Точка Лагранжа (Сборник) - Бенедиктов Кирилл Станиславович
— Ну, ты молодец, академик, — одобрительно прогудел Генерал, хлопая Профессора по тугой спине. — Невероятная скорость перемещения! Надо же! Я б ни за что не додумался!
Профессор недовольно поморщился.
— А что это он так быстро бежал? Была ж договоренность, что твои солдаты его маковым молочком напоят?
Генерал басовито хохотнул.
— Да ты что, академик? Будут они такой товар на безмозглую зверюгу переводить! Сами и вылакали, а что не вылакали, барыгам загнали. Солдату, ему тоже жить надо! А вот той скотине, которая половину пороха из фугаса отсыпала, я собственноручно пальцы пообрываю!
— Какого фугаса? — не понял Профессор. В детали плана Генерал его не посвящал, сказал: «Не ссы, академик» — и все.
— В ухе который был. Должен был на середине поля рвануть, а ты видал, с каким замедлением сработало? Я уж думал, он до нас доберется… Ничего, Бог не выдаст, свинья не съест!
Помолчали, думая каждый о своем.
— И что теперь? — с тоской спросил Профессор. — Следующий этап — серийное производство. Ну, выделят нам еще денег… а нанорков мы откуда возьмем?
Как ты (тут он злобно дунул себе на ладонь) — из воздуха?
Взгляд, который бросил на него Генерал, был полон естественного превосходства военного над штатским.
— И не такие крепости брали, — горделиво сказал он, хотя отродясь никаких крепостей не брал, а стратегический талант развивал в основном в кабинетных баталиях. — Не ссы, академик, прорвемся.
5
— Я слышала, у тебя были очень удачные испытания, — промурлыкала обладательница соблазнительных ножек, прижимаясь к Профессору всем своим крепким и юным телом. — Говорят, Его Величество остался тобой очень доволен и вот-вот пожалует тебе то ли поместье, то ли орден, то ли и то и другое вместе…
Разнежившийся от ласк Профессор не сразу понял, что его подружка говорит о вещах, которые в ведомстве Неприметного проходили под грифом «государственная тайна». А когда понял, так испугался, что едва не скинул молодую обольстительницу с постели.
— Откуда ты могла это слышать? — заикаясь от волнения, спросил Профессор. — Кто тебе мог это сказать?
Две маленькие крепкие ладошки нежно обхватили убеленную сединами голову Профессора и привлекли ее на пышную белую грудь.
— Успокойся, глупенький, — засмеялась Практикантка (Профессор мысленно продолжал называть подругу именно так, хотя уже давно устроил ее на полную ставку в один из департаментов Магической Академии). — Мне многое известно. И совсем не нужно из-за этого волноваться. Наоборот — нужно радоваться. У меня есть друзья…
— Какие друзья? — ревниво вскинулся Профессор, но крепкие ладошки надавили ему на затылок, и он снова утонул в белом и мягком.
— Не перебивай! Не такие друзья, как ты думаешь. Очень, очень серьезные люди. У них много, очень много денег. Они знают, что ты работаешь над УЖАСНО секретным проектом, и готовы помочь тебе…
— В чем? — полузадушенно булькнул Профессор. Практикантка на секунду замялась.
— Ну, доставить все твои записи и всех этих твоих… малышей… туда, где тебя смогут оценить по заслугам.
Профессор ошарашенно молчал. То, о чем он мечтал, начиная операцию «Ответ», вдруг материализовалось перед ним в облике прекрасной соблазнительницы, но Профессор не чувствовал ни радости, ни облегчения. Возможно, потому, что предложить «друзьям» Практикантки ему было нечего.
— Сомневаешься, глупыш? — захихикала девушка, перебирая густые еще волосы любовника. — Думаешь, это ловушка твоего Неприметного? Не бойся, его люди такие же лентяи и ротозеи, как и все в нашем королевстве…
— Господи, — ахнул Профессор. — Про Неприметного-то ты откуда знаешь?
— Говорят же тебе — мне известно куда больше, чем ты думаешь. И о том, что ты уже два года работаешь с орками, делаешь из них таких маленьких-премаленьких орчиков, которых даже не видно без лупы. Это правда, кстати?
— Что — правда? — обреченно переспросил Профессор.
— Ну, насчет лупы?
