Джон Кристофер - Смерть травы

— Что случилось? — спросил он.

— Всадники, — задыхаясь, выговорила она. — Мамочка увидела их в окно. Скачут из леса.

Не спрашивая больше ни о чем, Роб побежал в дом, Сесили — за ним.

— Твои глаза зорче моих, — сказала миссис Гиффорд, отвернувшись от окна.

Их было шестеро. Первым скакал Гарри на гнедом жеребце, за ним мистер Гиффорд.

— Все хорошо, тетя Маргарет.

Они выбежали в дождь навстречу всадникам.

— Что произошло? — спросила миссис Гиффорд мужа.

— Разве ты не знаешь?

— Не работает телефон.

— Восстание подавлено. Мы оказались не нужны. Все под контролем. Дорогая моя, ты промокла насквозь. Иди в дом, я отведу лошадей и приду.

Она не шелохнулась.

— Майк?

— Не знаю, — устало сказал он. — Говорят, молодой Пенфолд убит. О Майке — ничего.

Днем дождь поутих часа на два, но потом разразился настоящий ливень… К пяти заработал телефон, и миссис Гиффорд обзвонила всех знакомых. О Майке никто ничего не слышал. В предварительном списке убитых и раненых его имя не значилось, но список еще был открыт. Власти разыскивали зачинщиков мятежа, однако, фамилии узников держались с тайне.

Единственное, что было известно наверняка: восстание подавлено. Подробности оставались неясными, кроме того, что у правительства оказался солидный арсенал. На оружие ответили оружием. Главная надежда бунтовщиков на поддержку народа не оправдалась. Слухи о вторжении из Урбансов оказались фальшивкой. Неудавшийся мятеж лишний раз продемонстрировал мощь и стабильность системы.

Для Гиффордов это звучало слабым утешением. После ужина Роб зашел в гостиную пожелать мистеру Гиффорду спокойной ночи. Тот был один, перед ним на низеньком столике орехового дерева стоял массивный графин с портвейном. Роб заметил, что руки у него дрожат.

— Только бы он был жив… — сказал мистер Гиффорд. — Они не будут с ним слишком суровы. Ведь он еще совсем ребенок.

В тишине тикали старые настенные часы; кроме времени циферблат показывал фазы Луны, а маленькие мужчина и женщины на качелях предсказывали погоду. Крошечный человечек взлетел выше, чем его партнерша, обещая хороший день. Мистер Гиффорд подлил себе портвейна.

— Не буду задерживать тебя, Роб. Тебе надо выспаться. Спокойной ночи, мой мальчик.

Роб очень устал, но не мог заснуть. Он лежал, глядя в окно на посеребренное луной небо. Маленький человечек не солгал — небо очистилось.

Роб вздрогнул от легкого стука в дверь. Наверное, Сесили, — подумал он.

— Входи.

Дверь открылась. В коридоре было темно, но в слабом свете луны он увидел, что это не Сесили. Не успел Роб ничего сказать, как услышал:

— Это я.

Майк вошел и тихонько затворил за собой дверь.

Роб вскочил с кровати.

— Тише, — зашептал Майк. — Отец еще не спит.

— Я знаю. Как ты вошел?

— Через кухню. Кухарка оставила открытым окно для котов.

Он дрожал. Одежда промокла насквозь, мокрые волосы налипли на лоб.

— Снимай все с себя, — сказал Роб. — Я принесу сухую одежду и полотенце.

Он сбегал в комнату Майка за вещами. Когда тот переодевался, Роб спросил, почему он сразу пришел к нему, а не в свою комнату.

— Ты мог услышать и поднять тревогу. И потом, я боялся, что они уже подослали кого-нибудь сюда.

Последнее объяснение звучало нелепо. Майку теперь всюду чудились капканы и ловушки.

— Как тебе удалось выбраться?

— Пришлось затаиться до темноты. Хорошо хоть, у Капитана глаза получше, чем у любой кошки.

— Где он?

— Капитан? Привязал у кустарника. Я не хотел вести его в конюшню боялся, конюх услышит. Только взял оттуда одеяла и овес для него.

— А сам? Когда ты ел последний раз?

— Я? Вчера… Не волнуйся, я стащил холодного цыпленка из кладовой.

— Слушай, — сказал Роб. — Ты должен разбудить родителей, тебе не кажется? Они с ума сходят: где ты, жив или нет!

— Знаю. Мне очень жаль. Но я не хочу их впутывать.

— Уже поздно.

Майк не ответил. Вид у него был усталый и подавленный.

— Что случилось? — спросил Роб.

— Мы проиграли. Слышал, наверное?

— Да.

— У них тоже было оружие.

— Вы начали первыми, — возразил Роб.

— А коптеры? Газовые бомбы?

— Я не слышал об этом.

— Это добило нас. Сначала все шло хорошо. Но они просто выжидали, пока мы соберемся все вместе и атаковали с коптеров нервно-паралитическим газом. От средней дозы наступает паралич, от большой — смерть. Мне повезло — я был с краю. Только сильно тошнило.

— А ты думал, они будут сидеть сложа руки? Это, наверное, самый быстрый и наименее кровавый путь.

— Ты забыл добавить — и самый безвредный для частной собственности. Мирное элегантное общество с его лошадьми, роскошными шпагами и хорошими манерами… а за всем этим — безжалостная сила, подкрепленная оружием.

— Что тут ужасного? Они только защищались.

— Ты ничего не понял, — Майк говорил с холодным спокойным гневом. Это подделка, театр марионеток, понимаешь? Делай, что тебе говорят, стой, где приказано и благодари Господа, тогда все будет в порядке. Заступишь за черту — и ты пропал.

— Были только джентри? Ведь слуги не поддержали восстание.

— Да, они не пошли за нами. Вот радость для властей, да? Все прекрасно! Одна досада — кучка скучающих и чем-то недовольных бездельников-джентри, но это не страшно! Просто слуги лучше натасканы вот и все! Их приучили любить то, что они имеют.

— Может, то, что они имеют, не так уж плохо? Раньше революции совершали против голода, угнетения, рабства. А теперь? Разве слугам плохо живется? Зачем им все это менять?

— Действительно, зачем? — устало сказал Майк.

— Люди счастливы — и здесь, и в Урбансах. Какой смысл переворачивать все с ног на голову?

— Снова тот же бесполезный спор, — Майк криво усмехнулся. — Мы с тобой говорим на разных языках. Я устал.

— Иди спать. Тебе надо хоть немного отдохнуть.

Майк покачал головой:

— Мне вообще опасно здесь оставаться. Дома они будут искать меня в первую очередь.

— Пройдут дни, недели, пока во всем разберутся.

— Не обольщайся внешней неразберихой. Это общество организовано гораздо лучше, чем кажется.

— Можно сказать твоим родителям, что ты здесь? Хотя бы маме. Она поможет тебе.

— Нет.

— Что ты собираешься делать?

— Как-нибудь устроюсь.

— Но ведь все кончено. Рано или поздно тебе придется сдаться. Тебе ничего не будет, я уверен. Они, наверное, вообще не будут строго наказывать мятежников, если все так легко обошлось. Правда, могут из школы исключить…