Тим Хэй - Отряд скорби (Оставленные - 2)

- Огнем из своего рта?

- Я видел это собственными глазами.

- Хорошо, что не за тобой основная статья, Бак. Ты теряешь себя. Может, ты скажешь, что ты также получил у них эксклюзивное интервью?

- Не совсем эксклюзивное и не совсем интервью.

- Другими словами - нет, если называть вещи своими именами.

- Нет. Я был у них поздно вечером; разговора типа вопрос-ответ не получилось. Это все, что я могу сказать.

- Если ты собираешься заняться фантастикой, тебе следует поискать себе другое место. Ты можешь, конечно, публиковаться у Карпатиу, но вряд ли у него ты получишь намного больше свободы.

- Я не буду работать у Карпатиу.

- Тогда тебе вообще не найдется места в прессе.

- О чем ты говоришь?

Борланд рассказал ему о заявлении по поводу средств массовой информации.

- Включая "Глобал уикли"! - спросил Бак, побледнев.

- Включая? Если ты спрашиваешь меня, я скажу, что это один из самых лакомых кусочков.

Бак покачал головой. Получается, что так или иначе он будет писать свои статьи для Карпатиу.

- Не удивительно, что все выглядят какими-то потрясенными. Значит, если договор не будет подписываться возле Стены, то где же это будет?

- В кнессете.

- Внутри здания?

- Не думаю.

- А удобно ли снаружи?

- Мне кажется, что нет.

- Послушай, Джимми, ты собираешься смотреть днем выступление раввина бен-Иегуды?

- Если его будут показывать на самолете в Багдад

- Ты достал билет?

- Я полечу на флагмане Мирового Сообщества.

- Ты продался?

- Невозможно продать себя собственному боссу.

- Но пока он еще не твой босс.

- Это всего лишь вопрос времени, дружок. Пробегавший мимо Хаим Розенцвейг остановился.

- Камерон? - крикнул он. - Подойдите! Подойдите ко мне!

Бак последовал за ссутулившимся старым человеком до угла.

- Пожалуйста, останьтесь со мной. У Николае сегодня неприятности. Мы направляемся в кнессет. Все волнуются. Он хочет, чтобы все ехали в Вавилон. Некоторые отказываются. По правде говоря, он лично убил бы этих двоих у Стены Плача, если бы у него была возможность. Все утро они громко кричали о несправедливости подписания, что договор говорит о неправедном союзе между народом, который не сумел увидеть своего Мессию в первый раз, и правителем, который отвергает существование Бога. Но, Камерон, Николае не атеист. В крайнем случае, он агностик. Но я тоже агностик!

- Но вы ведь перестали быть агностиком после вторжения нордландцев!

- Ну, может быть, и так, но те двое употребляют такие сильные выражения против Николае...

- Я думал, что сегодня утром вообще никого не пустят к Стене, кому же они все это говорят?

- Там журналисты со своими микрофонами. К тому же у этих людей такие могучие легкие! Николае все утро звонил в Си-эн-эн, настаивая на том, чтобы они прекратили показ этих двоих на все эти дни. Си-эн-эн, конечно, возражает. Но когда он их купит, они будут делать все, что он будет им приказывать. Тогда станет легче.

- Хаим! Вы хотите, чтобы установился такой режим? Контроль над средствами массовой информации?

- Я так устал от прессы, Камерон. Вы знаете, что лично вас я ставлю очень высоко. Вы один из немногих журналистов, кому я доверяю. Огромное большинство остальных - это просто критиканы и очернители. Мы должны раз и навсегда объединить мир. И тогда утвердится надежная, управляемая государством, система информации.

- Это ужасно, - сказал Бак.

Ему стало обидно за своего старого друга, который, повидав так много, готов был капитулировать перед человеком, которому совершенно не следовало доверять.

ГЛАВА 16

Определился распорядок дня Рейфорда, а с ним, как он чувствовал, и его будущее. Сначала он будет присутствовать на праздновании, затем на такси отправится в международный аэропорт имени Бен Гуриона в девяти милях восточнее Тель-Авива. Ко времени его приезда команда должна быть в сборе и полной готовности, и он начнет предполетные проверки. В соответствии с графиком днем был запланирован полет в Багдад, а затем-беспосадочный перелет до Нью-Йорка. Полет на запад в это время дня он считал противоречащим всем принятым нормам аэронавигации и здравому смыслу. Но Карпатиу был теперь боссом Рейфорда - как на время этого полета, так, может быть, и на все продолжение его карьеры.

Рейфорд собирался переночевать в Нью-Йорке, прежде чем отправиться домой. Нужно было решить, действительно ли возможно выполнять свои обязанности, живя в Чикаго. Может быть, ему и Хлое придется переехать в Нью-Йорк. То, что ему предлагалось пилотировать флагман Военно-воздушных сил США для президента, безусловно, было уловкой. Его работой будет управлять Карпатиу. Рейфорд чувствовал необходимость заставить себя сконцентрировать всю свою волю, весь свой ум. По каким-то причинам Бог требовал от него этого. И поскольку он не имел права жить во лжи, он должен был проделать над собой это насилие, по край ней мере, сейчас.

Из того, что он узнал от Брюса, и из собственных раздумий над пророчествами, было ясно, что наступит день, когда Антихрист отбросит маску обольстителя. Он откроет свое истинное лицо и будет править миром железной рукой. Он сокрушит своих врагов и будет убивать всех нелояльных его режиму. Это приведет к тому, что каждый последователь Христа окажется перед риском мученической смерти. Рейфорд предвидел, что наступит день, когда ему придется оставить службу у Карпатиу, удариться в бега, стараться выжить и помогать выжить другим верующим.

* * *

Бак увидел, что прямо к нему направляется агент американской секретной службы.

- Камерон Уильяме?

- Кто спрашивает?

- Секретная служба, и вы это знаете. Могу я посмотреть ваши документы?

- Меня уже проверяли сотни раз

- Я знаю.

Агент посмотрел документы Бака.

- Вас хочет видеть Фитц. Я должен быть уверен, что приведу к нему того человека, который ему нужен.

- Президент хочет меня видеть? - Агент ощупал бумажник Бака, не раскрывая его, и вернул, кивнул:

- Следуйте за мной.

В небольшом помещении в задней части здания кнессета около трех десятков представителей прессы боролись за выгодное место у дверей, чтобы наброситься на президента Джеральда Фитцхыо, когда он будет выходить из дверей, направляясь на церемонию. Еще два агента со значками на отвороте униформы, с наушниками и руками, сложенными на груди стояли у дверей.

- Когда можно ожидать его выхода? - набрасывались на них корреспонденты

Но агенты ничего не отвечали. Общение с прессой не входило в круг их обязанностей, за исключением того, чтобы держать их на расстоянии, когда это необходимо. Агенты знали лучше, чем пресс-секретарь, когда президент будет перемещаться из одного места в другое. Но Косого другого это не касалось