Владимир Петров-Одинец - Лабиринты Гипербореи

– Да, вам легко говорить! Перетерпеть! Вы вот сколько умеете, вам и не скучно, – сорвалась и попрекнула волшебницу Русана, – я меня только зубрить заставляете!

– Бога ради, – удивилась та, – ты скажи, что по нраву, то и станем изучать!

Девочка немедленно выдала сокровенную мечту:

– Как телепатию делать! Можно? Ну, связываться с другими!

Борун хмыкнул:

– Запросы у тебя, однако! Такое умение само приходит, сперва слабенькое, а уже потом развиваешься, в тренировке…

Гера возразила:

– Отнюдь не само, а в тесном общении. И где девочке было общаться, с кем? Она права, давайте попробуем. Очень удобно – все рядом и никто нам не мешает.

Но пилот виманы отказался:

– Без меня! Разве что, когда азы освоите и приземлимся. Я с закрытыми глазами виманой не управлю.

Обучение началось с вызова образа. Русана для себя назвала его «фантомом», как говорил о таком приёме знакомый экстрасенс. Получилось хуже, чем с образом Сокола, но, в конце концов, девочка сумела вообразить Геру в мельчайших деталях. И тотчас в голове возникла речь – не речь, картинка – не картинка, а словно готовая мысль. Не собственная – это Русана ощутила совершенно точно – а как бы вычитанная из книги. Или подслушанная нечаянно.

«Вот ты и одолела первый шаг. Поздравляю!»

Девочка открыла глаза – мысль тотчас исчезла.

– Так не пойдёт, – голосом укорила Гера, – образ надо держать постоянно. Иначе связь рвётся. Давай-ка ещё разок!

И они повторили. Ещё разок. Потом ещё. Русана потеряла счет попыткам, среди которых удачных становилось всё больше и больше. Но заболела голова, и волшебница прекратила тренировку:

– Для начала хватит. Что забавно, ты так образ создаёшь, что он воплощается напротив тебя. Туманно, кратко, но разборчиво.

Борун отозвался:

– Потому что взаперти. На открытом воздухе образ не успевает, его разносит ветерком.

Русана помассировала виски, и вдруг подумала о Славке: «Он где-то здесь тоже. Надо же, попали в одно время. Кто с ним, Тимка, наверное? Сидят сейчас, бедолаги, в храме Аполлона, взаперти. А я лечу!» И так ясно она представила себе Славку, что напротив – возник его фантом. Прозрачный, совсем лёгкий, словно разведённым молоком нарисованный, но объёмный, в настоящий Славкин рост. И даже часть окружающей обстановки.

– Ой, надо же!

– Это Яр? Дивно, – присмотрелась волшебница, – глянь, Борун.

Пилот на миг отвлёкся, повернул голову:

– Эге, а он в опасности! Видишь, сбоку воин?

Русана разглядела, ойкнула – фантом исчез. Гера тотчас прикрыла глаза, ушла в дальнюю связь. Несколько минут слышалось только посвистывание воздуха снаружи, затем волшебница вернулась к спутникам:

– Олен занят, просил до темноты не беспокоить.

Ещё один день склонился к вечеру. Солнце обогнало виману и пало за горизонт, который медленно остывал. Когда багровое пламя потемнело, Борун осторожно снизился, стал разыскивать место для ночлега. Русана представляла, насколько он устал. Управлять таким капризным аппаратом, где совместное движение трёх рычагов позволяло поворачивать, двух других – снижаться или опускаться, а всех шести – даже останавливаться или двигаться назад? Она никогда не рискнула бы дотронуться до затейливых рукоятей. Боже упаси!

Тарелка виманы мягко опустилась на гребень горы. Далеко внизу и впереди светился язычок костра. Воздух, напоённый влажной прохладой, гладил лицо. Борун тоже выбрался наружу, распрямился, сделал несколько гимнастических упражнений на гибкость:

– Засиделся. Непременно уговорю Ждана побороться, косточки размять.

– Когда мы встретимся?

Гера потрепала воспитанницу по плечу:

– Ах, торопыга! Скоро. Верно, Борун?

– Подождите, я соображу, туда ли надо, – невпопад ответил волхв.

Он прикрыл глаза, приложил пальцы к вискам. Немного погодя приказал:

– Смотрите на пламя, должно мигать, исчезать и появляться.

Костерок, действительно, менял яркость. Словно кто-то накрывал его пламя, потом открывал.

– Полетели, там они!

Вимана приподнялась и ринулась вниз, навстречу огню костра.

Глава 24

Предсказание Прусенне

Смуглый чернобородый мужчина в красной тунике и перекинутом через плечо белом плаще сопровождал высокого старца в коричневом одеянии с богатой золотой вышивкой. Стражи допустили их в адитон, велели остановиться у поперечной мраморной плиты. Девушка на треножнике, закатившая глаза при виде посетителей, начала бормотать себе под нос, делая вид, что одурманена дымком, заполнявшим адитон. Старец поправил длинные седые волосы, перехваченные на лбу золотым же обручем, поклонился пифии:

– О прорицательница! Мы принесли великие дары храму, мы почтили бога солнца и воссожгли на алтаре белого козлёнка. Дай нам ответ, о пифия! Скажи, кто победит в предстоящей войне, Клузий или вероломные консулы?

Его греческий язык показался мальчишкам слишком выспренным, они зажали себе рты, чтобы не расхохотаться. Пифия покрутила головой в разные стороны, купаясь в струйке дыма из расщелины, подняла голову вверх, бормоча и выдерживая паузу. Старец терпеливо ждал, пока бормотание не стало более разборчивым:

– Победу одержит тот, чью сторону примет Аполлон, – три раза, всё громче и отчетливей, произнесла прорицательница.

Чернобородый мужик шагнул к ней и воскликнул:

– А как узнать, или чем стяжать благоволение бога?

Седовласый старец ухватил чернобородого спутника за плечо, показал пальцем на губы: «замолчи», но тот не унимался. Пифия не обращала на него внимания, бормотала своё. Стражники шагнули к настойчивому посетителю. До того дошло, что его сейчас вышвырнут с позором, и он смолк. Поклонившись прорицательнице, пара направилась к выходу.

Славка вопросительно уставился на Олена, уточнил, почему девушка не стала отвечать на второй вопрос. Волхв усмехнулся, шепнул: «всегда надо делать ответ четким и обязательно неоднозначным», одобрительно кивнул пифии, глянувшей в его сторону. До мальчишек, наконец, дошла двусмысленность прорицания. Славка показал девушке большой палец, а Тим фыркнул:

– Круто! Как цыганка лепит. Клузий зачемпионит, значит, Аполлон на его стороне был, если Луций – наоборот. Угадай, ага?

Его смешок и голос неожиданно гулко прозвучал в тишине храма. Чернобородый мужик недобро сверкнул глазами в сторону мальчишек, но промолчал. Зато старец остановился, удивленно воздел брови и спросил служку, который провожал их:

– Кто эти отроки?

– Дети Аполлона, – пояснил тот.

– Вот как?