Джон Де Ченси - Космический дальнобойщик

– Вовсе нет, мистер МакГроу, ничего страшного. Пожалуйста, садитесь.

Темно-синие глаза Прендергаста следили за мной, пока я не сел на несколько мест дальше от него. Я развернул салфетку и положил ее на колени, как настоящий джентльмен, потом я вспомнил, что не люблю сидеть за столом, когда ткань покрывает мои ноги, и снова положил салфетку на стол.

– Я хотел бы предложить вам попробовать блюдо из даров моря, мистер МакГроу. Я надеюсь, что вам нравится еда моря.

– Я бы хотел, чтобы вы называли меня Джейк, капитан. Еда из местных морей?

– Как вам будет угодно, Джейк. – Его интерсистемный язык был резкий, с тевтонским акцентом и слабым оттенком голландского акцента. – Да, это местный улов. Некоторые люди считают это деликатесом, хотя питательные свойства этой морской еды весьма ограничены.

Уголки его рта поднялись слегка кверху.

– Но ведь мы же не всегда едим, чтобы жить, правда?

– Мне всегда нравится есть, – ответил я. – И я всегда надеюсь, что доживу до следующей еды.

– Да, вселенная – опасное место, – сказал он. – Для уроженцев этой планеты вот эта рыба – настоящий яд. Странно, правда? Если не хотите ее пробовать, то вот вам целый выбор закусок.

– Я бы хотел попробовать рыбу, – сказал я стюарду, который терпеливо стоял сбоку от меня. Он тихо вышел из комнаты. Я повернулся к Прендергасту. – Вы упомянули уроженцев планеты, ее аборигенов. Вы можете с ними общаться?

– С некоторыми, правда, трудностями, но можем.

– Как вы их называете?

– Мы зовем их племя... мы называем их командой... – он словно бы тявкнул два раза, потом улыбнулся. – Как видите, языковой барьер весьма значительный. Большая часть англоговорящих народов называет их арфбарфсами.

– Арфбарфсами?

На другом конце стола Сьюзен хихикнула в бокал вина.

– Да, еще арфи. Собственно говоря, они акватерранские аборигены или просто акватерранцы.

– Они разумные?

Прендергаст пригладил свою темную шевелюру.

– Я оставлю судить об этом экзопологам, которые занимаются изучением инопланетных рас. Выпейте вина, Джейк.

Молодой офицер слева от меня налил вина в бокал на длинной ножке.

– Скажите мне, капитан, – сказал я, – как правильно назвать...

Тут мой интерсистемный язык подвел меня, и я стал подыскивать слова.

– Не лучше ли для вас будет, если мы станем говорить на вашем родном языке, Джейк? – Английский в устах Прендергаста звучал еще лучше, чем интерсистемный. Как обычно, способности других людей перескакивать с языка на язык заставили меня в очередной раз почувствовать себя немым кретином.

– Это будет просто замечательно, – сказал я. – Спасибо, и мне очень неудобно причинять вам такие хлопоты.

– Да тут ничего такого нет. Как я понимаю, на вашей родной планете на интерсистемном не говорят. А планета эта?..

– Вишну. Там говорят либо по-английски, либо на хиндестани.

– Понятно. – Он неодобрительно посмотрел на меня. – Но интерсистемный так легко учится.

На этом он оставил тему и снова начал есть.

Это, конечно, привело меня в замечательное настроение. Я отпил большой глоток вина, почти безвкусного и слегка кислого.

– Кстати, хотя и совсем некстати, – сказал лысый толстяк в розовом официальном костюме, который сидел напротив меня. – Вы знаете, что корень «системный» в слове интерсистемный никак не соотносится с понятием солнечной системы?

Все глаза устремились на него.

– Вот как, доктор Гутман? – сказал еще один молодой офицер.

– Да. Это обычное заблуждение. – Гутман с хирургической точностью разрезал грудку чего-то смутно птицеподобного у себя на тарелке. – В действительности корень относится к лингвистическим, языковым системам. – Он сунул кусочек мяса в рот и стал медленно жевать. – Просто у всех теперь мышление скорее связывает это слово с планетами, – сказал он, обращаясь больше к самому себе, чем к кому-то конкретному. Его взгляд медленно остановился на мне. – Разве не любопытно?

– Потрясающе, – сказал я и допил вино.

– Джейк, вы хотели узнать, как правильно называется что-то, и не закончили свою мысль, – сказал капитан, чтобы вернуть разговор к прежней теме.

– Да, название того, на чем едет ваш корабль. Это животное-остров.

Прендергаст застыл с вилкой над тарелкой, озабоченно поглядывая на то, что в тарелке было.

– Мы обычно думаем и о металле, и о плоти в этом корабле просто как о двух неразрывных частях одного целого. Стюард!

Стюард ворвался в каюту, словно пуля. Прендергаст протянул ему тарелку, словно на ней лежала какая-нибудь гниль.

– Скажите коку, что если бы я хотел, чтобы мою рыбу настолько прожарили, я бы отдал ее артиллеристам, чтобы они на ней попрактиковались. Принесите что-нибудь съедобное.

– Да, сэр!

– Капитан как раз рассказывал нам кое-что про корабль, когда ты вошел, Джейк, – сказал мне Джон. Прендергасту он сказал: – Мы все пытались понять, как корабль... м-м-м... управляется. Это правильное слово?

– Это так примитивно, что мне почти что неловко вам рассказывать, – ответил капитан. – Между капитанским мостиком и кормой натянут до отказа стальной кабель, а кормовой конец вживлен в череп мегалевиафана. Рулевые – арфи, которые посылают сигналы в мозг мегалевиафана, когда стучат по кабелю. Разумеется, я даю им команды. Но, как бы там ни было, в таких маневрах, как швартовка, мы целиком и полностью должны полагаться на команду.

– Примечательно и впечатляет, – сказал Джон. – Мегалевиафан? Это так вы называете это существо-остров?

– Как все на Акватерре, – сказал доктор Гутман, – или на Плеске, как ее все зовут, нет официального названия. Научного, так сказать. У нас нет ресурсов и денег, чтобы начать здесь развивать науку.

– Но в один прекрасный день мы именно так и сделаем, – сказал с энтузиазмом один из молодых офицеров. – Правильно, капитан?

– Будем надеяться, мистер Понсонби, – сказал капитан, намазывая рогалик. Он посмотрел на Краузе и замер. – Мистер Краузе! Что такое с вашей губой? Ударились о дверь?

Все посмотрели на раздувшуюся багровую губу Краузе. Краузе больше всего хотелось бы сейчас провалиться сквозь землю или вскочить и убежать, но он что-то пробормотал насчет случайного падения.

Мне показалось, что достойным поступком будет прийти ему на помощь и спасти от дальнейшего обсуждения.

– А кому первому пришла в голову мысль, – спросил я капитана, – использовать зверюгу в качестве парома?

– Мне, – ответил прямо Прендергаст. – На этой переправе раньше плавал обычный корабль, и он затонул. Доктор Гутман сказал, что невозможно сделать такой паром с животным без солидного научного подхода. Тут он был неправ. Если имеющиеся данные получены на практике, ими можно воспользоваться. Я возглавил первую экспедицию по изучению мегалевиафанов. Для меня было совершенно ясно, что мы сможем прийти к соглашению с арфи и использовать эту тварь, чтобы перевозить машины и людей через этот участок затопленной Космострады. – Он глотнул вина. – Это стало тем более очевидно, когда мы выяснили, что мегалевиафан питается только раз в году...