Журнал «Если» - «Если», 2007 № 02
— Зачем ты это делаешь, Теренс? — воскликнула Кларисса. — К чему такая жестокость?
— Жестокость? — раздраженно рявкнул старик. — Ты лицемерка, Кларисса. Законченная лицемерка. Это ты раз за разом приводишь сюда хорошеньких мальчиков, этих несуществующих мальчиков из видеоигры. Зачем еще ты с ними так поступаешь, если не за тем, чтобы показать им, что они есть на самом деле? — Он невесело хохотнул. — И зачем вечно прорезаешь дыры в ограждении?
Кларисса сдавленно охнула, но ее муж только усмехнулся.
— Если ты хотела это скрыть, милочка, то надо было положить секатор на место, в сарай, где ты его нашла. Ты вырезаешь дыры, чтобы животные заходили в город и заманивали к периметру мальчиков, а ты бы приводила их сюда. Ведь я прав, да? Не будешь же ты это отрицать?
— Хорошо, Теренс, хорошо, — пронзительно взвизгнула старуха. — Но Лемми же здесь, сейчас. Лемми же здесь!
— Нет! Он вовсе не здесь. Мы уже это установили. Он — вон там, на полке в банке с формальдегидом, или в чем еще их маринуют. Тебе только кажется, что он здесь, и мы можем без труда избавиться от иллюзии, просто отключив наши имплантанты. Почему бы тебе не отключить их сейчас, если тебя так расстраивает его присутствие? Хотя нет, у меня есть мысль получше! Мы могли бы отключить сенсор, и тогда он перестанет считать, что он здесь. Тогда останемся только мы с тобой, в башенке над нашим большим пустым домом.
Кларисса повернулась к Лемми.
— Не обращай на него внимания. Ты такой же реальный, как мы. Просто ты живешь в ином медиуме, вот и все, в более современном медиуме, в котором сможешь до конца жизни оставаться молодым, здоровым и сильным, и у тебя никогда не появятся морщины, и ты никогда не сделаешься таким же старым и озлобленным, как мы. Вот и вся правда, просто Теренс не хочет ее принять.
Но Лемми ей не ответил. Он смотрел на монитор. Перед Сердцевиной Лондона притормозил огромный грузовик с прицепом и теперь въезжал в автоматически раздвинувшиеся ворота. Странно, но в кабине грузовика не было окон, поэтому Лемми не смог определить, кто или что сидит за рулем.
— Почему бы тебе тогда не присоединиться к ним, Кларисса, золотко? — фыркнул Теренс, его старческие глаза блеснули. — Почему бы тебе не попросить, чтобы твои мозги переложили в банку, а тебя саму подключили к Полю?
Лемми подобрался еще ближе к экрану.
— Эй, смотрите! Он там! Тот белый зверь. Вон там, возле того большого серого дома!
— Ох, Лемми, Лемми! — воскликнула, подбегая к нему, Кларисса. — Ты такой…
— Ради всего святого, возьми себя в руки, женщина! — рявкнул старик.
Он вытащил на середину комнаты стул.
— Что ты делаешь? — воскликнула она.
— То, что давно следовало сделать. Отправляю этого беднягу домой.
Взобравшись на шаткий стул, он потянулся к невидимому предмету под потолком.
— …Два… три… четыре… пять.
Лемми сидел на стуле в уютной маленькой гостиной, где проводил вечера со своими родителями, Дороти и Джоном. Джон смотрел телевизор. На каминном коврике свернулся серо-голубой мультяшный кот по кличке Мышастик (продавец на Дот.лэндском рынке утверждал, что у него органическая центральная нервная система. Кто знает? Может, и правда. Может, где-то на полке в Сердцевине Лондона у него тоже есть свой маленький аквариум и свой маленький плевок овсянки).
Взметнув подол юбки нового платья, вошла мама Лемми.
— А где туш?!
Она закружилась по комнате. И папа Лемми (который был похож на рок-звезду былых времен, только вот слишком часто улыбался) развернулся в кресле и восхищенно присвистнул.
— А, Лемми! Привет, милый! — улыбнулась Дороти. — Я и не слышала, как ты вошел!
— Ух, ты! — удивился отец. — И я! Тихо же ты прокрался, приятель. Я понятия не имел, что ты дома!
— Так что скажешь, Лемми? — спросила Дороти.
— Классное платье, мам, — отозвался Лемми.
— Это не просто платье, милый. Твой добрый папа сделал мне чудесный подарок на день рождения и сапгрейдил меня до двухсот пятидесяти шести. Разве не видишь разницы? Думаю, я просто замечательно выгляжу.
— Дождь начался, — сказал папа Лемми.
О дожде можно было узнать по слабым серым потекам, которые возникали в комнате, точно помехи на телеэкране. Но Лемми и его родителям они не мешали. Потеки были едва различимы, и почему-то от них еще уютнее было сидеть перед телевизором у камина. Ни Лемми, ни его родителям никогда не приходило в голову спросить себя, откуда они берутся.
Но в это самое мгновение Лемми вдруг понял. У их дома нет физической крыши. У него нет ни физических потолков, ни физического второго этажа, совсем ничего, что укрыло бы их от физического дождя, который падал с физического неба. В физическом мире тут не было ни телевизора, ни камина, ни ламп, ни пушистого ковра, ни уютных кресел, ни Мышастика, ни Дороти и Джона, ни самого Лемми, а был лишь пустой кирпичный остов, открытый непогоде и ветрам, развалина в ряду других таких же посреди заброшенного города.
— Я как раз подумал, какая у тебя красивая кожа, — сказал он. — Двести пятьдесят шесть, говоришь? Тогда все ясно.
Рассмеявшись, Дороти взъерошила ему вихры на затылке.
— Врунишка! Если бы я не сказала, сам бы ты не заметил.
Примостившись в просторном кресле возле мужа, она положила ему голову на плечо.
Лемми подтащил свой стул поближе к маме и попытался смотреть с родителями телевизор, попытался раствориться в нем, как всегда делал это раньше, до того, как Кларисса Фолл впустила белого оленя из леса за периметром.
ПИККАДИЛЛИ-СЕРКУСКларисса Фолл направляется в центр Лондона посмотреть на городские огни, трясется по разбитым мостовым в электрической инвалидной коляске со скоростью пять миль в час, не замечая ни выстроившейся за ней очереди из машин, ни воя гудков, ни гневных криков… Сколько раз ее предупреждали? Сколько раз ее унижали? Но ей нужно увидеть огни.
— Когда я была маленькой, на Пиккадилли-серкус еще горели физические огни, — рассказывает она всем и каждому. — Помню, как папа меня туда водил. Ничего прекраснее я в жизни не видела.
Она всегда была странной. Помните, как она прорезала дыры в заграждении, чтобы впустить в город диких зверей? Помните юных сорвиголов, которых она настойчиво зазывала к себе домой? Но по-настоящему худо стало, когда умер ее муж Теренс, оставив ее одну в том большом старом доме у периметра, в том псевдошато с пустыми фонтанами и ледяными огнями прожекторов, из-за которых по ночам оно походило на замок Дракулы. Наверное, во всем виновато одиночество, хотя бог свидетель: пока был жив Теренс, они с Клариссой постоянно ругались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});