Андрей Буторин - Червоточина

– Меня это в любом случае не трогает, – преувеличенно холодно отреагировал Студент. – Но я не хочу, чтобы неверно истолкованные факты приводили к ложным выводам. Независимо от того, принесет ли это кому-нибудь вред или пользу. В настоящий момент факты таковы, что этому миру осталось существовать менее трех суток по земному времени. За это время дозволенными средствами мне его не спасти. Я могу лишь спасти вас двоих. Это тоже непозволительно, но данное нарушение не является особо значимым на фоне всего прочего. К тому же я обещал это сделать. Сейчас вы…

– Погодите, – прервал его нахмурившийся Нича. – Вы сказали, нельзя спасти дозволенными средствами… Так спасите недозволенными! Нас же вы беретесь спасти, невзирая на запрет.

– Вы и целый мир – пусть и модель, всего лишь пунктирный слепок созданного мною мира, – это слишком неравноценные вещи. Ваше спасение может и вовсе пройти незамеченным. Или же ему не придадут значения. Вылечить же незаконно и незаметно всю модель нереально. К тому же это будет абсолютно бесполезно – ее все равно уничтожат. А самое при этом варианте плохое и нежелательное для меня – это то, что уничтожат и саму Землю.

– Нежелательное?!. – подпрыгнула Соня. От возмущения она не могла подобрать больше слов. За нее это сделал Нича.

– Я правильно понял, – произнес он так отчетливо-медленно, что Соня почувствовала, как ему было тяжело сдерживаться, – что вам жаль не саму Землю, не людей, а обидно не удовлетворить свои амбиции? Или чего там – проиграть соревнование, не сдать экзамен?.. – Нича даже сжал кулаки и побледнел, не сводя полного ненависти взгляда со Студента.

Но тот по-прежнему оставался спокойным. По крайней мере внешне.

– Скорее, последнее. Земля – мой дипломный проект, если приблизить происходящее к вашим реалиям. Если я провалю защиту, Землю однозначно уничтожат. Не важно, буду я об этом сожалеть или нет. Но мне будет не только обидно за свой провал, мне будет жаль и саму Землю, и, конечно же, людей. По сути, именно люди – конечная цель проекта.

– Проекта? – нахмурился Нича. – Вы хотите сказать, что именно вы создали нас?..

– Не совсем так, – поморщился Студент. – Видите ли, посвящать вас в детали – это тоже нарушение условий… Собственно, я их уже столько нарушил… – Он махнул рукой и, посверкивая стеклышками очков, перевел взгляд с Ничи на Соню и обратно. – Все я вам все равно рассказать не успею, да и не сумею, откровенно говоря. То, что видите и ощущаете вы, то, что понимаю под этим я, и то, что есть на самом деле, – это, поверьте, совсем разные вещи. Истины в последней инстанции вообще не существует, ни на каком уровне. Это настолько непостоянная величина, что брать ее в расчет не имеет смысла. Для каждой, буквально для каждой системы координат она своя, да и то периодически меняется в зависимости от различных условий. Но даже если принять ее за константу в какой-то ничтожно малый отрезок времени, то мне все равно не уравнять между собой даже наши с вами истины, не говоря о чем-то большем. Но если упростить все до самого примитивного уровня, то можно, наверное, сказать, что вы – результат моей деятельности. Точнее, результат работы моей программы, описывающей модель существования так называемой четырехмерной примитивной Вселенной на примере отдельно взятой планетной системы с подробным описанием замкнутого мира, способного создать примити… способного создать разум определенного типа.

– Ага, – сказала Соня. – Нормалек. Спасибо.

– Тяжело вам с нами, дураками, – осклабился Нича. – Так сами виноваты. Вы, наверное, тоже не очень умный, да? Прогульщик и двоечник. Вот и получилось то, что имеем.

– Я его слепила из того-о-о, что бы-ы-ыло… – дурашливо пропела Соня.

– Довольно, – нахмурился и неестественно выпрямился Студент. – Наша дискуссия, изначально бессмысленная, зашла в тупик. Вы потеряли очень много времени. Осталось всего двенадцать минут до снятия защиты. Я надеюсь, вы и впрямь не представляете интереса для вируса. Как бы то ни было, мое вмешательство более недопустимо, так что рассчитывайте только на себя и антивирусные блоки. Если вам удастся в ближайшие два с половиной часа добраться до оставленного вами автомобиля и доехать на нем до вашего города, то вы вернетесь в свой мир. Только вы двое. Время пошло.

– Но поче… – начала было Соня и тут же замолчала. Вопросов задавать было некому, Студент исчез.

– Пошли, – потянул ее за рукав Нича. – Не стоит терять время. Его и впрямь мало.

– Ты что-нибудь понял? – спросила Соня, выходя следом за Ничей в прихожую.

– Ты о том, что наш мир реально не существует? – открывая входную дверь, буркнул Нича. – А ты не бери в голову. Нам-то какая разница, если мы и себя, и его ощущаем реально? И вообще этот Студент только языком молоть умеет. Ничо так, грамотно балаболит. Только хрен что поймешь. И это так, да не так, и вот это на самом деле не то, что кажется… Может, он и правда двоечник?

– А может, он и есть самый главный вирус?.. – Соня даже остановилась посреди лестницы.

– Может, – откликнулся уже с четвертого этажа Нича. – Ты не отставай давай. А то сейчас и другие вирусы подтянутся.

– Значит, Викторы – это вирусы? – сдвинула брови Соня и вновь зашагала вниз по ступенькам. – Что-то подобное я и начинала предполагать… Ой! А ведь он еще про антивирусные блоки сказал! Это Юрс с Марией Антоновной, да? А еще он мне сказал, что Юрс нам с тобой защитные блоки от этих гадких червей поставил… Правда же! Я еще подумала, что за блоки? Почему Юрс? А он – антивирус! Нормалек!..

Соню внезапно пробило на болтовню. Наверное, это было результатом нервного стресса, а может, невольного осознания того, что весь этот кошмар скоро кончится, и скоро, совсем скоро, через каких-то два часа, они окажутся дома.

Они уже вышли из подъезда и прыгали по «льдинам» по направлению к «нарисованному» лесу, а Соня все болтала и болтала, одновременно при этом как бы прислушиваясь к себе со стороны и поражаясь собственным поведением.

Зато Нича молчал. Он не произнес больше ни слова, только все время оглядывался на нее, словно она могла здесь заблудиться. Соне даже стало смешно, она не выдержала и прыснула.

– Что? – остановился Нича. Брови его как сошлись на переносице во время разговора со Студентом, так там и остались, словно приклеенные. От его хмурого взгляда Соне сразу расхотелось смеяться.

– Это ты чего? – спросила она. – Домой ведь идем. Или ты не рад?

– Рано радоваться. Вот придем, тогда и возрадуемся. Благодетелю нашему свечку пойдем поставим в церковь. Или сразу в планетарий?

– Ну что ты такое говоришь… – совсем расстроилась Соня. – Да у нас и планетария нету.