Комарницкий Сергеевич - Всего один шаг

Что значит открытый воздух! Мы взлетаем с шумом, круто набирая высоту, и хозяйственные роботы несут свой драгоценный груз сзади.

"Биан, так я не понял, почему мы не могли уйти оттуда через плавающий вход телепорта? Сразу к Гауе…"

"Потому что мы могли спровоцировать обрыв струны раньше срока"

Тяжкий удар потрясает землю, из оставленного позади зева пещеры вырывается облако пыли и дыма.

"Эх, пропал трофейный телепорт"

"Главное, нет живых потерь. Хватит нам Чью и К" йе"

Биан мрачнеет.

"Всё, садимся"

Когда вся наша команда приземляется, Аина вдруг резко бросается к роботам с авоськами.

— Сдохли! Биан, у них же были самоликвидаторы! Подохли… — перечень русскоязычных эпитетов, которыми Аина награждает хладные трупы, уронили бы в обморок человека-грузчика. — Моя вина. — безапелляционно заключает она.

— Операцией руководил я. — напоминает Биан с чрезвычайно мрачным видом.

— Вот именно! А я-то чем была занята, идиотка? Вернёмся, сдам зарплату на полгода вперёд.

Я не задаю глупых вопросов, я уже многое понимаю. Рабы больше всего на свете ненавидят своего хозяина. Вот эти двое помогали нам на совесть, стараясь исполнить перед смертью свою собственную мечту — убить Повелителя Вселенной, пусть и косвенно, чужими руками. Они бы с радостью прихватили с собой и нас, но это невозможно. Так какой смысл ждать смерти? Раз — и всё…

"Ты прав. Всё именно так и было"

"Всем особистам, здесь Гауя. Всё, ребята. Эскадра уничтожена. Наши звездолёты не пострадали"

Мы переглядываемся. Всё…

— Не горюй, Биан. — говорит Иол. — Ну что делать… Пойдём трудным путём, будем вылущивать их агентуру поодиночке. На войне как на войне, и рассчитывать, что всё будет удаваться стопроцентно, невозможно.

…

Шум, гам и оживление царят в зале. Ликвидаторы пересвистываются и щебечут, все довольны — снова обошлось без живых потерь…

Я сижу в уголке, задумчиво цедя молоко из высокого стакана. Устал… Я только теперь понимаю, КАК я устал.

У меня перед глазами прокручивается лента событий сегодняшнего дня, кажущегося мне теперь бесконечным. Толстенная вольфрамовая плита вздрагивает и вдруг разом осыпается, как пласт угля… Мы втроём — Аина, Уин и я — вываливаемся из ослепительного шара в самом сердце вражьего логова. Я едва не наступаю на пышную титьку, и меня передёргивает… Челюсти громадной установки приходят в движение, медленно сжимаясь. Ликвидаторы окружают её чётким полукругом, замерев в ожидании…

И мокрые скорченные трупы в сетках-авоськах. И фиолетовая вспышка аннигилятора, прекращающая существование трёх десятков военнопленных.

"У нас грязная работа, Рома. Опасная и грязная, и у нас, и у ликвидаторов. Да и у миссионеров ненамного лучше. В нашу службу мало кто идёт"

Аина сидит на полу, полузакрыв глаза и привалившись к стене, чего ангелы обычно не делают — не любят, когда их крыльям что-то мешает. Я уже вижу-ощущаю: она устала много больше моего.

"Не жалеешь, что попал к нам?"

Я отвечаю не сразу.

"Нет. Нет, не жалею. Но скажи… разве нельзя было иначе… с пленными?"

"Как именно?" — Аина открывает глаза. — "По-человечески? Посадить их в яму, морить голодом и всячески унижать?"

"Убивать пленных негуманно…"

Взгляд Аины тяжелеет.

"Негуманно лишать свободы. Лишить жизни намного гуманнее. Это не моя мысль, это закон. Ты недоволен?"

"Помнишь того «зелёного», ну из моего видения? Который нашёл портативный комп…"

"Я поняла"

"Он страдал, Аина. Может, и другие тоже…"

— Я поняла, не трать слова. Многие ли страдают? — Голос Аины звучит неожиданно жёстко. — Каша есть, новые башмаки, культурные развлечения — клей, вот эта вот "чика"…

— Не знаю, Аина. — я тоже перехожу на звук. — Я не знаю.

В глазах Аины зажглись огоньки.

— Ты славный мальчик, Рома. У тебя есть шанс всё изменить. Ты же Всевидящий, плюс живая легенда. Популярность твоя растёт, и вполне может статься, что ты когда-нибудь попадёшь в Верховный Совет. Там поднимешь свой голос в защиту прав Истинно Разумных, Совет, тронутый твоей добротой, одобрит… Потом всеобщий референдум, закон получает нужные три четверти голосов — да больше, больше! — и вскоре Истинно Разумные уже отдыхают у нас в Раю, на полярных курортах.

Огоньки исчезают из глаз Аины.

— Только я буду голосовать против, Рома, если доживу. И Биан, и все наши. И твои Уэф с Мауной, и твоя Иолла тоже. Мы слишком хорошо знаем, что такое "зелёные".

— Но…

— И никаких «но». Мёртвые должны лежать в земле и не мешать жить живым. Если они не хотят нормально жить на своей родной планете, которую они уже по сути угробили, это не повод предоставлять им новое благоустроенное жилище.

Я вздыхаю.

— Тут согласен.

— Ну а раз согласен, допивай молоко и отдыхай. — в глазах Аины вновь зажигаются огоньки. — Теперь понятно, зачем ты тогда собирался взять живьём биоробота. Ты хотел его перевоспитать.

— Ох и ехидная ты, Аина!

Между тем ликвидаторы уже быстро рассасываются, и только тут я замечаю — они не ужинали почти, молочка попили разве что…

"Так ведь неприятно на полный желудок телепортироваться"

"А я наелся…"

"Ну так тебе и надо!"

— Уин, тебе и Аине придётся задержаться ещё немного. — перед нами возникает шеф. — Надо подчистить хвосты. Уот, Иол и Рома, вы отправляетесь домой.

— Когда?

Биан улыбается.

— У тебя есть время попрощаться с новыми друзьями. Кстати, местный дед Манко сейчас улетает в Икитос.

…

Солнце уже почти коснулось величественной цепи Анд, кажущихся против света тёмными. Надо же, уже вечер. Любой день, как бы ни был он долог, когда-то кончается.

Во дворе стоит мотодельтаплан с крылом необычного для дельтапланов тёмно-зелёного цвета, и старый Манко возится возле него. Я подхожу ближе.

"Я рад видеть тебя, ангел Рома"

"Хватит уже навеличивать меня, Манко"

"Как скажешь"

— Икитос город небольшой, и любопытных глаз в нём много. — Манко говорит вслух, проворачивая пропеллер рукой. — Нехорошо, когда человек появляется ниоткуда, не имея ни лошади, ни моторной лодки у причала. Берёт груз и исчезает бесследно. Народ тревожить не нужно.

"Вы справились. Я знал, что так будет"

"Ничего ещё не кончено, Манко"

"Это неважно. Вы победили. Дальше пойдёт легче"

Я усмехаюсь.

"Тут какой-то человек говорил — можно проиграть все битвы, кроме последней"

"Так не бывает. Кто проиграл все предыдущие бои, проиграет и последний"

Старый индеец улыбается. Необычное зрелище, прямо скажем.