на куски. На полу моей секции добавилось останков.

У Би-Би хватило ловкости затормозить. Я перевел дух и тут же в ужасе застыл: парень поскользнулся в луже крови. Одной рукой он успел схватиться за косяк, а другая…

У меня на глазах кисть отделилась от руки. Паренек упал на колени, тупо уставясь на фонтанирующий кровью обрубок.

Я направил кресло к двери, но оно застряло среди кусков окровавленного мяса, разбросанного по полу.

— Зажми руку! — крикнул я. Но парень меня не слышал.

Я вывалился из кресла и встал на трясущиеся ноги. После двух шагов ноги подкосились, и я пополз по крови, надеясь, что стальной «ошейник» не даст голове отвалиться. Я кричал парню что-то ободряющее, но в его взгляде и действиях не прибавлялось осмысленности.