Игорь Забелин - Пояс жизни

Мы решили разобрать гурий. Он был сложен из очень крупных тяжелых камней, взятых, наверное, тут же у останца. Свирилин, Безликов и я забрались наверх и принялись сталкивать камни: нам едва удавалось сдвигать их с места, и поэтому через полчаса нас сменили. Очевидно, существа, сложившие гурий, были значительно сильнее нас или пользовались какими-то машинами...

- Последнее маловероятно, - вставил замечание Батыгин, и Виктор кивнул.

- Мы тоже так решили. Просто эти существа были сильнее нас раза в два в три. К счастью, нам не пришлось разворачивать весь гурий. Сбросив его верхнюю половину, мы решили отдохнуть, и тут Мачук заметил между камнями какой-то блестящий предмет. Он не стал тратить времени на объяснения и молча показал на него пальцем...

Виктор на секунду умолк; живо представилось ему то мгновение, когда они, сбросив последние камни, бережно подняли тяжелый гладкий цилиндр. Все стояли молча, пораженные невероятным открытием... Никогда ранее не осознавал Виктор с такой зримой конкретностью бесконечности природы, ее неисчерпаемого многообразия. Порою и раньше ему казалось, что он соприкоснулся с вечностью, ощутил ее холодное дыхание, порою и раньше охватывало его смешанное чувство восторга, веры в собственные силы и робости, страха перед бесконечностью. Но все, что случалось раньше, случалось на Земле, а это произошло после того, как сбылись самые фантастические мечты, - произошло на Венере, на планете, которую они собирались сделать своим вторым домом... Сейчас они не встретились с таинственными межзвездными скитальцами, но кто может сказать, что произойдет после того, как люди поселятся на Венере?.. Что, если скитальцы еще раз залетят сюда?.. Примерно то же самое думали в те минуты и товарищи Виктора, молча рассматривая странный предмет...

Виктор тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и продолжал рассказ:

- Вот он, этот цилиндр, - Виктор поднял его и показал всем собравшимся. - Сколько времени пролежал он на Венере, мы не знаем. Но ржавчина не тронула стенки. Сделан он из вещества, очень похожего на сталь. Открыть цилиндр нам удалось без всякого труда - в намерения таинственных скитальцев и не входило запирать его на замок с секретом, они оставили цилиндр для следующих посетителей Венеры, которыми оказались мы... В первый большой цилиндр они вложили второй, поменьше, где и хранился документ, который сейчас у Николая Федоровича... Находка настолько поразила нас, что мы решили немедленно доставить ее в Землеград. А когда пришел неожиданный приказ продолжать работу, я подумал, что дело тут в каком-то недоразумении, и решил возвращаться. Вдруг мы погибли бы - тогда ни вы, ни те, кто прилетит сюда после нас, ничего не узнали бы. А в записке может содержаться какое-нибудь серьезное сообщение, а может быть, даже предупреждение... Вот, пожалуй, и все...

Рассказ Виктора и, главное, документ, который Батыгин продолжал держать в руках, произвели огромное впечатление. Все думали о новой великой тайне, о новой загадке, поставленной перед человеком космосом...

- Не знаю, кто они, - нарушил молчание Костик, - но только это равнодушные существа. Они прилетели на Венеру, сложили гурий и отправились дальше. А мы прилетели, чтобы преобразовать планету!..

- Наверное, им этого не было нужно, - возразил Батыгин. Нам нужно, мы и преобразуем... Вижу, что всем вам хочется посмотреть на документ. Посмотрите. А потом мы снимем с документа копию. Если специалистам на Земле удастся расшифровать документ, мы проникнем в великую тайну!

Все поочередно подходили к Батыгину и вглядывались в загадочные письмена с робкой надеждой хоть что-нибудь понять. Надежды, разумеется, не сбылись, никто ничего не понял, но все единодушно решили, что документ этот скорее всего простая справка о посещении загадочными астронавтами Венеры...

- В общем ясно, что они не с Земли, - заключил Свирилин. - Но откуда не угадаешь!

- Даже если у них написано - откуда, мы же все равно не поймем, потому что по-разному называем одну и ту же звезду или звездную систему, - сказал Виктор.

- А вдруг у них тоже имеются какие-нибудь виды на Венеру, и в этом письме предупреждение? - спросил Костик.

- Не знаю, - ответил Батыгин. - Не будем гадать. Но разве люди не сумеют в крайнем случае постоять за себя?..

- Сумеют, - сказал Виктор.

Батыгин умирал. Большой умный человек, ученый-естественник, он чувствовал приближение смерти, знал, что протянет еще несколько месяцев, и ждал конца спокойно, не волнуясь и не волнуя других.

Только врач и Травин догадывались, что происходит с ним.

- Вы напрасно огорчаетесь, - говорил Батыгин Травину. - Свое дело я сделал, а моретрясение лишь немного ускорило конец. Я еще на Земле понимал, что отправляюсь в последнее путешествие.

Врач не стал протестовать, когда Батыгин попросил перевезти его в Землеград, к берегу океана. Большую часть времени Батыгин проводил теперь на берегу и лишь иногда медленно обходил человеческие владения на Венере. Однажды после долгого перерыва он встретился с Безликовым. Впрочем, слово "встретился" тут не очень подходит. Прогуливаясь по поселку, Батыгин увидел доброго молодца, лихо орудовавшего лопатой, - добрый молодец рыл для чего-то яму.

- А! Это вы, - сказал Батыгин. - Как самочувствие?

- Что за вопрос! - ответил Безликов. - Превосходно!

Он и на самом деле выглядел прекрасно. Полет за океан вновь приобщил его к геологии; глядя на него, теперь нельзя было даже заподозрить, что совсем недавно этот человек пережил страшную трагедию: утратил солидные источники, из коих привык черпать проверенные знания.

- Вот, грунт посмотреть надумал, - пояснил Безликов. - Шурф копаю. Своими руками - оно основательнее, прочнее...

- Пожалуй, - согласился Батыгин. - Самое важное - найти свое место в жизни и приносить людям пользу, а все остальное - пустяки.

- Правильно! - вгоняя лопату в землю, кивнул Безликов. - Главное приносить пользу! А здесь мне понравилось, - широко показывая вокруг, признался Безликов. - На Земле я тоже с молотка и лопаты начинал. И на Венере пришлось. Геология - ничего не поделаешь! Хоть и астро, а все же геология. Такая наука!

Батыгин почти никогда не оставался один. К нему приходили за советами, рассказывали о сделанном, но Батыгин чувствовал, что все это - просто дань уважения, а на самом деле жизнь экспедиции настолько налажена, что опекать никого не нужно. И так получилось не потому, что все имели задания и теперь добросовестно выполняли их, а потому, что люди знали свое дело и каждый работал, не дожидаясь указаний... С атомохода "Витязь" сообщали, что на экваторе температура не превышает сорока градусов жары, что все в отряде здоровы и они производят посадки. С вертолета, отправившегося под начальством Свирилина в новые странствия, радировали, что на севере обнаружен мощный горный хребет с заснеженными пиками и действующими вулканами; самому высокому пику участники полета присвоили имя Юрия Дерюгина... Близилась осень; посев Мишукина с каждым днем набирал силы, и все ждали, что пшеница вот-вот заколосится. Шатков и Громов закончили монтаж батискафа и готовились к погружению. Виктор целыми днями ходил около них и все уговаривал Громова остаться на берегу и разрешить ему, Виктору, опуститься в глубины океана; но Громов не соглашался, и разговоры на эту тему велись у них с утра до позднего вечера...