Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 10

Не имея больше причин оставаться здесь, я собрал свои книги, закрыл дверь и удалился.

Вернувшись в свой коттедж, я положил на стол у кровати принесенные книги и оставил ночник включенным. Я снова вышел через заднюю дверь, которая вела на маленький и относительно тесный внутренний дворик, удобно расположенный справа у края острова со свободным видом на море. Но я не остановился, чтобы праздно полюбоваться пейзажем. Если другим дозволено было прогуляться и подышать свежим воздухом, то почему этого нельзя сделать и мне?

Я прогуливался, пока не нашел весьма подходящее место — маленькую скамейку в тени амбулатории. Сел там, очень хорошо укрытый и в то же время имея полный обзор коттеджа, который недавно покинул. Я ожидал долго, чувствуя, что поступаю подло, но слежку не прекращал.

Минута тянулась за минутой, и я почти уже решил, что ошибся, что запас, взятый из предосторожности, израсходован и ничего не случится. Но вот дверь в дальнем конце конторы — та, через которую я вошел в прошлый раз, — открылась, и показалась фигура человека. Он направился к ближайшему берегу острова, а затем так изменил походку, чтобы это казалось простой обычной прогулкой тому, кто только что заметил бы его. Мужчина был высок, почти что с меня ростом, и это сужало поле поиска, так что мне было почти что не обязательно ждать и смотреть, как он войдет в коттедж, предназначенный для Пола Валонса, и немного погодя увидеть, как внутри вспыхнул свет.

Позже я улегся в постель со своими дельфиньими книжонками и размышлял над тем, что некоторые парни, похоже, все делают кружным путем.

На следующее утро, во время самой муторной фазы пробуждения, когда ты уже проснулся, но кофе еще не пил, я побрел по своей комнате и чуть не споткнулся о что-то на полу. Но все же не споткнулся, перешагнул — возможно, даже чуть наступив, прежде чем сознание зарегистрировало существование этого предмета.

Я остановился и поднял ее — продолговатую твердую записку в обертке, которую, я сообразил сразу, подсунули под заднюю дверь.

Я взял ее с собой на кухонный стол, разорвал и открыл, извлек и развернул бумагу. Отхлебнув из чашки кофе, прочитал плотно отпечатанное послание несколько раз:

«Прикреплено к грот-мачте в обломках затонувшего судна около фута под илом».

И все.

Но неожиданно я полностью проснулся. Это не просто послание, которое я нашел весьма интригующим; гораздо важнее был тот факт, что некто выделил меня в качестве адресата. Кто? И почему?

Где бы это ни было, — а я не сомневался, что там было нечто, — меня гораздо больше беспокоило то, что кто-то осознал истинные причины моего появления здесь. Выходит, эта персона слишком много обо мне знает. Волосы у меня встали дыбом, в крови заиграл адреналин. Ни один человек не знал моего имени; такое знание несло опасность самому моему существованию. В прошлом я даже убивал, чтобы защитить свое инкогнито.

Моим первым побуждением было бежать, бросив дело, избавиться от своей новой личины и спасти себя способом, знатоком которого я стал. Но тогда я никогда не узнаю, кто, где, как, почему и каким образом раскусил меня. Самое главное, кто.

И, изучив послание еще раз, я усомнился, что успешное бегство будет означать для меня конец опасности. Ибо не было ли в записке элементов принуждения? Не выраженного словами шантажа, намека на определенное приказание? Письмо словно бы говорило: «Я знаю. Я молчу. Я буду молчать. Ибо ты должен кое-что для меня сделать».

Конечно, мне надо отправиться проверить обломки корабля, хотя я должен дождаться окончания дневных работ. Но, ломая себе голову над тем, что я могу там найти, я решил обращаться с этим осторожно. Впереди целый день размышлении над тем, где я мог проколоться, и у меня есть время обдумать самые надежные меры самозащиты.

Я потер свое кольцо, в котором дремали смертоносные споры, затем встал и отправился бриться.

В этот день нас с Полом послали на Станцию-Пять. Обычные работы — проверка и обслуживание. Скучно безопасно, рутинно. И мы едва ли вспотели.

Он не подал виду, что знает, где я был вчера вечером. Более того, он даже несколько раз сам заводил разговор. Один раз спросил меня:

— Ну как, попали в «Чикчарни»?

— Да, — ответил я.

— И как вам там?

— Вы правы. Забегаловка. Пол улыбнулся и кивнул.

— Попробовали что-нибудь из их фирменного?

— Только чуток пива.

— Это самое безопасное, — согласился он. — Майк, мой друг, который погиб, частенько захаживал туда.

— О?

— Я ходил с ним поначалу. Он заказывал что-нибудь, а я сидел и ждал, пока он очухается.

— А сами ничего не заказывали?

Пол покачал головой:

— Имел печальный опыт, когда был помоложе. Испугался. В любом случае Майк заказывал что-нибудь — я имею в виду там, в «Чикчарни». Заходил туда, в заднюю комнату за баром. Не обратили внимания?

— Нет.

— Ну, пару раз ему становилось плохо, и мы повздорили из-за этого. Майк знал, что этот гадюшник не имеет лицензии, но ему было плевать. В конце концов я сказал ему, что куда безопаснее принимать какую-нибудь дрянь на станции, но его беспокоило, что правила этой чертовой компании запрещают подобные штуки. Глупости, по-моему. В конце концов я твердо заявил, что пора ему завязывать, если он не хочет, чтобы дело кончилось плохо, и если уж он не в силах дождаться, пока придет конец недели, чтобы заняться этим где-нибудь в укромном уголке. Я прекратил ходить в бар.

— А он?

— Только недавно. Так что если вы туда собираетесь за этим делом, то скажу вам то же самое, что и ему говорил. Занимайтесь этим здесь, если уж не можете дождаться свободного времени, чтобы забраться куда-нибудь подальше и в более приличное место, чем «Чикчарни».

— Обязательно учту, — кивнул я, раздумывая, не было ли это частью какого-либо плана и не подстрекал ли он меня на нарушение правил, установленных компанией, чтобы затем избавиться от меня. Это казалось чересчур уж дальновидным и смахивало на слишком параноидальную реакцию с моей стороны. И я прогнал эту мысль.

Вот и все, что Пол пожелал сказать мне на эту тему. Я, конечно, хотел расспросить его о многом, но наше знакомство пока было таким, что мне для этого требовалась какая-то лазейка, а он не дал мне ни одной зацепки.

Итак, мы закончили работу, вернулись на Станцию-Один и отправились каждый по своим делам. Я остановился и сказал Дэвису, что хотел бы попозже взять лодку. Он показал мне, какую именно, и я вернулся в коттедж и подождал, пока он не отправится пообедать. Затем я вернулся к пристани, сунул в лодку свое водолазное снаряжение, снова ушел. Эта тщательная конспирация была необходима, потому что одиночное погружение запрещалось правилами и потому что меры предосторожности Бартелми изложил мне в первый же день. Действительно, они касались только внутренней части района, а корабль лежал за нею, но я не хотел объяснять, где я буду находиться.