На этот раз Профессор долго думал, прежде чем ответить. Но Практикантка и не торопила.
— Нет, — сказал он наконец. — Это неправда.
— Значит, их можно увидеть? — Она вдруг стала непривычно — и неприятно — серьезной. — Покажи мне их, дорогой, ну что тебе стоит?
Профессор все-таки поднял голову — благо крепкие ладошки ослабили свою хватку.
— Хорошо, — ответил он коротко. — Одевайся. Я тебе все покажу.
Пока Практикантка приводила себя в порядок (по-военному быстро, машинально отметил Профессор), он вызвал Черную Карету и подписал два пропуска на дорогой гербовой бумаге. Как руководитель проекта он имел право приводить на секретный объект кого угодно. Подумав, рассовал по карманам десятка два сухарей.
Ехали долго — казармы нанорков располагались на самой окраине столицы. Хорошо еще, что Черную Карету с государственными гербами на каждой дверце беспрепятственно пропускали через все дорожные заставы.
— Выходи, — сухо велел Профессор Практикантке, когда Карета наконец остановилась у низкого кирпичного здания. Он ненавидел это место. Здесь нашли бесславный конец его тщеславные мечты о покорении мира, о премии имени Бертольда Шварца, о золотых скрижалях истории… Осталась только кирпичная пыль и запах кислой капусты, которой в последние месяцы кормили нанорков.
— Как интересно, — щебетала Практикантка, спускаясь за ним по выщербленным ступеням. — А почему здесь так темно? Неужели не разрешают зажигать свечи?
— Разрешают, — буркнул Профессор. — Только зажигать нечего…
«Все разворовали, сволочи, — в бессильной злобе подумал он. — Может быть, у меня бы и получилось… даже без этого умника, не сумевшего продержаться без воды каких-то несчастных две недели… я ведь, в конце концов, тоже кое-что понимаю в магии! Но поди добейся здесь хоть какого-нибудь результата, когда воруют и свечи, и витаминные шарики, и даже вяленую собачатину!»
Скрипнула проржавевшая железная решетка, и Профессор со своей спутницей вошли в обширное, погруженное во мрак помещение, заполненное тихим тоскливым шорохом, похожим одновременно на шелест осенних листьев и вкрадчивый голос ночного прибоя.
Практикантка остановилась на пороге, а Профессор прошел дальше, уселся на кучу битого кирпича и вынул из кармана сухарь.
— Идите ко мне, мои крошки, — позвал он с едва сдерживаемым отвращением. — Идите к папе!
Практикантка не верила своим глазам. Из темноты к Профессору осторожно приближались маленькие темные тени. Подходили, вставали рядом и безмолвно ждали, не проявляя ни нетерпения, ни любопытства.
— И ты тоже иди сюда, — крикнул Профессор, и Практикантка догадалась, что на этот раз он обращается к ней. Аккуратно переступая через скопившиеся на полу лужицы воды, подошла поближе. Несколько темных фигур повернулись к ней и уставились большими, фосфоресцирующими глазами. Скособоченные, с тяжелыми печальными лицами, обрамленными густой бородой, они напоминали внезапно состарившихся детей. Сходство усиливалось еще и тем, что самое высокое из существ доставало ей примерно до колена (правда, и ноги у Практикантки были замечательно длинными).
— Держи, — Профессор неожиданно ловко кинул ей сухарь. — Угости их, они будут довольны, вот увидишь!
Не вполне понимая, что происходит, Практикантка протянула сухарь ближайшей темной фигуре. Холодные пальцы коснулись ее руки, сухарь исчез.
— Кто это? — преодолевая поднимающийся из глубин души страх, спросила она. — Милый, кто они?
— Те, кого ты так хотела увидеть. Нанорки. Невидимые глазу сверхсолдаты.
Некоторое время в подвале царило молчание — только сверхсолдаты негромко похрустывали сухарями.
— Такими уж они вышли, — извиняющимся тоном продолжал Профессор. — Меньше не становятся, хоть тресни. Бойцы из них — как из дерьма пуля, как любит выражаться мой друг Генерал. Правда, в темноте видят хорошо, и еды им много не нужно…
— Не держи меня за дурочку, — хмыкнула Практикантка. — А как же твои знаменитые испытания? Моим друзьям не нравится, когда их пытаются водить за нос!
